— Не будет, — устало повторил эльф. — В госпитале он.
Астралия ойкнула. Эльф воззрился на нее, словно только что увидел, несколько мгновений скептически рассматривал, скривился и вздохнул:
— Прав Ткарат — птенчик...
— Что? — не поняла девушка.
— Ты — тень с кладбища, ученик Ткарата?
Астралия кивнула.
— Мастера Ткарата ранили. Не смертельно, ходить может, но пришлось отправить к лекарям. Он говорил, что ты можешь неплохо читать вещи, не хуже настоящего вопрошающего.
— Ну... вроде так.
— Тогда пошли! Надо по горячему... да, меня зовут Туви Леситти, мастер огня.
— Страл Терилли, тень и...
Астралия не решилась врать лейтенанту, поэтому не закончила фразу. Эльф это сделал за нее:
— Племянник мертвого мага и, как всегда, непонятно что. Кто бы сомневался.
***
Круговерть событий затянула Астралию и не отпускала до позднего вечера.
На привокзальных складах несколько лет промышляла целая банда. Убивали сторожей, вскрывали хранилища, брали дорогие товары — ткани, меха, ковры, пряности, перламутр, черное и синее дерево из лесов Атира, что столяры используют для инкрустаций... в общем, все, что привозят по железной дороге с востока, что занимает немного места, но изрядно стоит. И, что примечательно, брали не все подчистую, большую часть оставляли, словно воров было всего двое-трое, и больше им не унести. После налета купцы, естественно, старались побыстрее сбыть с рук остатки товара, чтобы не оказаться совсем уж в прогаре. Зачастую их «выручали» одни и те же перекупщики, которые давали вроде бы и неплохую цену. Забирали товар в свои склады и потом продавали по эконским лавкам. Как оказалось, продавали и честно купленное, и то, что было украдено, но таинственным образом воссоединилось с оставшейся частью. А как различить, что побывало в руках у грабителей, а что — не побывало? А никак. К записям в бухгалтерских книгах тоже не прикопаешься...
— Мастер Ткарат это дело с зимы раскручивал, — эльф оказался словоохотливым и, пока они с Астралией шли до метвецкой, успел рассказать девушке все, что знал сам. — Сегодня накрыли этих умников. Их по итогу не два-три было, а добрых два десятка, если вместе с перекупщиками и их охраной. Ничего, справились. Правда, мастеру Ткарату не повезло, ему руку прострелили. И Маину не повезло... я хочу точно знать, кто пырнул Маина ножом. Конечно, вся банда отправится на каторгу, но хочется, чтобы убийца оказался на виселице.
Астралия понимающе кивнула.
Читать оружие — один из самых простых навыков. Если нож попробовал крови, это может почувствовать даже бездарный. Сложнее, но ненамного, определить, кого именно убили. Правда, при наличии трупа это — не такая уж проблема. А труп в мертвецкой был, даже еще не раздетый и не омытый.
— Принесли ножи? — спросил эльф мастера мертвых.
Хозяин мертвецкой (кажется, его звали Литерри) устало кивнул. Это была какая-то особая усталость, не такая, как накануне, когда Астралия с мастером Ткаратом осматривали найденный в склепе труп. Девушка ощутила гулкую пустоту внутри немолодого эльфа. Это была всепоглощающая грусть, которую можно ощутить рядом с очень древними благословляющими, приближающимися к тому рубежу, когда они перестают быть. Девушка моментально поняла причину: на одном из каменных столов лежало тело полицейского.
Человек с примесью крови северных варваров: высокий, стройный, удивительно красивое лицо с тонкими усиками... совсем молодой парень. Сержантские знаки различия — признак того, что только начал службу, хотя, похоже, происходил из семьи долгоживущих, которые быстро становятся офицерами.
Астралия вопросительно взглянула на мастера мертвых:
— Можно положить так, чтобы рана была сверху?
Литерри молча кивнул и с помощью одного из набившихся в морг полицейских перевернул тело лицом вниз. Сзади, на уровне сердца, на форменной пелерине темнел длинный разрез, сукно насквозь пропиталось кровью.
