– Не терплю неуважения, – предупредил сиятельный. – Скоро у тебя не выдержит сердце, так что лучше начинай говорить.
Я только головой помотал.
Лепрекон наконец справился с крышкой и вытащил из ящика старинную ручную гранату – круглую, в литом чугунном корпусе. Находка озадачила альбиноса, он несколько раз подкинул ее к потолку, потом зачем-то принялся вкручивать фитиль.
Ситуация нравилась мне все меньше и меньше. Хотя, казалось, куда уж хуже…
Похититель по-своему оценил направленный мимо него взгляд и от кнута перешел к прянику:
– Быть может, я даже сохраню тебе жизнь, – закинул он удочку и озадаченно зашмыгал носом, уловив пробившийся через вонь паленых волос аромат крепкого табака.
А лепрекон, будто нарочно, сделал еще несколько глубоких затяжек.
– Адский пламень! – выругался я, когда коротышка приложил алую точку уголька к бикфордову шнуру, выставил гранату на ящик и спрыгнул на пол.
Горящий запал, бомба, ящик. Штабеля ящиков.
Пустых? Ни в коем случае!
По крайней мере, старик так не считал. Он сорвался с места столь молниеносно, что никакого иного объяснения подобной стремительности, кроме как проявление таланта сиятельного, быть не могло. В один миг старик перескочил через загородившие ему дорогу ящики и схватил чугунный шар, но огонек уже скрылся внутри корпуса; потушить фитиль не получилось.
Сиятельный не растерялся и мощным замахом швырнул бомбу в окно с оторванными досками. Тотчас грянул взрыв; сгустившийся воздух больно боднул меня в грудь, опрокинул стул, и многострадальный затылок в очередной раз со всего маху приложился о такие твердые доски…
Очнулся я из-за лившейся в лицо воды. Тоненькая струйка падала с потолка; ударялась о лоб, разбрызгивалась, заливала глаза и рот.
Я лежал и никак не мог поверить в свою удачу. Осколки рифленого чугунного корпуса прошли стороной, взрыв бомбы не привел к детонации содержимого ящиков, а старик…
Кстати, что со стариком? Где эта сволочь?
И тут раздались медленные шаги.
Шлеп-шлеп. Шлеп-шлеп.
Я задергался, лихорадочно высвобождая левую руку, но мог бы и не суетиться – из-за ящиков вышел растрепанный леперекон.
– Помоги! – попросил я.
Коротышка-альбинос сдвинул цилиндр на затылок, задумчиво поглядел сверху вниз, затем выкинул окурок в лужу рядом с моей головой и скрылся из виду. В следующий миг ботинки с обрезанными носами уже стучали по ступенькам железной лестницы.
– Сволочь! – крикнул я вдогонку и поперхнулся лившейся с потолка водой.
Полежал, собираясь с силами, затем поймал ртом лившуюся с потолка струйку и, приподняв голову, выплюнул воду на неподатливый ремень. А потом еще раз и еще.
Если не успею убраться отсюда до возвращения приятелей злобного старикана, все начнется заново. А если очнется он сам…
О такой возможности не хотелось даже думать.
Промокнув, ремень стал куда более податливым, и через несколько минут мучений я наконец выдрал руку из его чересчур навязчивых объятий.
Дальше пошло проще. Ремни фиксировались не винтами, а застежками, и освободиться от них удалось без особых сложностей. Я перевалился со стула в лужу, полежал, собираясь с силами, потом, тихонько шипя сквозь стиснутые зубы, поднялся на ноги. А когда стихло головокружение, заглянул за перекошенный взрывной волной штабель деревянных ящиков.
Старик валялся у стены. Разлетевшийся на несколько крупных кусков чугунный корпус размозжил ему голову и почти оторвал руку, остальные осколки попали в стену и окна; всюду валялось крошево сорванной побелки и щепки.
Мне повезло вдвойне – старик не только отправился на тот свет, но и принял на себя основной удар. Иначе здесь случилась бы настоящая геенна огненная – вскрытый лепреконом ящик был заполнен бомбами от стенки до стенки.
Взрывчатки в комнате было достаточно, чтобы запустить нас на Луну.
Я выругался и попятился на лестницу. С опаской перегнулся через металлическое ограждение и оглядел небольшой склад или каретный сарай. Тот оказался забит оружейными ящиками, а у ворот и вовсе стоял загнанный внутрь полицейский броневик; бьюсь об заклад – тот самый, что участвовал в налете на банк.
Но неважно, быстрее вниз. Вниз!
Мои сваленные в кучу пожитки обнаружились на верстаке под лестницей. Я отыскал в ворохе одежды кобуру с «Рот-Штейром» и, как был, босиком и в одних кальсонах поспешил к калитке у ворот. С пистолетом в руке выглянул на улицу, но дождь лил стеной и не было видно даже соседних зданий. Впрочем, во дворе было пусто…
Заперев дверь, я распахнул кузов броневика и забрался за установленный там шестиствольный гатлинг. Сначала заправил ленту, потом проверил заряд электрических банок, несколько раз вхолостую провернув ствольные блоки.
Все работало как часы. Точнее, как швейная машинка.
Броневик очень удачно стоял к воротам задним бортом, и у меня появился весомый аргумент против двух беспокойных старичков, если те надумают вернуться и застукают меня в своем тайном логове.
Пару минут я просто сидел, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, потом проверил, надежно ли заблокированы железными прутками-стопорами ворота, и лишь после этого, по возможности щадя обожженные запястья и лодыжки, оделся и обулся. Ухватил с верстака короткий ломик, расплющенный на конце, вскрыл им первый попавшийся ящик и обнаружил внутри завернутые в промасленную бумагу самозарядные винтовки Мадсена – Бьярнова.
Короб с патронами стоял по соседству, я распотрошил его и снарядил пару магазинов. Воткнул один в трофейный карабин, сразу дослал патрон и тихонько рассмеялся себе под нос.
Жизнь налаживалась.
Самозарядный карабин с боекомплектом под рукой, пулемет в броневике – чего еще не хватает для полного счастья?
Как оказалось, не хватало ручных гранат. Не чугунных монстров с фитилями, а современных, с деревянными ручками и химическими запалами. Гранат я закинул в кузов два ящика. Туда же по наклонной доске втащил неподъемный короб с гранулированным тротилом для движка, ручной пулемет Мадсена в заводской упаковке и патроны к нему, потом встал у стола с ранцевым огнеметом и задумался, нужен ли мне этот монстр вовсе. В итоге все же осторожно уложил баллоны в броневик, сверху бросил шланг, брандспойт и маску со стеклянными окулярами.
Еще заинтересовался ручной мортирой с питанием из заплечного ранца. Пневмоподача посылала заряды по гибкому шлангу, позволяя тем самым выдерживать высокий темп стрельбы, но с учетом баллона сжатого воздуха конструкция весила никак не меньше двух десятков килограмм.
