— Что это?
— Это химический анализ порошка, который мы обнаружили в гараже Хоуи.
Скалли несколько мгновений вглядывалась в колонки цифр и бессмысленный график, ровная горизонтальная полоса на котором напоминала кардиограмму трупа.
— Богатый анализ, — сказала она потом.
— Нет следов ни кислорода, ни углерода, ни водорода. Нет металла, нет угля. Нет органических соединений, нет неорганических соединений. Похоже на издевательство, правда?
— Только вот кто над кем издевается?
— Порошок над нами, разумеется. По мнению специалистов, он не существует. Спектральный анализ не выявил в нем ни единого химического элемента.
— И зачем мы здесь? Пропустить этот листок через фотопрограмму Чака, чтобы выявить скрытую информацию? Тогда могу поручиться — в каждой строчке найдется по привидению.
Молдер улыбнулся.
— А как твои дела? Скалли помрачнела.
— Никак. Мисс Коссеф еще занята. Открылась дверь, и в лабораторию влетел жизнерадостный Чак.
— Вот и я, — сказал он. — Простите, что заставил ждать. Надеюсь, вы не успели соскучиться. Привет, Дэйна.
— Привет, Чак.
— Старина, — проговорил Молдер и подал ему лист с результатами анализа, — что тебе подскажет сердце при виде этого безобразия?
Чак нахмурился. Впрочем, через мгновение Скалли поняла, что это только видимость — просто с его лица пропала, казалось, неснимаемая ухмылка, и оно сделалось серьезным и сосредоточенным. Вот так он выглядит, когда работает, поняла Скалли. Теперь невооруженным взглядом было видно, что он взаправду умен.
— А что за объект? — спросил Чак, не отрывая глаз от бумаги.
— Вот, — и Молдер протянул ему прозрачный пакетик с порошком. Чак несколько секунд оторопело глядел на пакет, потом взял его и помял в пальцах.
— Bay! — сказал он. Лицо его приобрело мечтательное выражение. — Давненько я такого не видел.
Так, подумала Скалли.
— Давненько? — повторил Молдер. — То есть, ты это когда-то уже видел?
— И не раз, — Чак уселся в кресло перед компьютером и закинул ногу на ногу. — В Индии, в семьдесят девятом, а ашраме Сая-бабы. Где ты это взял?
— .В ашраме… — немного брезгливо сказала Скалли. Молдер повернулся к ней.
— До того, как стать выдающимся специалистом, Чак прошел весь путь хиппи, — пояснил он. Чак захохотал. Его пухлые щеки довольно затряслись.
— Это называется вибути, — сказал он. — . Священный пепел. Насколько можно понять в понятиях и терминах позитивной науки, он является сверхсухой распыленной ртутью, материализованной из воздуха.
— Ртутью? — удивился Молдер. — Но почему анализ…
— Потому что это не просто ртуть, а сверхсухая ртуть.
Похоже, начиналась оживленная беседа двух сумасшедших. Скалли не выдержала.
— Минутку. Как может пусть даже и сухая ртуть, — она постаралась голос передать максимум сарказма, — возникнуть из воздуха? Из воздуха ничего не возникает!
Чак повернулся к ней. На его упитанном розовом лице вновь уже сияла улыбка порхающего гения, которому все загадки мироздания — на раз..
— Библию читали? — спросил он. — Помните, как Христос накормил толпу, материализовав из воздуха хлеб и рыбу?
— Но это же метафора!
— Это доказанный факт. Я сам видел, как гуру Сая-баба двумя движениями ладоней извлек из воздуха праздничный ужин для своей общины. После этого с травы было собрано больше семи фунтов вибути. Его всегда собирают. Бедняки по всей округе лечатся от кожных болезней притираниями из священного пепла пополам с коровьим навозом. Между прочим, в два счета снимает даже проказу, я видел это сам.
Молдер серьезно, внимательно слушал. Скалли только головой встряхнула, стараясь отогнать вязкую пелену бреда. Так и поверить можно, подумала она опасливо.
Хочу верить, вспомнила она — и привычно разозлилась. Не хочу верить! Не хочу верить!! Не хочу!!!
— Вибути возникает в качестве побочного продукта при активной деятельности чистых духовных начал, — продолжал Чак. — Например, при биолокации, или при волевом переносе биотической энергии. Ну, вроде как выхлоп из автомобиля.
— Этой энергии может хватить, чтобы, например, запустить мотор двери гаража? — спросил Молдер.
Чак покосился на него иронически.
— Вообще-то при соответствующем сосредоточении ее может хватить и на то, чтобы сдвинуть Землю с орбиты, — сказал он небрежно.
— Неплохо, — вставила Скалли. — Но может быть и другое объяснение, Молдер.
Фокс обернулся к ней.
— Какое?
— У кого-то был пультик дистанционного управления.
Чак ухмыльнулся и, как бы сдаваясь, поднял руки.
— Свежая мысль, Дэйна, — сказал Молдер. — У кого?
— У того, кто был рядом.
— Старая леди из Румынии?
— Почему бы нет? Не настолько же она дикая, чтобы не уметь нажать кнопку?
Молдер на миг задумчиво оттопырив губу.
— Вероятно, — проговорил он потом.
— Это все очень интересно, но я тревожусь, — сказала Скалли. — Я еду туда. Ты со мной?
— Разумеется. Чак, ты не мог бы слепить нам на дорогу пару гамбургеров из воздуха?
Чак беззлобно засмеялся.
— Предпочитаю покупать их у стойки на первом этаже, — ответил он. — Зачем мне лишний вибути? В Штатах его не продать.
Дом покойного Стивена Хоуи
Бабушка что-то затеяла.
Что-то страшное.
Она заперлась в своей комнате с тремя страшными черными стариками, приехавшими в беспросветно-черной, будто похоронной, машине, и теперь из-за двери слышались размеренные то ли песнопения, то ли нараспев произносимые колдовские камлания. Сейчас Чарли жалел, что нежелание помнить свой родной — вернее, свой бывший родной… впрочем, тоже не так… непонятно, как ему называть язык, на котором говорили и, наверное, до сих пор говорят там, откуда папа их вывез… Словом, из-за его собственного нежелания помнить тот язык, запрет говорить по-румынски, много раз повторявшийся и мамой, и папой, относился к тем немногим их повелениям, которые Чарли выполнял тщательно и охотно. И, когда бабушка пыталась поговорить с ним по-старому, он высовывал язык и приплясывал: «Не понимаю! Не понимаю!» А вскоре и действительно перестал понимать. Ты должен вырасти настоящим американцем, говорила мама. Забудь все, что там было, в этой проклятой тюрьме. Я хочу, чтобы ты стал стопроцентным американским парнем, вторил ей папа, тогда перед тобою будет весь мир. Незачем тебе забивать голову ерундой, которая никогда тебе не пригодится в жизни, твердили оба.
И вот теперь он слышал все сквозь дверь отчетливо, но не понимал ни слова.
А Майкл ухмылялся и корчил рожи где-то совсем рядом, и вот-вот мог снова вылезти.
А Чарли никак не мог понять, кому хочет повредить бабушка — ему самому или Майклу.
