- Ну что, - сказал я, - пойдем дальше?
- Куда? – Костя занервничал.
- Не придуривайся, Крот. В тоннель, конечно. Если поезд по инерции шел, то далеко он не укатился. Должны же мы все своими глазами увидеть?
- Точно должны? – голос его был таким кислым, что скулы сводило.
Я молча смотрел на него. Крот вздохнул и полез в рюкзак.
- Сейчас, погоди…
Из рюкзака появились пластмассовые хоккейные щитки. Костя, мрачно сопя, начал прилаживать их себе на голени. Я скептически хмыкнул.
- Смейся сколько угодно, а у меня ноги не казенные. Одного раза хватило.
- А ты ракушку на промежность прихватил? Вдруг твои гоблины еще и прыгают?
- Иди ты…
С чувством юмора у Крота сегодня было не очень. С чего бы это? Мы спрыгнули с платформы и решительно направились в тоннель.
Пытаясь представить себя Шерлоком Холмсом, я настойчиво вглядывался в рельсы, шпалы и стены тоннеля в поисках следов. Ничего особенного не увидел – ни надписи «Здесь были страшные гоблины», ни хлебных крошек в стиле Мальчика-с-пальчик, ни прикованных цепями скелетов. Тоннель с легким уклоном вниз тянулся пустой и темный, с непременными вязанками кабелей на стенах и бетонными сводами. Сколько труда было вбухано в строительство этой ветки – представить страшно. И вот поди ж ты, стоит никому не нужная, на радость всякой нечисти. Почему-то заброшенные человеческие сооружения просто притягивают к себе всякую дрянь…
Через некоторое время, когда мне уже стало казаться, что поезд Кроту просто померещился с перепугу, в лучах коногонов блеснуло стекло – закупорив квадратным задом тоннель, стояла электричка метро. Мы непроизвольно остановились. Было тихо. Поезд тупо смотрел на нас темными глазами фар.
- Вот он – шепнул Крот
- Вижу, - ответил я тоже шепотом.
Обстановка как-то не располагала к громким звукам. Тишина просто давила на уши.
Мы аккуратно протиснулись между поездом и стенкой тоннеля, собирая многолетнюю пыль с кабелей. Двери вагонов были открыты. Первое, что бросилось в глаза – сумки. По всему вагону валялись брошенные и распотрошенные чемоданы, баулы челноков, дамские сумочки и солидные дипломаты. Их содержимое было вывалено на пол. Костя подобрал с пола пухлый кошелек и открыл его.
- Не мародерствуй – строго сказал я
- Да ну тебя, я проверить – на месте ли деньги.
Деньги были на месте. Кроме кошельков на полу кое-где валялись мобильники и другие мелкие, но ценные вещи. Кто бы ни напал на поезд, он явно не преследовал цели личного обогащения. Пол вагона был покрыт бурыми потеками. Я даже не сразу сообразил, что это такое, а когда сообразил – мне резко поплохело. Похоже, что кто-то тут очень неаккуратно питался. Питался пассажирами самого лучшего в мире Московского имени Ленина метрополитена, москвичами и гостями столицы. Эти люди ехали домой с работы, считая себя венцом творения, важными и нужными людьми, ценными специалистами и перспективными кадрами, а оказались обычной жратвой. Такова жизнь.
Костя стоял бледный как простыня. Видимо до него тоже дошел смысл произошедшего.
- Только не вздумай блевать! – тихо сказал я
- Почему? – спросил Крот, нервно сглотнув.
- Потому, что я тогда тоже сблюю.
Борясь с тошнотой и нервным головокружением, я достал фотоаппарат и щелкнул панораму этого вагона смерти. Мощная вспышка полыхнула светом, нестерпимым даже сквозь закрытые веки, и за стенами вагона раздался резкий многоголосый визг и быстрые шорохи.
- Они здесь! – заорал Крот – Бежим!
- Куда?
- К чертовой матери! Отсюда!
Выпрыгнув из вагона, мы побежали. Желтые лучи коногонов мотались по стенам тоннеля, шпалы норовили подвернуться под ноги. Сзади нарастал, догоняя, жуткий шорох, в котором различался многоногий топоток маленьких ножек. Гоблины явно не хотели нас отпускать. Похоже, они не наелись…
Стараясь не потерять равновесия и не споткнуться на неудобных шпалах, я сорвал с шеи фотоаппарат и, не глядя, развернув его назад, нажал на спуск. Вспышка! Сзади раздался многоголосый вой и шорох приотстал. Ага! Не нравится! На бегу я смотрел на индикатор заряда, и, как только лампочка на вспышке наливалась багровым светом, протягивал руку назад и давил на спуск камеры. Увы, время зарядки постоянно увеличивалось – батарейки, похоже, попались не самые лучшие. Мимо станции мы пробежали не останавливаясь и нырнули в тоннель. Шорох за спиной не приближался, но и не отставал – подземники старались держаться вне досягаемости вспышки. У колодца, по которому поднимались на этот ярус, мы тормознули, посмотрели друг на друга, синхронно помотали головами и побежали дальше. В узких шкурниках нижних ярусов была верная гибель – ползя на брюхе, от гоблинов не отобьешься.
Пот заливал глаза, и я успел десять раз пожалеть, что в последние несколько лет не поддерживаю спортивную форму. Если выберемся – брошу курить и начну бегать по утрам! Если… Спортсмен и бывший десантник Костя ломился вперед, как локомотив. Вспышка заряжалась все медленнее и с противным писком – батарейки отдавали последний заряд. Пленка давно кончилась и аппарат хлопал затвором вхолостую. Вот и ворота. В начале нашего похода мне хотелось на них посмотреть, но сейчас – глаза бы мои не глядели на это стальное чудовище. Металлическая плита, усиленная двутавровыми балками, намертво перегораживала жерло тоннеля. Такую дуру и динамит не возьмет… Тупик. Шорох сзади приближается. Я еще раз нажал на спуск камеры – вспышка сработала, но запищала уже совсем тоскливо. Похоже, заряд исчерпан. Там, за изгибом тоннеля, продолжалась непонятная суета – похоже, противник накапливал силы, чтобы одним броском преодолеть оставшуюся сотню метров и подзакусить вредными пришельцами, которые так неприятно светят в глаза своими устройствами.
- Ну что, - тоскливо сказал Крот, - драться будем? Бежать некуда. Сожрут ведь. Много их. Сейчас бы пулеметик…
- Погоди, не паникуй.
У меня была некая идея. В свое время я писал серию статей «о тайнах метро», для чего общался с работниками метрополитена, от которых узнал множество интересного. К сожалению, большая часть этой информации оказалась «не для печати» - некоторые ведомства до сих пор страдают легкой паранойей и везде видят шпионов… Впрочем, кое-что я хорошо запомнил – никогда не знаешь, как жизнь обернется. Так вот, ворота предназначены для блокирования станций и отдельных тоннелей – вся система метро делится ими, в случае необходимости, на герметичные участки. Это позволяет использовать тоннели и станции в качестве бомбоубежищ, а так же затапливать отдельные части метрополитена водами Москвы-реки – уж не знаю зачем. На случай высадки инопланетян, наверное. В норме, эти перегородки опускаются и поднимаются гидравлической системой, по команде с центрального пульта – вот этими здоровенными цилиндрами, с блестящими штоками поршней, толщиной с мою ногу. Однако, на случай отсутствия электричества, должна наличествовать система ручного подъема. Надо только ее найти – и мы на свободе.
