— Сейчас или никогда, — сказал он Джо-Бет.
Она еще сопротивлялась, но он решительно схватил ее за руку и повел к морю.
— Поверь мне!
Она не отвечала, но и не сопротивлялась. Он подумал, что, благодаря этой покорности Субстанция, может быть, на этот раз оставит ее а покое. За себя он не был так уверен. Он испытывал множество самых разных чувств, и на каждом из них Субстанция могла сыграть. Преобладал страх за нее и за себя. Следом шел ужас от состояния, в котором оказалась Джо-Бет, и чувство своей вины за это. Но он уже не обращал внимания на все это. Охватившее его возбуждение напомнило ему какой-то момент из его жизни, но он не мог вспомнить, какой. Неважно. Теперь он знал, что Иад несут страдания и муки и что они не остановятся, пока во всем Космосе останется хоть кто-то, способный плакать. Может, он каким-то образом знал это и раньше, но милосердная память скрыла это от него.
Волны были в ярде от них, медленно нарастая и рассыпаясь с грохотом.
— Пора, — сказал он Джо-Бет.
Ее единственным ответом, за который он был ей благодарен, было то, что она крепко сжала его руку, и они вместе ступили в преобразившееся море.
Грилло открыли дверь не сама Эллен Нгуен, а ее сын.
— Мама дома? — спросил Грилло.
Мальчик все еще выглядел нездоровым, но уже был не в пижаме, а в рубашке и джинсах.
— Я думал, ты уехал, — сказал он.
— Почему?
— Все уехали.
— Верно.
— Хочешь войти?
— Я хотел бы видеть твою маму.
— Она занята, — сказал Филипп, открывая, однако, дверь. В доме был еще больший беспорядок, чем раньше: вокруг разбросаны остатки нескольких полдников. Детские деликатесы, отметил Грилло, хот-доги и мороженое.
— Так где мама?
Филипп указал в направлении спальни, потом подхватил тарелку с едой и собрался уходить.
— Подожди, — сказал Грилло. — Она что, больна?
— Нет, — пробормотал мальчик. Похоже было, что он не высыпался несколько недель. — Она вообще не выходит. Только по ночам.
Сообщив всю информацию, он пошел к себе, бросив Грилло наедине с его мыслями. Последние бурные события не оставляли ему места для эротических снов, но память о часах, которые он провел здесь, в этой комнате, была еще слишком свежа. Несмотря на ранний час, усталость и отчаянную ситуацию, какая-то часть его хотела довершить то, что осталось незаконченным в прошлый раз, и полюбить Эллен как следует, прежде чем спускаться под землю… быть может, на смерть.
Он постучал в дверь. В ответ раздался слабый стон.
— Это я, Грилло. Можно войти?
Не дожидаясь ответа, он повернул ручку. Дверь была не заперта — она открывалась на полдюйма, но что-то не пускало ее дальше. Он надавил сильнее, и стул, загораживающий дверь, с грохотом свалился на пол. Грилло открыл дверь.
Сперва ему показалось, что она в комнате одна. Одна и больна. Она лежала в ночной рубашке на незаправленной постели, раскрывшись. Ее глаза метнулись к нему, блеснув в полутьме, и она его сразу узнала.
— Это в самом деле ты?
— Конечно. Кто же еще?
Она села в кровати, опустив подол рубашки. Он успел заметить, что со времени его последнего визита она не пользовалась бритвой. И вообще, похоже, она не часто покидала комнату. Здесь было довольно душно.
— Ты не должен видеть этого, — сказала она.
— Я уже видел тебя голой. И с удовольствием посмотрел бы еще.
— Не меня.
Он не понял ее ответа, пока ее глаза не устремились в дальний темный угол. Он посмотрел туда же. Там стоял стол, на котором громоздилось что-то, что он сперва принял за кучу одежды. Но это был нагой человек, сложенный почти пополам — его голова покоилась на скрещенных руках. Руки его были связаны веревкой, спускающейся к щиколоткам, тоже связанным.
— Это Бадди, — тихо сказала Эллен.
При звуке его имени человек поднял глаза. Грилло успел увидеть лишь остатки армии Флетчера, но запомнил их характерное обличье. Теперь он узнал его. Это был, конечно, не настоящий Бадди Вэнс, а плод воображения Эллен, сформированный ее тоской и желанием. Лицо его еще сохраняло свои черты — видимо, Эллен воссоздала его с большим старанием, чем другие части тела. Когда он привстал, открылся еще один орган, на который она обратила также внимание. Информаторы Теслы не лгали — он был поистине жеребячьих размеров. Грилло глядел на эту картину, пока человек не заговорил.
— Кто ты такой?
Факт, что эта галлюцинация умеет связно говорить, так поразил Грилло, что он не смог ответить.
— Тес, — шепнула Эллен.
При звуке ее голоса человек взглянул на нее и попытался высвободиться из веревок.
— Он прошлой ночью хотел уйти, — сказала Эллен. — Не знаю, почему.
Грилло знал, но не сказал.
— Конечно, я его не пустила. Ему и раньше нравилась такая игра со связыванием.
— Кто это? — опять спросил Бадди.
— Грилло, — ответила Эллен. — Я тебе говорила.
Она залезла на кровать и обхватила руками колени, открывая взгляду Вэнса свою промежность. Он благоговейно созерцал ее, пока она продолжала говорить.
— Я говорила тебе про Грилло. Мы с ним занимались любовью. Правда, Грилло?
— Почему? — спросил Вэнс. — Зачем ты так обидела меня?
— Скажи ему, Грилло.
— Да, — тон Вэнса сделался раздраженным. — Уж скажи, пожалуйста.
Грилло не знал, смеяться ему или пугаться. То, чем он занимался в этой комнате в прошлый раз, было достаточно противоестественным, но сейчас… связанный мертвец, требующий отчета об отношениях со своей бывшей любовницей, был что-то совсем уж диким.
— Скажи ему, — опять попросила Эллен.
Ее странный умоляющий тон придал Грилло смелости.
— Это не настоящий Вэнс, — хрипло сказал он, ухватившись за мысль открыть ей глаза. Но она и ухом не повела.
— Я знаю. Он — моя фантазия. А я сошла с ума.
— Нет, — запротестовал Грилло.
— Он же умер, — тихо напомнила она. — Я знаю, что его нет, и все же он здесь. Значит, я сошла с ума.
— Нет, Эллен… это все из-за того, что случилось у Центра. Помнишь? Говорящий человек? Ты не единственная, с кем случилось такое.
Она кивнула, по-прежнему не открывая глаз.
— Филипп, — сказала она.
— Что?
— С ним это тоже произошло.
Грилло вспомнил лицо мальчика: этот последний, разочарованный взгляд.
— Но если ты знаешь, что этот… человек ненастоящий, к чему эта игра?
— Не знаю… что во всем этом реально, а что нет. Когда он появился, я знала, что он не такой, как раньше. Ну и что?
Грилло слушал, не прерывая хода мыслей Эллен. Он повидал уже достаточно, чтобы держаться подальше от видений и призраков. Парадоксально, но это мешало ему рассказать его историю. Он всегда боялся слишком глубоко ввязываться в то, что описывал, чтобы это не повредило объективности. Но с тем, что происходило на этой постели, он был связан, во всяком случае теперь, когда ему предпочли призрака с двенадцатидюймовым членом.
