Annotation
Детектив полиции Лондона обнаруживает несколько обескровленных тел с отметинами на шее и двигается по следу неизвестного убийцы, отрицая возможность, что в этом деле может быть замешана мистика.
Иные
Дебют
Миттельшпиль
Эндшпиль
Иные
Дебют
— Взгляните, детектив, — подозвал меня правее от тела констебль Рид, самый молодой из присутствовавших здесь офицеров полиции.
Я зашагал в его сторону, глядя, как у мальчонки аж колени трясутся от вида всего, что здесь произошло этой ночью. Да уж, зрелище не из лучших, но я, признаться, видал и не такое. А вот он… Ну, сколько ему? Слегка за двадцать, почти ещё курсант, куда ему на изуродованные трупы смотреть? Переводил бы детишек через дорогу, следил за порядками в Клапхэм Коммон или ещё каком парке.
Мне было его искренне жаль. Какие впечатления у молодого парня останутся от вот этого всего? Ещё ночными кошмарами мучиться будет, бедолага. Если где-то нашли тело, то пусть на такой адрес выезжают ребята бывалые и с крепкими нервами, закалённые полицейской работой, а не такие юнцы.
Там же, куда он меня подозвал, валялась горстка альбомных листков, выскочивших из створок тёмно-коричневой папки. Немного промокшие из-за тумана и утренней росы, однако сейчас уже подсыхающие на солнце, принимающие соответственный вид покоробленной и искорёженной бумаги.
Он протянул к ним свою руку, чтобы взять и рассмотреть, но я оборвал его прежде, чем кончики пальцев его правой кисти успели прикоснуться к белым, исчерченным чёрной и синей тушью, листам. Кажется, там были ещё вкрапления красной ручки на какие-то особые места или слова, или даже какие-то не шибко мне понятные символы.
— Не трогай, там могут быть отпечатки. Собери в пакет, как вещдок, в участке разберёмся, — посоветовал я ему, и он полез за пинцетом.
Я же, ещё немного поразглядывав эту папку и валявшуюся исчерченную от руки бумагу, перешёл узкую кладбищенскую дорожку, вымощенную камнем, и вернулся к лежащему на траве телу неизвестного мужчины.
Его вид за время моего отсутствия ничуть не изменился. Жутко исхудавшее тело, где посиневшая и даже позеленевшая кожа буквально облепляла кости, плотно к ним прилегая. Он вываливался из собственной одежды, словно она была на несколько размеров больше, глаза глубоко впали, демонстрируя очертания черепа, а в том, что когда-то было правым ухом, красовалась золотая серьга в виде звезды.
Удивительное дело, кто бы с ним такое не сотворил, драгоценности он не забрал, так что убийство было отнюдь не ради денег. На исхудавших костлявых пальцах имелись ещё более впечатляющие кольца и перстни, в карманах пиджака были обнаружены деньги, пара тканей, похожие на носовые платки, хотя насчёт квадрата ярко-красного бархата я не был бы так уверен, а также карманные часы, которые тоже никто не тронул и не забрал.
Торчавшие из утончившихся губ зубы были покрыты липкой слюной, в которой копошились вылезшие из травы жучки. Гадкое зрелище, надо признать. Весь его вид был таким, отпугивающим, зловещим, не вызывающим желания приблизиться.
Однако это тощее тело отнюдь не выглядело так, словно жертву морили голодом. Кожа, обхватившая закоченевший труп, не только плотно к нему прилегала, но и местами была в сильных складках, что явно давало нам понять — этот тип умер не от нехватки пищи, а его буквально высосали.
Кто-то выкачал и слил из тела всю кровь. Бедняга валялся на боку и был одет в деловой костюм, так что, требовалось хорошенько осмотреть тело на столе морга уже экспертами, чтобы обнаружить, кто и как умудрился обескровить несчастного. Из наружных повреждений виднелось лишь потенциальное место убийства — две небольшие отметины на шее, словно его туда дважды кольнули шилом или, может быть, даже какой-нибудь маленькой и острой отвёрткой.
