Он посмотрел на Андрея. Казалось, тот уснул вечным сном. Его грудь почти не поднималась от дыхания, но Корби видел, как крепко он держит чудовище.
Он почувствовал, что все закрутилось вокруг них. Машина Токомина остановилась у дома, где находится флэт «Зеленых Созданий». Где-то далеко Шершавый проснулся в своей постели и покрыл матом Людку, забывшую положить его мобильник на тумбочку у кровати. В другом месте другой человек открыл сейф и начал пересчитывать деньги. В ангаре, где останавливаются фуры, толстый шофер по прозвищу Плюшка, закусив губу, сдавал на крышку деревянного ящика свой неудачный карточный расклад. Он еще не знал, что скоро срочная работа спасет его от полного банкротства. А в личном гараже Токомина завелся длинный лимузин с огромными мягкими сидениями, на которых при желании можно лежать. И одновременно из частной клиники выехала бригада платной скорой помощи. Они бы никуда не поехали, если бы знали, что кошмары этой ночи будут сниться им всю оставшуюся жизнь.
Здесь и сейчас, в клубе «Сакрифайс», Комар зажег свет на складе музыкальных инструментов и, чихая от пыли, начал рассматривать маркировку на ящиках с упакованными для перевозки ударными установками. Ему предстоял трудный выбор.
* * *
Корби смотрел, как Паша и Алекс осторожно изучают тело Андрея. Алеся продолжала поддерживать голову брата, Паша водил под его спиной руками, а Ангел, пока тело подростка было навесу, ощупывал его кости.
— Очень плохо, — наконец, сказал он. — На затылке точно черепно-мозговая. Сломаны ребра, раздроблены кости ноги. Я не знаю, что еще. Я все-таки не врач.
— Ты лучше в этом разбираешься, чем мы все, — возразила Аня.
— Я учился оказывать первую помощь, — сказал Ангел. — Здесь этого недостаточно.
Грустным и встревоженным взглядом он посмотрел на Корби.
— Бедный братик, — прошептала Алеся.
— Несмотря на все это, нам нужно его перенести, — сказал Корби.
— Там в зале, на большом кресле, есть покрывало, — вспомнила Аня. — Можно его взять.
— Нет, — возразил Паша, — нужно что-то жесткое.
— Пойдем поищем, — предложил Алекс.
Они ушли. Корби взглянул на того, кто приходит из долин. Существо обессилело после своей последней попытки их соблазнить. Оно больше не имело лица — казалось, между руками Корби и Андрея зависло облако густого тумана. Но Корби знал, что стоит им его отпустить, как коридоры клуба тут же станут местом их смерти.
— Принеси покрывало, — сказал он. — Не для Андрея.
Аня поняла, кивнула и тоже ушла. Корби, Андрей и Алеся снова остались наедине с монстром. Корби держал рукой эфемерную плоть, ощущал ее скользящее движение, ее холод, ее несломленную волю. Когда он не говорил с друзьями, ему начинало казаться, что он видит мир туманными глазами того, кто приходит из долин, слышит шепот его мыслей, переживает его странные воспоминания. Он слышал плач, отражающийся эхом под потолками бесконечной череды пещерных зал, он видел зеркала, опущенные в бледно-фиолетовую воду, чувствовал, как уходит жизнь, как наступает оцепенение.
Корби встряхнул головой и отвел взгляд от чудовища. У него за спиной послышались шаги. Возвращались Паша и Алекс. Они несли за углы длинную старую столешницу. Корби уступил им место, и им удалось положить доску параллельно телу Андрея.
— Алеся, ты удержишь его голову? — спросил Ангел.
— Да, — сказала девочка.
— Только очень осторожно, — попросил Паша. — Нельзя, чтобы она поворачивалась или наклонялась.
— Я не сделаю братику больно, — обещала Алеся.
— Я беру под грудь, — сказал Алекс.
— Я под поясницу, — согласился Паша.
— Я помогу с ногами, — вызвался Корби.
Вчетвером они бережно подняли тело раненого и переложили его на импровизированные носилки.
— Что дальше? — спросил Однокрылый Ангел.
— Отнесем его в какую-нибудь комнату? — предположил Паша.
— Чем меньше перемещений, тем лучше, — заметил Ангел.
— Тогда сразу во двор, — сказал Корби.
К ним подбежала Аня. Она несла потертое засаленное покрывало с большого кресла, в котором любил сидеть Главный.
— Просто накрой его, — подсказал Корби.
Лицо Ани дрогнуло — ей было сложно ближе подойти к тому, кто приходит из долин — но она пересилила себя. Она расправила полотно в своих руках и набросила его на слизистое тело. Один его конец накрыл руку Корби, другой — руку Андрея. Когда Паша и Алекс подняли носилки, полотно продолжало свободно висеть между руками подростков, и только редкие серебристые капли, проступающие сквозь ткань, выдавали присутствие того, кто находится внутри.
Андрея понесли к выходу из клуба. Ангел шел впереди, Паша — позади, Корби — справа, Алеся и Аня — слева от носилок. Сестра держала брата за руку и все время тянулась вверх, стараясь заглянуть ему в лицо. Корби подумал, что у их странной процессии могут возникнуть проблемы на выходе из клуба, но удача была на их стороне, и они не встретили охранника. Очень осторожно они подняли вверх по лестнице тело раненого и вынесли его на улицу.
* * *
Была удивительно тихая летняя ночь. Почти все окна уже были темными. Редкие фонари бросали свет на темный асфальт. Андрея отнесли в центр двора и положили у ограды, там, где шесть или семь часов назад стоял «хаммер» Токомина-старшего. Носилки поставили на асфальт. Корби опустился на колени рядом с ними. Живой, настоящий мир был вокруг них. Ночной ветер веял прохладой. Под опорами решетчатого забора пробивались пучки травы, в светлом небе, освещенном огнями многолюдного города, можно было различить звезды.
Корби увидел Маргариту. Она медленно вышла из темноты и приблизилась к носилкам. Она стала совсем странной, окончательно похожей на призрака. На мгновение Корби испугался, что она бросится к сыну, начнет его дергать, будить, устроит истерику, но женщина тихо остановилась в полуметре от изголовья носилок и просто смотрела.
Андрей каким-то образом ощутил ее взгляд и сам открыл глаза.
— Ты пришла, — сказал он.
— Я увидела во сне, что ты здесь, — произнесла Маргарита. — Или я еще сплю?
— Не важно, — ответил светловолосый подросток. — Я хотел с тобой попрощаться.
— Ты не будешь жить? — спросила женщина.
— Буду, — очень тихо сказал Андрей, — но не так и не здесь. Здесь не получилось.
— Во мне все умирает. Ты был единственным смыслом.
— Возьми меня за руку, — попросил Андрей.
Маргарита наклонилась и коснулась его руки. Совсем недолго она держала его за кончики пальцев, потом выпрямилась снова.
— Мама, — сказал Андрей, — иди домой.