Астралия, услышав металлический звон, оглянулась — один из полицейских выкладывал из мешка на стол у стены разнообразные ножи. Тут были и простые моряцкие, и армейские, и кинжалы, и даже что-то вроде парадного флотского кортика. Девушка принялась рассматривать оружие.
Явственных следов крови не было ни на одном. Однако «чистыми», которыми резали максимум колбасу, можно было назвать лишь два. Остальные пробовали кровь, причем кровь разумных. Видимо, для опознания притащили все оружие, которое отобрали у задержанных бандитов, а на тех числилось несколько убийств. Но Астралии нужно было выбрать тот нож, которым убили полицейского. Убили сегодня, значит, след эманаций смерти должен быть совсем свежим. И нож должен помнить, как он протыкал ткань именно этой темно-серой пелерины и форменного сюртука под ней. Должен помнить, что последний удар шел снизу вверх, под лопатку — вряд ли среди бандитов найдется хоть один такой же рослый разумный, каким был убитый...
Астралия принялась по очереди перекладывать ножи на край стола и погружаться в них сознанием:
— Этим убивали, но давно, когда было тепло... на жертве была лишь рубаха... этим тоже убивали... били в печень, костей рядом не было... этот... да, этот... простой армейский кинжал из тех, что выдают солдатам... след еще не остыл. До того, как острие коснулось кожи, было толстое сукно. Рука, что держала убийцу, широкая... очень широкая, так что ложилась от упора до навершия, даже царапалась слегка... вот тут — скол, чуть царапал кожу убийцы... на правой ладони со стороны мизинца должна быть небольшая царапина...
Эльф издал нечленораздельный звук, в котором Астралия угодала что-то вроде «ну, все, ты попался!». Вдохнул, выдохнул и скомандовал:
— Бери нож, идем в допросную, будем тебе этих сволочей по очереди приводить, скажешь, на кого отзовется.
— Дайте тряпицу, я не хочу таскать это в руках.
***
Правда, касаться кинжала во время опознания девушке все же пришлось. А как иначе уловить момент, когда оружие потянется к своему хозяину? В допросной было два стола — для дознавателя и для писаря. Астралия устроилась на стуле в углу, положила тряпицу с завернутым в нее оружием на колени, высвободив лишь рукоять. Ее-то и касалась кончиками пальцев, прислушиваясь к тому, что чувствует нож.
Опрос задержанных — скучная процедура. Заводили бандитов по одному, лейтенант требовал назвать имя, кличку, род занятий, место рождения и проживания. Сидящий за угловым столиком писарь заносил ответы в протокол. Туви Леситти устало кивал и бросал короткий взгляд на Астралию. Та отрицательно мотала головой.
Один за другим заходили какие-то охранники, сторожа, грузчики... по крайней мере, они так себя называли. Хозяин склада. Хозяин небольшого кабака...
На охранника этого кабака кинжал и среагировал. Астралия взглянула на стоящего перед лейтенантом мужика. Да, похоже, что из бывших солдат. Чистокровный человек или человек с примесью каких-то лесных кровей: невысокий, жилистый, кустистые брови нависли над маленькими глазками, красный — то ли от пьянства, то ли разбит при задержании — нос, короткая бородка — темная, с седыми прядями. Широкие плечи, непропорционально длинные руки с огромными ладонями, большие, словно у эльфа, ступни.
Лейтенант снова бросил быстрый взгляд на девушку. Астралия утвердительно кивнула.
— В отдельную камеру! — скомандовал Леситти.
Когда задержанного увели, лейтенант откинулся на спинку стула:
— На сегодня — все. Мастер Борсин, ты закончишь первичный допрос? Возьми в пару кого-нибудь из дознавателей, кто еще в участке...
Полицейский, записывавший ответы задержанных, встал:
— Так точно. Пойду позову Пелерона. А вам, мастер Туви, домой бы...
Эльф ничего не ответил. Он сидел, отрешенно глядя в одну точку. Астралия видела, что после сегодняшнего боя, когда парень выжег все свои ресурсы, он, по-хорошему, и ходить не должен. Должен лежать и восстанавливаться. Сейчас держался только за счет характера.
