Юрик точным ударом сбил противника с ног.
– А ты разве не мразь? Просто сегодня мне повезло, а тебе нет.
– Получи же, поддонок!
Шурик поднялся с пола и снова накинулся на Юрика. Увы, Юрик был готов к этому. Увернувшись от удара, он сам нанёс удар так, что противник потерял равновесие и упал на пол, разбив в полёте голову о край серванта.
– Беги к Катерине, придурок! – посоветовал Юрик. – И любыми путями получи назад кассеты, а то сядешь вместе с Ворошиловым.
Юрик за шиворот поднял с пола извивающееся тело, дотащил его до лестничной площадке и хотел было отпустить, как Шурик, который не мог ответить сопернику физически, вывернулся и плюнул в лицо Юрику.
– Ах ты, сволочь! – крикнул Юрик. – Я тебе покажу!
Крепкая рука Юрика выпустила обидчика и замахнулась, чтобы ударить изо всех сил.
Этого мгновения хватило Шурику, чтобы встать на ноги и толкнуть противника. Тело супостата потеряло равновесие и повалилось на перила лестничного проёма. Послышался скрежет металла, секция перил не выдержала нагрузки и вместе с Юриком – исчезла в проёме. На шум и крики стали высовываться соседи. Послышался лязг замков, а потом истошный женский визг.
– Убили! – орала перепуганная соседка.
Шурик, поняв, что произошло, кинулся наутёк. Добежав до первого этажа, он перепрыгнул через тело своего приятеля и выскочил на улицу.
– Держите его! – продолжала визжать соседка. – Это убийца!
Со стороны улицы послышался визг тормозов и глухой удар.
– Держите убийцу! – продолжала кричать женщина.
В парадную вошёл мужчина. Он встал возле тела Юрика и снизу посмотрел на соседку.
– Его не надо держать, – сказал он ей. – Он уже никуда не убежит.
– Почему? – не поняла соседка.
– У вас телефон есть? – спросил мужчина.
– Конечно.
– Вызывайте милицию. Скажите, что у вас два трупа.
* * *
Корреспондент больше не появлялся у Малышева. Да и зачем? Самая интересная и захватывающая работа закончена. Наблюдать за тем, как следователь выполняет скучную и нудную формальную работу, предусмотренную законом, было неинтересно. Однако и эта работа была выполнена. Малышев, подшив к делу последний листок, пошёл в кабинет к шефу докладывать о завершения следствия.
– Вот видишь, какое большое и интересное дело получилось при расследовании убийства простого бомжа?
– В суд подавать нечего. Все фигуранты дела погибли.
– Самое главное, что оно раскрыто.
– Да, загадок больше в нём не осталось.
– Всё же загадка одна есть, – сказал начальник.
Малышев с удивлением посмотрел на шефа. Тот выдвинул ящик стола и достал очередной роман Чернокнижника.
– Не читал? – спросил начальник.
– Мне детективов на службе хватает, – ответил следователь.
– А напрасно. Здесь подробное изложение твоего дела.
– Никакой загадки нет. Вы же сами приставили ко мне корреспондента, вот он и сливал писателю информацию.
– Даже если и так, то всё равно молодцы. Мы не успели дело закрыть, а они уже книгу выпустили.
В русском ресторане русских с каждым годом становилось всё меньше и меньше. Некоторые заходили, чтобы покушать экзотическую русскую кухню, некоторые, чтобы послушать русские песни, а кому-то хотелось просто выпить настоящей русской водки.
За столиком в табачном полумраке, слегка пьяные, сидели Мишель и полковник.
– Ресторан русский, – говорил полковник, – а сидят одни французы. Куда же все русские делись?
– Уехали в Россию, – ответил Мишель.
– Раньше они оттуда к нам ехали, а теперь от нас к ним едут.
– Там им лучше.
– Неужели, в России лучше, чем во Франции?
– Ты живёшь старыми понятиями. Теперь это совершенно другая страна.
– И там лучше, чем у нас?
– Скоро будет лучше, – уверенно ответил Мишель.
– Откуда ты знаешь?
– Он дописал свой роман.
Мишель достал книжку и открыл её в том месте, где была вложена закладка.
– У самого дна ущелья, – начал читать Мишель, – Россия расправила свои могучие крылья. Падение вниз прекратилось. Для этой многострадальной страны препятствий больше не существовало. Отныне на многие года ей предстояло взлетать только вверх.
Мишель посмотрел на полковника.
– Я читал, – ответил тот.
– Читал?
– Да.
– И опять не веришь?
– Теперь верю.
Полковник налил в рюмки водку и поднял свою.
– Давай выпьем за Россию, – сказал он. – Как-никак, мы тоже имеем к ней отношение.
Они выпили, повернулись к сцене, где певец, одетый в национальный русский костюм, пел романс.
– Это Есенин? – спросил полковник.
– Ты уже и это знаешь?
– Изучил, – улыбнулся он.
Они ещё выпили.
– Дела в издательстве пошли хуже, – сказал полковник. – Французов интересует Франция, а он пишет про Россию.
– Значит, надо ехать в Россию.
– Он там пишет про кризис, – сказал полковник, кивнув на книгу. – Неужели он будет?
– Ты опять не веришь?
– Я уже сказал, что верю. Надо подумать о будущем.
– Я уже подумал.
Мишель положил перед полковником какие-то бумаги.
– Что это?
– Я был в русском консульстве. Это твоя виза. Поедешь в Россию и подготовишь всё для возвращения домой нобелевского лауреата.
– Я же плохо говорю по-русски, – испугался полковник.
– Ничего, научишься. Я буду рядом.
Мишель вытащил ещё бумаги и показал их полковнику.
– Это моя виза.
Пётр и Наташа стояли на своём любимом острове и смотрели на Сену.
– Неужели едем домой? – спросила Наташа. – Даже не верится.
Пётр вытащил два красных паспорта и показал жене.
– Двуглавый орёл, – удивилась она. – А серпастого и молоткастого больше нет. Всё, как ты писал.
– Он есть и всегда будет, – сказал Пётр.
Жена с испугом посмотрела на него.
– Не беспокойся, он навсегда останется в истории.
– Когда мы сюда приехали, мы были совсем молодые, – вспомнила Наташа.
– Разве сейчас мы старые?
– Целая эпоха прошла. Неужели мы всё это прожили?
– Да, нам есть, что рассказать потомкам.
– Ты думаешь, что им это надо?
– Без прошлого не бывает будущего, – сказал Пётр.
– И это будущее…
– Оно прекрасно. Но, чтобы оно было прекрасно, необходимо увековечить прошлое.
– Ты всегда писал о будущем.
– О будущем пусть напишет новое поколение, а нам с тобой есть, что рассказать про прошлое.
– Мне жаль уезжать из Франции, – с сожалением сказала Наташа. – Я уже так привыкла. Порой мне кажется, что я француженка.
– А мы никуда отсюда не поедем, – сказал Пётр.
Наташа испуганно посмотрела на мужа.
– Не бойся. Я решил не продавать наш французский дом. Пусть он так и остаётся нашим.
