Еще два гудка, затем телефон соединился.
Прежде, чем она успела открыть рот, голос Крамера сказал: «Сейчас я не могу ответить на ваш звонок. После гудка, сообщите, пожалуйста, свое имя, номер телефона, и я позвоню вам, как только смогу».
— Черта — с — два ты позвонишь, — пробормотала Лейн после его «Спасибо».
Она слышала пустой звук, похожий на ветерок в пустыне ночью.
А, может быть, Райли и нет там.
Раздался гудок.
— Эй, сними трубку. Это твоя ханжа. Ты понял? Твоя оплеванная ханжа. Сними трубку. Это срочно.
Лейн услышала щелчок.
— Лейн? — Голос Райли.
— Да, это я. Вынь ленту из аппарата и положи в карман.
— Ладно. Что случилось?
— Сделай это сразу же.
Спустя несколько секунд он сказал:
— Готово. Я вынул ее. Что случилось? Он уходит?
— Он мертв.
— Что?!
— Мой отец убил его минут десять тому назад. Сейчас у меня нет времени рассказывать тебе об этом. Дело в том, что ты можешь идти домой.
— Черт побери!
— Ты должен радоваться.
— Я сам хотел…
— Знаю, знаю…
— Может поджечь дом этого ублюдка?
— Нет, не надо. Там могут оказаться улики.
— О, да. С этим все в порядке. Здесь их полно.
— Вот как?
— Этот гад устроил целый музей в своем шкафу — все стены в фотографиях. Ты, Джессика, с полдюжины еще…
— Я? — переспросила Лейн, не в состоянии даже вздохнуть.
— Да. Их тут штук тридцать — сорок. У него здесь есть затемненная комната с самыми разнообразными камерами, телефотолинзами.
— О, Боже.
— И куча дамского нижнего белья. Трусики, бюстгальтеры, ночные рубашки. Этот тип — половой извращенец. Похоже, что он пользовался ими для…
— Оставь все, как есть. И, ради Бога, не поджигай дом. Полиция должна найти все это. Это спасет моего отца.
Несколько мгновений стояла тишина. Затем Райли сказал:
— Я даже не знаю. Некоторые снимки Джессики… Мне бы не хотелось, чтобы полиция увидела ее в таком виде.
— Они должны знать, чем занимался Крамер.
— Да? Уверяю тебя, ты не говорила бы так, если бы видела, в каком виде он заснял тебя.
— Он не мог…
— Он следил за тобой, Лейн. Судя по всему, он околачивался и у вашего дома тоже. Советую тебе закрывать занавески получше.
— Господи Иисусе, — прошептала она.
— Все еще хочешь, чтобы я все так и оставил?
Зажмурившись, она застонала.
«Мои фотографии на его стенах. Снимал через окна?» Ее бросило в жар, а по телу поползли мурашки.
— Все оставь, — сказала она. — Пожалуйста. Так надо.
Опять тишина. Наконец, Райли сказал:
— Я оставлю часть из них. Полиции будет достаточно, чтобы понять, что это за тип. Хорошо? Самые худшие фотографии твои и Джессики я возьму и сожгу.
— Хорошо. Спасибо. — Лейн услышала, как хлопнула входная дверь. — Все. Я вешаю трубку. Вошли мои родители. А ты уходи оттуда. — Лейн повесила трубку и быстро вышла в коридор.
* * *
Спрятавшись за кактусами на противоположной стороне улицы, Урия наблюдал за логовищем вампиров и думал, что же там произошло.
Похоже, что и соседям это тоже интересно. Он насчитал более двадцати зевак, слоняющихся туда — сюда по улице и по тротуару, выглядевших несколько странно при свете мигалок полицейских машин и фургона коронера.
Прошло много времени, но вот по дорожке провезли две каталки. Когда их загружали в фургон коронера, Урия заметил, что это большие темные мешки.
После того, как фургон уехал, большинство зевак разошлось.
Одна за другой отъезжали и полицейский машины. Но последняя из них оставалась довольно долго. К тому времени, когда из входной двери вышли двое полицейских, сели в машину и уехали, поблизости оставалось лишь несколько соседей.
Урия сел на гравий позади кактусов, завернулся в одеяло от холода и стал ждать.
Что бы ни случилось там, на той стороне улицы, он все равно должен войти и выполнить свою миссию. Он был уверен, что полиции совершенно наплевать на вампиров. Они могут успешно заниматься чем — нибудь другим, но их совсем не волнуют эти вечно жаждущие крови дети сатаны.
«Я войду туда», — подумал он.
— Надеюсь, что это все, — сказал Пит и зевнул. Он полулежал в легком кресле, на нем поверх бинтов, которые ему наложили на станции скорой помощи, была надета рубашка Ларри. — Пока все идет неплохо.
— Я только жалею, что ты не сказала нам об этом раньше, — сказала Джина, глядя на Лейн уставшими, грустными глазами.
— Не надо об этом, дорогая.
— Я так боялась, — прошептала Лейн.
— Все хорошо, — сказал Ларри, погладив ее по голове. — Теперь все позади.
Она кивнула, потерлась щекой о его плечо.
— Можно я теперь пойду спать?
— Конечно, иди.
Лейн встала с дивана. Она пожелала Питу и Барбаре спокойной ночи, поцеловала Джину, вернулась к Ларри, прошептала:
— Спокойной ночи, папа, — и поцеловала его. Затем она вышла из гостиной, едва передвигая ноги и опустив голову.
Когда она ушла, Барбара сказала:
— Бедная девочка. Этот ад, через который она прошла…
— Ты пришил этого ублюдка, Лар.
— С небольшой помощью моих друзей.
— Ты пригвоздил его замечательно, старина.
— Давайте больше не будем говорить об этом, — сказала Джина. Она наклонилась, опершись локтями в колени и уставилась на ковер.
— Пойдем, Пит, — сказала Барбара, вставая. — Идем домой, пока ты тут не уснул. — Повернувшись к Ларри, она сказала: — Его на «скорой» хорошо накачали лекарствами.
— Я прекрасно себя чувствую.
Она взяла его за руку и помогла встать с кресла.
— Со мной все в порядке. — Он шагнул к дивану и протянул Ларри руку.
Ларри пожал ее.
Пит задержал его руку в своей.
— Я думаю, мы все — таки сделали хорошее дело, дружище.
Ларри пожал плечами. Он не чувствовал, что сделал что-то хорошее. Он чувствовал себя разбитым, усталым, ему было грустно.
— Жаль, что старушка Бонни не прихорошилась ради нас.
— А с другой стороны, это даже к лучшему, — сказал Ларри.
— Все равно книга получится отличной, правда?
— Никакой книги не будет, — сказал Ларри. — Об этом — нет.
— Эй, старина…
— Вампира все равно у нас не было. А даже если бы и был, я все же не смог бы написать правду. Я не смог бы написать о Крамере. О Лейн. И не буду.
Пит посмотрел на него. Под глазами у него все еще были синяки от встречи с камнем Урии. Он смотрел долго. Потом вздохнул, и еще крепче сжал руку Ларри.
— Молодец, — сказал он.
— Ты тоже. Мы с тобой напишем другую совместную книгу.
