Анчару пришлось сделать усилие, чтобы вспомнить имя корпората. Детектив не слушал, когда его называла Кристина, пришлось вспоминать, как звали пропавшую.
— В таком случае, господин Нэвё, вы свободны.
Корпорату всем своим видом показал, что не расслышал. Но пояснений не дождался.
— Послушайте, детектив, я уже приехал сюда, — устало выдыхая, сказал он. — У меня есть некоторое время.
— Я приношу извинения, что вас вырвали посреди рабочего дня. Поверьте, господин Нэвё, текущие вопросы и уточнения не стоят вашего времени.
Он побагровел, но постарался сохранить лицо. Размеренно и медленно он произнес:
— Однако мы здесь. Я вполне могу уделить этому вам немного времени.
— Да, но в этом нет нужды. Мы сможем связаться и позже, я не думаю, что это будет проблемой. — Анчар дал понять, что разговор окончен.
Нэвё был готов сплюнуть под ноги, настолько разъярился, на скулах вздулись желваки. Он встал и дал понять жене, что они уходят.
— Госпожа Нэвё, у вас тоже работа? — спросил Анчар ровно тогда, когда она начала вставать.
Она так и не встала. Робко посмотрела на мужа. Он должен был ответить за неё.
— Думаю, с вами мы как раз успеем поговорить, — не дал ответить корпорату Анчар. — А муж пусть едет на работу. Это ведь не проблема?
— Это… — осеклась она, снова взглянув на стоящего рядом мужа.
— Чёрт с вами, — сдался Нэвё. — Делайте, как вам нужно. В следующий раз, будьте добры, уточняйте заранее, стоит ли ехать или всё можно решить звонком.
Анчар прямо ощутил, как Нэвё выдохнул, оказавшись за дверьми комнаты. Прекрасно, просто прекрасно.
— Вы, наверное, догадываетесь, почему я решил поговорить с вами, — переключился он на мать пропавшей.
— Если честно, не очень, детектив.
— Ваша дочь не хотела поступать в МетаТех. Если бы я спросил об этом вашего мужа, он бы ответил за вас обоих, что решение было коллективным.
— Так и есть.
— Нет, это не так.
Он намеренно выдержал паузу, потянувшись за сигаретой. Дурная грёбаная привычка. В былые времена капитан Шам надавал бы ему подзатыльников. Но где сейчас Шам, а где Крой? Курить хотелось, вот и всё.
Кристина, стоящая у окна, посмотрела на него с завистью. Ей тоже хотелось курить, но она находила в себе силы сдержаться. Чёрт.
— Если честно, не хочу курить в комнате вашей дочери, — сказал он, повертев сигарету в руках. — Ей и так доставалось. Она, кстати, курила?
— Разумеется, нет, — искренне ответила Нэвё.
— Ещё как курила, — задумчиво ответил детектив. — Вы с мужем настолько хотели её выдрессировать, что у дочери сформировался ряд привычек в отношении вас. Она скрывала от вас даже то, за что, в общем-то, вы бы её не осудили. Просто рефлекс.
— Как вам не стыдно говорить мне это? — на её глазах появились слёзы. — Мы всегда добивались для Лары лучшей жизни. Да, она была скрытной, да, возможно, где-то противилась нам, не понимая, что мы действуем для её же блага!
Анчар слышал эти истории столько раз, что у него уже должна была начаться аллергия.
— Вы говорите во множественном числе, госпожа Нэвё. Не стоит. Это прерогатива вашего мужа. Вы сейчас чувствуете своим долгом отбиваться сразу за вас двоих, потому что вы — одно целое, одна семья, а у вас такое горе. Я это понимаю.
— Понимаете? У вас есть дети, детектив?
Она хочет сказать, детектив Крой, что ты нихрена подобного не испытывал. А потому смеешь разговаривать с ней в таком тоне. Если бы этот заказ не был столь серьезным, Анчар дал бы себе волю ответить: «А у вас?».
— У меня нет детей. И не было родителей. Я и сам своего рода ребёнок. Будь у меня дети, я бы не был детективом и не вытаскивал людей из задницы.
Она не стала ничего отвечать.
— Смотрите, госпожа Нэвё, я немного расшифрую вам ситуацию. У меня нет цели читать вам нотации и упрекать вашу семью в неправильном воспитании дочери. К вам есть ряд вопросов — сухих, простых, не требующих какой-либо изворотливости. Только что я дал вам понять, что знаю о вас и вашей дочери больше, чем вы предполагали. Это знак: отвечать нужно честно и прямо. Вопрос первый. Когда вы обнаружили пропажу?
