Ознакомительная версия.
И сегодня несколько мужиков собралось от тоски перевара хлебнуть, и заспорили, чья земля в России: барская или всё ж крестьянская. Испокон веков выходило, что землёй владеет тот, кто её, матушку, обрабатывает. Земля Господа Бога! — а на деле выходило, что господ мирских, возомнивших себя божками, и закон за них, запрещающий крестьянам свои наделы иметь. До драки спор доходить стал: за кем правда?
Но дойти не успел.
Прибёг к кузнице мальчишка-пострел и объявил мужикам, что явились в деревню гости незваные, урядники уездные при оружии и верхом.
— По твою, говорят, душу, Кузьма, — сказал мальчишка кузнецу.
Заволновались мужики, о споре забыли, враз трезветь начали. А Кузьма побледнел, догадался, чьи козни, и про Валюшу, что в усадьбе трудилась сейчас, подумал тут же.
Как подумал, так и поспешил в деревню. И мужики говорливой гурьбой следом.
А в деревне посреди улицы колоссом стоял Валюшин отец в окружении мирского схода, наблюдая за приближением степенного начальства, распугивающего кудахчущих кур. Женщины побросали свою работу, загнав детей в дом, шушукались и крестились.
Возглавлял (по настоянию Светланы Андроновны) кавалькаду сам исправник. Он спешился и подошёл вплоть к Лаврентию, глядя колючими глазами в глаза невозмутимые: давненько они не виделись, ну да теперича чуется, манкировать его этот гордый мужик перестанет, не будь он исправник! Уж теперича он возьмётся за эту деревеньку, раз заставили
попросили
сюда приволочься.
Тут поспел и Кузьма с полупьяными мужиками, утёр лицо рукавом и встал рядом с главой общины.
— На ловца и зверь спешит! — обрадовался исправник.
— А ты не торопись, господин исправник, радоваться, — осёк его Лаврентий. — За чем пожаловал, скажи?
— А за тем, Лаврентий, что кузнец ваш умысел имеет с заранее обдуманными намерениями…
— Какой умысел?! — воскликнул Кузьма.
Народ зашумел.
— Тихо! — гаркнул Лаврентий. — А ты стой смирно, Кузьма! Разберёмся, кто прав, а кто нет.
— Ха! Разбираться я с ним буду не здесь. У меня имеется приказ самого губернатора взять кузнеца вашего под стражу, — соврал исправник, доставая бумагу из нагрудного кармана мундира, заранее зная, что единственный грамотей в деревне сейчас находится в усадьбе.
— Чхал я на твою бумажку, исправник! — сказал Лаврентий. — Не отдам я тебе кузнеца.
Исправник покосился на своих урядников. Те перехватили ружья.
— Если виноват он — скажи, сами судить будем всем сходом мирским, — сказал Лаврентий.
Исправник снова подошёл вплотную к главе общины и, щерясь, сказал:
— А я чхать хотел на твой сход, как ты на мой приказ, — сказал исправник и, шагнув назад, заорал. — Целься!
Собаки залаяли по всей деревне. Бабы завизжали. Мужики ахнули. Лаврентий безотчётным движением прикрыл суженого любимой дочери.
Урядники взяли в прицел мужиков.
Кузьма отстранил Валюшиного отца и вышел вперед.
— Ведите, окаянные!.. Нет на мне греха, но вам то не помеха. Я — барская помеха! Прощайте, люди добрые! Даст Бог, свидимся. — Кузнец до земли поклонился сходу и рубанул воздух пудовым кулаком. — Ведите!
Иному человеку случившееся показалось бы фантастикой, и он бы не поверил, начав анализировать. Валентин же принял, как должное. Едва он услышал голос абонента, сказавшего «алло», и в долю секунды понял, где его можно найти… завтра.
Валентин положил трубку и вытер выступившую на лбу испарину. Он верил, что ему помогает Бог, ведь не каждый осознает, зачем живёт, а Валентин осознал и ему, как немногим, стала понятна малая толика великого замысла Господня.
«Бог может всё. Если бы Он творил только то, что мы зовём Добром, не могли бы мы назвать Его Всемогущим».
«Не Он ли поддерживает меч воина, казнящего тех, кто предает веру наших отцов?»
Валентин понял, почему люди становятся святыми. Эти светлячки души Бог выбирает из многоликой толпы и каждому даёт своё задание, дабы не забывали люди, что под Ним ходят.
Но кроме святых Бог выбирает и антисвятых, чтоб не терялось равновесие меж Добром и Гневом Божьим. Средь них ли террористы? Валентин понятия не имел, но смело причислил себя в ряды воинов, чей меч поддерживает Он.
Баланс чаш весов Бога и дьявола, добра и зла, света и тьмы уравнялся в сознании Валентина; более того, Валентин представил себя штативом, на котором висит перекладина весов.
«Ко всему осталось услышать Глас Господень» , — подумал он… и испугался: «Нет, не хочу! Убогий Василий по прозвищу Блаженный, говорят, слышал Его Глас, оттого и слыл чудаком. Кто знает, велика ли разница между чудачеством и сумасшествием?»
Почему говорят: «Побойся Бога»? Почему Бога нужно бояться, а не любить? А можно ли любить Бога и бояться… или не бояться? За что бомжу любить Его, не за выброшенную же в помойку халву любить? Почему на Страшном Суде каждый будет отвечать за деяния свои, а Бог — не будет? Если Бог заботится о проблеме перенаселения планеты — пусть несёт беду глобальную: войны, мор или цунами, но не «поштучные» же насилия безвинных жертв, происходящие каждые пять минут (или меньше?) на Земле!? За что должна страдать пятилетняя девочка, попавшая в руки маньяка-извращенца… страдать и умереть в тяжёлых муках насилия? В чём здесь промысел Божий? Возможно, через муки девочка стала ангелом чистой Любви, но за что её родители должны любить Бога, отнявшего их ангелочка при жизни?..
Это так сложно!
Возможно ли, что Бог устал и не успевает за всеми подлостями недремлющего дьявола?
Но куда же тогда смотрит Отец бородатого Бога-плотника, Безымянный Господь, который создал Мир? Почему Он не направит Свой гнев на антихриста, раз так всемогущ? Илья Глазунов на одной из своих полотен изобразил Христа и антихриста близнецами, в американском фильме «О, Боже, ты дьявол!» — эти двое также представлены, как старики-близнецы.
«Может быть, Христос и антихрист — братья и каждый играет свою роль в пьесе Отца, как хороший и плохой полицейские, чтобы добиться общей цели?» — спросил сам себя Валентин.
— А цель одна: показать, что Он есмь! И я играю в этой пьесе пусть второстепенную, но роль!
Валя о свалившейся на деревню беде в лице исправника не ведала, как и не ведала того, что именно в этот момент, когда она с другими девками помогала приказчику Василию Михайловичу вести ревизию в кладовых, её Кузьма стонал под розгами урядников в губернской тюрьме. Сердце девушки не ёкнуло, видимо, потому, что и без того было не на своём месте от ожидания какого-нибудь несчастия, а как беда пришла — и не заметила.
Ознакомительная версия.