Я видал подобные раны, так что смею предполагать, однако обычно они наносились людям в грудь или чуть ниже плеча. Впрочем, случай с уколом в горло тоже имел место быть в моей практике. Там убийце хватило одного удара, здесь же потребовалось, как минимум, два.
Одежда и складки кожи говорили о том, что при жизни этот человек был вполне рослым и крупным, так что не удивительно, что чтобы его завалить кому-то потребовалось нанести более одного точного удара. Либо первый из них попросту не попал в нужную артерию или куда там. Вокруг нет характерной лужи крови, даже следов на одежде возле ран не наблюдаю. Всё весьма аккуратно выкачали… Прочту отчёт патологоанатома потом, как тот осмотрит труп, он мне всё и объяснит, что здесь к чему.
Меня сейчас волновали не причина смерти и способ умерщвления, не орудие убийства и даже не следы борьбы на месте преступления, а какие-нибудь более существенные улики, которые бы пролили свет на личность убийцы. Однако рядом в траве и на кладбищенской земле ничего такого не обнаружилось.
Узнаем кто он, выясним, что там по алиби у всех его знакомых и недоброжелателей. Я повелел ребятам разойтись по всей территории кладбища, может, где отыщется какая-нибудь зацепка. Пока что, кроме той стопки бумаг, никаких вещей здесь рядом не обнаружил ни я, ни мои офицеры.
Понятное дело, что тут может быть целая уйма ложных объектов. Это ж, в конце концов, кладбище. Сколько людей здесь бывает, приносят что-то на могилы, за что-нибудь цепляются, тут большая часть оград с остроконечными пиками, видать от вандалов, в общем, оставляют люди ниточки от своих костюмов на цепких деталях металлических заграждений или маленьких торчащих щепках деревянных лавочек.
Что уж говорить о возможных следах на земле в самых разных концах этого места. Да уж, дело предстояло не из лёгких. И даже связать особо не с чем. Вот сколько я за карьеру всего повидал, а чтобы из человека выкачали всю кровь — такого ещё здесь не случалось.
Надо, конечно, поднять архивы, позвонить коллегам в соседние области, не было ли там похожих происшествий. Что ж это за маньяк такой, зачем ему кровь, и что вообще здесь вчера ночью творилось на кладбище? В человеке вот сколько? Литров пять? С учётом, что перед нами господин весьма тучный, в таком, может, даже и больше. Сколько ж часов его так высасывали?
Этот бедолага — кто он? Он сюда зачем-то приходил, или это убийца привёз его и притащил на это место? Надеюсь, во внутренних карманах отыщутся какие-нибудь документы. К нему и прикасаться-то здесь все боятся, не то, что хорошенько обыскать.
— Свечи, детектив, взгляните, — подозвал меня Доррет, сидящий на корточках неподалёку от ближайшей довольно старой могильной плиты, покрытой нитями подрагивавшей паутины.
Это место не представляло собой саму могилу, плита сейчас была к нам как бы спиной, то есть констебль, я и лежащее тело были на территории за всеми заграждениями и заборчиками, так что это даже не выглядело, будто бы он навещал кого-то из родственников.
Однако же здесь, внизу под плитой валялись круглые огарки маленьких декоративных свечек. Таких плоских и круглых, которые обычно недолго горят. Чаще даже ароматических.
— На воске также могут сохраниться отпечатки, так что не прикасайтесь руками, — посоветовал я, хотя на самом деле эти свечи, скорее всего, парафиновые, что сути просьбы, замечу, никак не меняет.
Их тоже вскоре упаковали в пакетики, а двое самых смелых приблизились к трупу за моей спиной и, прикрыв рты платками, чтобы не вдыхать этот смрад разложения, осматривали истощённое тело, выглядывавшее из рукавов и ворота пиджака, словно маленькая креветка из несоразмерной для себя ракушки.
— Отметины на шее, — проговорил один из них, — Это, что? Укус?
— Не говори глупостей, — бросил я ему, — Ты взгляни на точки, на их диаметр. Это нож для колки льда или шило. В крайнем случае, острая крестовая отвёртка, — жестикулировал я пальцами, пытаясь подобрать варианты.