— Точно не знаю. Я писала ей в тот вечер… Она прочитала сообщение, но не ответила.
— Так поступают многие. Хотите сказать, что вы что-то заприметили в тот момент?
— Н-нет, просто… Получается, она уже тогда…
— Нет, ничего не получается. Когда вы действительно поняли, что она пропала, госпожа Нэвё?
— Когда нам доставили фото.
Она ответила это так, словно её уличили в хулиганстве. Ей не хотелось это признавать. Её слишком заботило, что подумают о родителях, которые не догадались о пропаже раньше, чем им всунули фото.
— Когда вы в последний раз видели её?
— За неделю до этого. Наша последняя встреча… закончилась не очень хорошо.
Они поругались, имеет она в виду.
— Из-за чего?
— У неё появились прогулы. Мы… То есть мой муж немного отругал её. Она, как это бывает, вспылила.
— Ваш муж избивал вас?
— Что? Нет.
— Если я скажу, что об этом писала ваша дочь в ежедневнике, варианта останется два. Или ваша дочь решила врать сама себе, или?..
— Ох, нет. Лара просто приняла тогда это близко к сердцу. Мы всего лишь ругались. Это было давно. Мы… мы в хороших отношениях.
— У вашего мужа есть враги?
— Уверена. Но об этом стоит спросить его, он расскажет больше.
— Дельцы корпораций порой настолько уходят в работу, что начинают считать козлами всех вокруг себя. Он может быть необъективен. Скажите вы со стороны. Приходили ли ему реальные угрозы? Может, он отказывался идти на уступки?
— Он делает это каждый день, детектив. Отказывается идти на уступки.
За этими словами было нечто большее.
— Ему угрожали?
— Да, но… так же, как и всем. Однажды у него пытались угнать автомобиль с ценным грузом. Дважды нападали на башню корпорации, впрочем, не из-за него.
— Что вы подумали первое, когда получили фото?
— А что тут можно думать? Я обзвонилась Ларе, позвонила в МетаТех и… от ужаса потеряла сознание.
— Вы сейчас на антидепрессантах?
— Что? Д-да… — Она протянула руку, закатав рукав блузки и показав имплантированный катетер. — Без них я бы совсем свихнулась.
— Как отреагировал ваш муж?
— Он уверял меня, что это подделка. В смысле, фотография. Что нас пытаются запугать.
— Что он сделал первым делом, увидев фото?
— Ну… Кажется, он надел визор. Точно. Он тут же начал выяснять, где Лара.
— Вы так думаете или уверены, что он начал делать именно это?
— Послушайте, детектив. Не нужно делать из меня дурочку. Если вы хотите в чем-то заподозрить моего мужа, то…
— Не додумывайте за меня. Быть может, угроза поступила ещё и лично. Вполне резонно удостовериться, не требуют ли преступники у него выкуп.
— Я так не думаю. Он бы сказал… Да, он был сказал.
Она не была в этом уверена.
— Госпожа Нэвё, почему вы не дали разрешение на изучение интернет-аккаунтов вашей дочери?
— Вы просили говорить за себя, детектив. Я ничего не запрещала. Однако всё это может очень сильно компрометировать корпорацию мужа.
— Перед кем? Полицией? Вашему мужу есть, что скрывать?
— Полицией… — она попыталась усмехнуться. — К делу подключены два участка, детектив. Больше сотни служащих. Вероятность, что что-то просочится не в те руки…
— Ваша дочь настолько хорошо знала подноготную корпорации господина Нэвё?
— Нет, но… Я не знаю. Почему вы думаете, что это настолько важно?
— Студенты редко пропадают настолько бесследно. Нужно хорошо знать, где будет жертва, чтобы не оставить следов.
— Думаете, её взломали? Хорошо, я поговорю с мужем. Думаете, она мертва? Не может быть, чтобы её просто где-то держали?
— Вам выдвинули условия?
— Кто? Похитители? Нет, но… может быть, они ждут.
— Тогда мы должны опередить их.
Анчар на миг задумался, говорить ли ей, что стоит готовиться к худшему. Нет, она будет верить в лучшее до последнего. В то, что тело Лары Нэвё сейчас не наливается радужной сеткой трупных пятен. Она имеет на это право.
