После прохода первой волны пылевой бури с базы «Солнечная» пришло распоряжение готовиться к экстренной эвакуации личного состава. В центре просчитались и прогнозировали скорость ветра более тридцати метров в секунду. Везде отмечали аномальные электромагнитные поля и периодический сбой связи.
Взъерошенный Морозов кратко донёс каждому члену группы приказ и, вопреки инструкциям, отправился на дежурном «Варяге» следом за первой волной бури на встречу Ивкину с Кузнецовым, с надеждой что связь пробьёт и он сможет их отозвать с участка в кратчайшие сроки. Тимуру полагалось подготовить к транспортировке локальный центр данных, Татьяне заниматься мониторингом текущей обстановки, а Анастасии обеспечить всех средствами индивидуальной защиты.
Тимур подключил последние кабели автономного питания от батарей к демонтированному центру данных. Посреди зала на грузовой платформе возвышался пристёгнутый цилиндрический блок, который ещё предстояло переправить к ангару.
— Контуры в норме, мониторинг и контроллеры в норме, готовность к транспортировке, — складно, но всё равно с механическими нотами, раздался голос.
— «Эльбрус» готов, — серьёзно подтвердил Тимур.
— Как романтично, — прыснула смехом Таня, Настя тоже не сдержала улыбку.
— Ни чего смешного, он всё понимает, — насупился Тимур.
— Как дети малые, нашёл игрушку для экспериментов, куда Морозов смотрит, нам ещё снарядиться надо успеть, — разрядила обстановку Настя.
Почва глухо загудела, содрогнулась, команда, хватаясь за воздух, не смогла удержать равновесие и повалилась на пол, в зале посыпалась мелочёвка со шкафов. Основное освещение погасло, переключилось на аварийное. Платформу отнесло к воротам. Волна прокатилась за несколько секунд, но комплекс лагеря устоял без разрыва каркаса модулей.
— Толчки от пяти до шести балов! — крикнула Таня.
— Все целы? Собрались, бегом до ангара! — поднимаясь, скомандовала Анастасия.
— Я «Эльбрус» не брошу, как хотите, — встрепенулся ошарашенный Тимур.
— Он у тебя умный, вот пусть сам и ведёт платформу, — серьёзно предложила Таня.
Пробегая по широкому центральному коридору мимо лабораторий и жилых отсеков лагеря, Таня лихорадочно перебирала в уме причины сейсмической активности. Что-то проснулось в недрах Марса, что не смогли предположить лучшие умы.
***
— Лихо нас тряхнуло. Петь, зубы не растерял? — оправился Михалыч.
— На месте зубы дядя Коль, не видать ни чего только, — буркнул Кузнецов, поправляя курс «Варяга» за Морозовым.
— Всё шутишь Коля, а вот у нас наверху не до шуток стало, все челноки задействовали по плану, аж западные друзья забеспокоились, когда эта чертовщина началась, — Палыч мчался впереди по записи маршрута.
— Так, Саш, я помирать не собираюсь, что там наши друзья, говоришь?
— Да как всегда, со своей мантрой, об угрозе безопасности всего человечества, требовали пустить наблюдателей, да кто же им даст. Откопали вы задачу, я вам скажу, явно цепочка прослеживается. Нам бы не промахнуться только с лагерем, Пётр, как думаешь?
— Подождут наши западные друзья, Александр Павлович, не переломятся, а по курсу, мне бы хоть окно – спутники поймать, если еще тряхнет, можем совсем с записи пути сбиться, — последнее Петю совсем не устраивало.
Вторая волна бури их накрыла сразу после первой при встрече, ещё только наращивая мощь ветра под кромкой фронта. Зацепив последние координаты со спутников они шли к лагерю в слепую по привязке к записи обратного маршрута. До лагеря оставалось не много, впрочем, связь уже не пробивала дальше их машин. После прокатившихся толчков, Ивкин пытался бодриться, но сам жутко переживал за свою Настю, как и за молодёжь в лагере. Морозов переживал не менее, челноки к ним подойти не смогут, предстояло ещё двигаться ближе к первой основной базе, может вырвутся, а там их успеют подхватить на «Марс-3».
— Стойте, чёрт возьми, стоять! — выкрикнул Александр Павлович.
Вездеход Морозова в пятидесяти метрах развернуло боком и скользя, под уклоном, он исчез за кромкой из видимости. Петя надавил на тормоза и рванул штурвал, их юзом тоже протащило к расщелине, но их «Варяг» вовремя остановился.
— Что там Саша, куда пропал? — орал Михалыч, Палыч молчал минут пять.
— Всё Коля, засел я, — как-то спокойно отозвался Морозов.
— Сейчас вытащим, Петя лебёдку!
— Не получится, глубоко я застрял, четыре метра, люки заклинило выбраться не смогу, слушай приказ Ивкин.
***
Виталий Подходов прошёл под прозрачные купола в оранжерею. На орбитальной станции «Марс-3» было как никогда многолюдно. Все внимательно наблюдали за бушующей стихией и вели жаркие разговоры о каких-то каньонах Лабиринта Ночи. Наведя справки, он искал группу Морозова с четвёртого участка, которая каким-то чудом выехала к точке эвакуации, где их и подобрал крайний челнок. Хорошо, что на спешащего мехвода Кузнецова наткнулся. Спасибо Диме Заботину – узнал товарища, правда, разминулись с ним потом. Пробежавшись взглядом по лавочкам с людьми, он остановился на хмуром мужчине лет за тридцать пять, его обнимала молодая женщина, что-то обсуждавшая с двумя совсем молодыми людьми: парнем и девушкой. По нашивкам на комбинезонах «ГЕОКОМ СССР» и «Солнечный-4» Виталий понял, что это те, кого он искал.
— Ну что ты себя мучаешь, вы с Сашей и не в такое попадали, в «Варяге» запас на трое суток, вызволим мы Морозова, думаешь я не переживаю, — утешала Настя мужа, мягко перебирая его шевелюру.
— Правда, Николай Михайлович, мы бы без вас все там остались, а Александр Павлович не пропадёт, — вторила Таня.
— Танюха, тебя пилот молодой искал, нашёл? — подбежал от компании подруг и друзей с другого участка Петя.
— Нет, что за пилот? — удивилась Таня.
— Так вон он! — помахал рукой Кузнецов, заметив Виталия.
— Симпатичный, колись Тань, что за знакомый? — подмигнула Настя.
— Я тебе дам, симпатичный, — проворчал Ивкин.
— Добрый день, Виталий Подходов, я могу поговорить с Татьяной…? — представился команде и запнулся Виталий, остановившись взглядом на черноволосой, стройной девушке лет двадцати. — С Татьяной Олеговной Крязинской.
— Да, это я, — Таня протянула руку.
— Мне очень жаль, ваш отец Олег Сергеевич Крязинский погиб при трагических обстоятельствах, — механически сообщил Виталий тысячу раз отрепетированный текст, не понимая раньше, как это тяжело сообщать.
Ещё на пути к станции Марса от испепелённого «Плотника», когда они с Заботиным поминали экипаж, Подходов решил, что лично сам всё расскажет дочери Олега, невольно чувствуя свою вину. Дима не возражал, оставшись в одиночестве из состава своей команды. Несколько секунд Виталий не выпускал теплую ладошку Тани из своей, пропадая в её больших, красивых, карих глазах, наполнявшихся влагой. Там глубоко отражалось небо в звёздах, холодных и ярких, далеких и опасных, манящих к новым не бывалым подвигам. К подвигам, которые неминуемо не обходились без своих жертв, но и несли свои великие открытия.
