Хороший мальчик, он не поверил на слово этому мужчине.
— Эш сказал что-нибудь еще?
— Только попросил верить Алексиону.
О да, просто прекрасно. Да она скорее поверила бы раскачивающейся кобре около ее босых ног.
Прежде чем снова обратиться к Алексиону, Дейнжер вложила кинжал в ножны.
— Хорошо, приходиться признать, что я поторопилась с выводами. Я сама лично сегодня ночью проверяла некоторую информацию по предателю, и все в полном порядке, так что ты можешь хоть сейчас совершенно спокойно вернуться к Эшу.
Алексион посмотрел на нее прищурившись.
— Почему ты лжешь мне?
— Я не лгу.
Он склонил к ней голову, понизив голос, так, чтобы только она его слышала. Его близость была тревожащей и возбуждающей. Когда его дыхание коснулось ее тела, по коже пробежал озноб.
— Между прочим, Дейнжерос, я могу почувствовать ложь за девять миль.
Она посмотрела на него и увидела удивление в этих… Она нахмурилась. Более не черных, его глаза стали необычного каре-зеленого цвета и сверкали.
Кем он был, черт его дери?
Алексион пронзил ее свирепым взглядом, явно надеясь напугать. Это не сработало. Дейнжер отказывалась бояться кого-либо или чего-либо. Она проживала свое бессмертие также, как когда-то проживала свою человеческую жизнь, и потребуется что-то большее от этого… человека, чтобы заставить ее трястись от страха. Худшее, что он мог ей сделать, — это убить ее, а она уже была мертва…
Ну, пожалуй, все же были и более ужасные вещи, предположила она.
Когда он снова заговорил, его голос прозвучал чуть громче примитивного рычания:
— Мой единственный вопрос — это почему ты защищаешь своего предателя?
Она отодвинулась от него, не ответив:
— Келлер мы можем поговорить наедине?
В ответ на это Алексион коротко усмехнулся.
— Я оставлю вас наедине, чтобы ты смогла сказать ему, насколько он сделал тебя несчастной, позволив мне войти.
Он вышел в холл, который вел к гостевым комнатам.
Дейнжер сжала зубы. Только не говори мне, Келлер, что ты уже устроил его в моем доме!
Он должен быть не настолько глуп, чтобы это сделать. Как он мог сотворить такое, даже не посоветовавшись с ней? Ну все, он труп и на этот раз я не шучу!.
Она подождала, пока не убедилась, что Алексион оставил их наедине, и начала говорить, понизив голос, чтобы он не мог их услышать.
— Что, черт тебя дери, случилось сегодня ночью? Ты выглядишь так, будто кто-то избивал тебя.
— Так и было. Я наткнулся на группу даймонов, и, когда я сказал им проваливать, они сказали, что они теперь неприкасаемы. Они сказали, что теперь работают с Темными Охотниками и, если они захотят съесть оруженосца, то все в порядке.
Ярость начала подниматься в ней при мысли о том, что они хотели напасть на ее оруженосца.
— Они напали на тебя?
Он насмешливо посмотрел на нее.
— Нет, я сам себя побил. А ты как думаешь?
Она проигнорировала его сарказм, поскольку в эту секунду поняла, почему плазменный телевизор не работал, когда она вошла. Он был разбит.
— Что случилось с телевизором?
Келлер посмотрел на него и пожал плечами.
— Я не знаю. Алексион немногословен, поэтому я просто переключал каналы после того как мы вернулись, так что в доме было шумно. Все было в порядке, пока я не остановился на канале QVC, чтобы посмотреть на крутую видеокамеру, которую они предлагают, и следующее, что я осознал, — он взорвался. Я не уверен был ли это сам телевизор или Алексион имеет что-то против канала QVC.
Слава Богу и всем его святым, что ее оруженосец также не взлетел на воздух.
— И где ты разместил Алексиона? — спросила она.
— Я разместил его в той гостевой комнате, о которой ты говорила, что Эш всегда в ней останавливается, когда приезжает.
Она сжала кулаки, чтобы не задушить его.
— Я вижу.
Он с беспокойством посмотрел на нее.
— Я что-то сделал не так? Я думал, что делаю то, что ты захотела бы, чтобы я сделал. Тебя тут не было, чтобы спрашивать. Ты злишься на меня?
Да, но она не хотела выяснять с ним отношения. Если он будет держаться в стороне от всего этого, то может Алексион пощадит его.
Так или иначе, она отказывалась подвергать Келлера какой-либо опасности. В отличие от нее, он был смертен, и у него была семья, которая любила его.
— Все в порядке, дорогой. Почему бы тебе не пойти домой, пока еще не слишком поздно?
К счастью, оруженосцу не удалось распознать нотки страха за него в ее голосе. Если Алексион начнет битву, она хотела бы, чтобы Келлер был как можно дальше отсюда и сидел в безопасности своего дома.
— Хорошо, Дейнжер. Увидимся завтра ночью.
— Э-э… — решила перестраховаться Дейнжер. — Почему бы тебе не взять пару выходных? Съезди и проведай твою сестру в Монтане.
Он хмуро на нее посмотрел:
— Зачем?
Она улыбнулась ему, хотя улыбаться совершенно не хотелось.
— У меня тут оруженосец Ашерона. Я уверена, он может…
— Я не знаю, — сказал он, морща нос. — Вроде с ним все в порядке, но я думаю, позависаю недалеко от дома, так, на всякий случай. Никогда не знаешь, что может произойти.
— Келлер…
— Не спорь со мной, Дейнжер. Моя первая и самая важная обязанность — защищать тебя. Я могу быть человеком, но я твой оруженосец, и это включает в себя все непредвиденные риски, которые появляются у людей моей профессии. О’кей? Я вырос в этом мире, и я знаю все дерьмо, что есть в нем. Я не собираюсь бросать тебя, когда мы не знаем, что происходит, кроме того, что кто-то работает с даймонами. Я слышал слишком много странного в последнее время, чтобы убегать со всех ног без определенной причины.
Она могла поспорить с любым из его утверждений. Его преданность согрела ее, и именно поэтому, когда все это закончится, она попросит нового оруженосца. Последнее, что ей хотелось — это эмоционально привязываться к кому-либо, особенно к тому, кто состарится и умрет и уничтожит ее.
Слишком часто в своей жизни она теряла людей, о которых заботилась, чтобы потерять еще одного. Совет Оруженосцев знал это, и с того дня как она вступила в ряды Темных Охотников у нее не было одного и того же оруженосца больше чем пять лет подряд.
И никогда ни у одного из них не было детей. Есть такие раны, которые не стоит бередить.
— Хорошо, — тихо сказала она ему. — Иди домой, я буду на связи.
Келлер кивнул, затем накинул на себя легкий жакет и ушел.
Благодарение небу, хоть однажды он послушался ее. Дейнжер глубоко вздохнула, прежде чем подняться в комнату Алексиона. Она действительно не хотела его видеть, но что еще она могла сделать?
