Лейтенант с трудом поборол желание схватить мерзавца за рану, причинив лжецу ту страшную боль, какую он, безусловно, заслуживал.
– По тоннелям бродит какой-то инопланетянин, а ты молчал? Говори все, что о нем знаешь!
– Я не знаю, кто он и откуда пришел, зато видел его в действии. Можешь мне поверить, против него автомат уже не поможет.
Антон хотел спросить что-то еще. Кравцов это заметил, громко застонал и окликнул медбрата, дав понять, что разговор окончен.
– Зачем ты мне все это рассказал?
– Вот мой козырь. Шанс невелик и все же я надеюсь, что ты побежишь спасать этих щенков и погибнешь.
– Я никуда не побегу.
Люди в халатах покатили тележку по коридору. Удаляясь в сторону выхода, Кравцов что-то напевал под нос и часто кашлял. Антон стоял не двигаясь, с ненавистью наблюдая, как тело свихнувшегося обходчика в триумфальном порыве извивается под покрывалом. Издалека донесся его слабый голос:
Помнят с горечью в Тамбове,
Хоть прошло немало лет,
Об Антоне Гончарове,
Чей лежит в метро скелет.
Дима закрыл папку с делом Самарина и отошел к стеллажу, где стоял деревянный ящик. Он успел просмотреть его содержимое и не нашел ничего полезного. В старом архиве вообще не осталось ничего стоящего, только пыль и пожелтевшая бумага. Пнув ящик ногой, он повернулся и посмотрел на Костю. Паренек склонился над документами, упершись локтями в столешницу, и продолжал читать.
За спиной раздался шорох. Дима схватил фонарик и быстро повернулся. Луч света озарил пыльные стеллажи и открытую дверь в другом конце архива. На полу лежала папка с выпавшими из нее листами. Дима расслабился. Сквозняк трепал стопку листов.
– Пошли искать выход. Мне здесь не нравится. Не хочу, чтобы нас арестовали.
– Подожди, – попросил паренек, заставив навести фонарик на документы. – Я хочу во всем разобраться. Тут может быть что-то важное.
– Что, например? Фотографии были сделаны сорок лет назад.
– Как же тогда объяснить громилу с большой головой? Разве тебе не интересно, кто пытался нас убить?
– Какая разница. Он уже мертв. Прожарился до костей. – Дима указал на стеллаж, который осматривал незадолго до этого. – Тут есть коробка с папками. В них дела еще десяти пациентов. И знаешь, что?
– Ну?
– Все они мертвы.
Дима взял со стола фотографию палаты с двенадцатью кроватями и сунул Косте под нос.
– Прибавь к ним Самарина и Косматского. Сколько получается?
– Самарин один из двенадцати и он не умер.
– Умер. Прошло сто лет. У нас даже здоровый человек не способен столько прожить, а инвалид вроде Самарина тем более.
– Ты знаешь, что такое регенерация?
– Нет.
– Это природная способность организма восстанавливать поврежденные ткани и органы. Взять, к примеру, вампиров…
Послышался вздох. Дима прикрыл глаза ладонью.
– Я серьезно. Вампиры в истории литературы и кинематографии представляют собой классический образчик существ наделенных регенерацией. Об этом подробно написано у Стокера. Дракула пил кровь, чтобы самоисцеляться, сохранять молодость и жить вечно.
– Вампиров не существует.
– Регенерация есть даже у людей, – не сдавался Костя. – В отчете о Косматском было сказано: «…Несмотря на частичное восстановление регенеративных способностей организма…».
– Ну и чему ты тогда удивляешься? Сам же сказал, что человек может регенерировать.
– Да. Ногти и волосы со временем отрастают. Раны затягиваются. Это и есть наша регенерация. Новую голову или руку мы отрастить не может. Тут же говорится о восстановлении организма в целом. Каждой клетки и органа. На это не способно ни одно живое существо.
– Костян, давай начистоту. По-твоему, Самарин жив?
– Не уверен, – нахмурился паренек, пересматривая таблицы с формулами.
Диме вдруг стало смешно смотреть, как его помешанный на фэнтези друг строит из себя ученого. Однако Костя не шутил. Он достал какие-то фотографии, где Косматскому в голову запихивают толстые трубки, и показал товарищу.
– Смотри, что они с ним делают? Здесь видно, что доктора откачивают из его головы какую-то жидкость.
– Ты же не врач. Может, это операция такая.
– Причем тут операция? Ты посмотри, какие большие дырки! – он взял другую фотографию, предварительно указал на дату с обратной стороны. – А это снято спустя две недели. Череп не поврежден.
– Значит… – протянул Дима, до сих пор не уловивший суть.
– Предположим, что Косматский умер. Его довели до смерти операциями и исследованиями. Остается Самарин. На фотографиях он цел и невредим. Если его организм мог регенерировать, это дало бы ему возможность прожить долгую жизнь.
– Насколько долгую?
– Думаю, нас он бы точно пережил.
Страницы папки зашелестели снова. Дима повернулся, собираясь их поднять, и тотчас отшатнулся, вонзившись спиной в стол. Взгляд уперся в тощую фигуру, застывшую между стеллажами. В темноте человек поводил огромной головой. Дима схватил фонарик и направил луч света на незнакомца. Над ухом раздался пронзительный визг. Костя попятился к стене, словно ребенок, увидевший страшный фильм, закрывая глаза ладошками.
Крошечное лицо, напоминавшее лунный пейзаж, засело в центре непомерно большого черепа обтянутого венами и капиллярами. Два рыбьих глаза неотрывно смотрели на свет. Диме хватило мгновения, чтобы понять, кто перед ним. Рост бывшего узника лаборатории был почти два метра. Тощие руки плавно перемещались по воздуху. В одной из них у Самарина была кирка.
Дима едва успел навалиться на дверь, прежде чем обтянутый кожей скелет стал двигаться. Несмотря на хрупкое сложение, монстр перемещался с поразительной скоростью. Дима сделал все что смог, но ржавое кайло вошло в щель, прежде чем захлопнулась дверь.
– Костян, помоги! – захрипел Дима, изо всех сил пытаясь удержать движущуюся преграду.
Сила, давившая с противоположной стороны, была чудовищной. Костя попытался сдвинуть стол, но тот оказался привинченным к полу. Тогда паренек не нашел ничего лучше как забраться под него. Дима это видел и понимал, что сам бы не смог ничего придумать. В комнате больше не было ничего, чем они могли бы заблокировать выход. Вот за дверной косяк ухватилась рука с длинными костлявыми пальцами. Дверь раскрылась еще шире. Вот уже в щель прошла голова целиком. Дима задрожал, встретившись со спокойным человеческим лицом, посреди огромного костяного пузыря. Самарин посмотрел на него глубокими мутными глазами и медленно открыл рот. Из провала навстречу выползли два прозрачных отростка с острыми концами. Словно змеи они непрерывно извивались и тотчас устремились к Диме. Еще страшнее выглядело спокойное выражение лица, с которым чудовище все это проделывало.
