Я покачала головой:
— Понимаешь, Дональд, в том-то и проблема. Когда начинаешь играть за плохих парней, никогда не знаешь, насколько они будут плохие. Вы оба просто оставили Дэниела и Шарлотту там, где они есть.
— Ага, — согласился Томпсон. — Старина Дон подбросил меня на своей машине.
Я глядела на палец. Кажется, я не могла оторвать от него взгляда. Потом я все же подняла глаза на вампира Дональда:
— Значит, вы оба знаете, где они.
У Дональда глаза полезли на лоб.
— Я не знал, — прошептал он.
Ашер шагнул вперед и положил руки на плечи Томпсону.
Тот не встревожился.
— Если с нами что-нибудь случится, с ними двоими будет еще хуже. У Ричарда мамаша очень симпатичная. Жаль было бы это менять.
— Я очень сожалею о том, что они сделали, — сказал Дональд, — но мой приказ остается тем же. Вы должны покинуть нашу территорию сегодня же ночью.
— Позвони по телефону. Скажи, что мы сдаемся. Пусть только их не трогают, и нас уже нет.
Томпсон мерзко ухмыльнулся:
— Никаких телефонов. Нам дали два часа. Если мы после этого срока не вернемся, они начнут отрезать кусочки, и это сильно скажется на ее внешности.
Я кивнула, вытащила браунинг, нацелилась и выстрелила одним движением. Даже не помню, как наводила на цель. Голова вампира взорвалась облаком крови и мозгов. Тело качнулось и упало назад, прихватив с собой стул.
Ашер удержал Томпсона на месте. Лицо помощника шерифа заляпало кровью и мясом. Какой-то кусок полз у него вниз по лбу, Томпсон попытался его смахнуть, но Ашер ему не дал.
Я вытащила пистолет у него из кобуры, а браунинг приставила ему ко лбу.
Томпсон перестал отбиваться, только злобно глядел на меня. Надо отдать ему должное — покрытый мозгами и кровью, в тисках вампира, под дулом пистолета, он демонстрировал храбрость.
— Убей меня. Это тебе ничего не даст, кроме их тел, изрезанных в куски.
— Скажи мне, где они, Томпсон, и я их заберу.
— Хрен тебе! Ты меня все равно убьешь.
— Даю тебе слово, что если ты скажешь нам, где они, и мы их выручим живыми, ты останешься жить.
— Я тебе, сука, не верю.
— Знаешь, Томпсон, чем плохо быть лживым, коварным и продажным предателем? Начинаешь всех остальных считать такими же. — Я поставила браунинг на предохранитель и сунула его в кобуру. — Я свое слово держу, Томпсон. Ты хочешь жить или нет?
— Найли и Лайнус Бек куда страшнее, чем ты когда-нибудь будешь, сыкуха.
Он назвал меня сукой и сыкухой. То ли он дурак, то ли...
— Ты пытаешься меня достать, чтобы я тебя убила.
— Если я заговорю, мне все равно не жить. А Найли не просто меня пристрелит.
Томпсон глядел на меня, и в его глазах была твердая уверенность, что он уже покойник. Весь вопрос в том, кто и как это сделает. Он предпочитал, чтобы я сейчас, чем Найли потом.
— Он не боится смерти, — тихо сказал Ашер.
— Да, не боится, — согласилась я.
— Можно вызвать копов, — предложил Джейсон.
— Уж если он вас, ребята, не боится, то копов из полиции штата он точно не испугается. — Я стояла, глядя на Томпсона сверху вниз, пристально. — Я еще не знаю, что я с тобой сделаю, Томпсон, но я тебе скажу, чего я не сделаю. Я не буду сидеть и ждать, пока протикают два часа. Я не дам умереть Дэниелу и Шарлотте.
— Тогда уезжай, — сказал Томпсон.
— Я видела Найли, Томпсон. Ты действительно думаешь, будто я поверю, что он их отпустит?
— Он сказал, что отпустит.
— И ты ему веришь? — спросила я.
Томпсон смотрел на меня и молчал.
— А я так не думаю.
Пальцы Ашера разминали плечи помощника шерифа, будто он собирался ему делать массаж.
— Бояться можно не только смерти, но и других вещей, Анита. Если у тебя хватит на них духу.
Я посмотрела в красивое, трагическое лицо и не смогла понять его выражения.
— Что ты имеешь в виду?
— Наверное, око за око, — сказал вампир.
Я глядела в эти хрустально-синие глаза и давала мысли расцвести у меня в мозгу страшным цветком. Многие из тех, кто спокойно смотрят в глаза быстрой и чистой смерти, страшатся пытки. Я, например. Собственно, об этом и шла речь.
— Я думаю, помощник шерифа нам в ближайший час все расскажет, если мы будем беспощадны, — сказал Ашер. — Я сделаю эту грязную работу. Тебе надо только это разрешить.
Томпсон встревожился:
— Что еще за херню вы задумали?
— Джейсон! — позвала я.
Он подошел ко мне и поглядел на то, что лежало на столе. Он ничего не сказал, но по его лицу медленно покатились слезы. Он не раз бывал у Зееманов на воскресных обедах.
— Помоги подержать Томпсона, — попросила я. Джейсон подошел и прижал руку Томпсона к столу.
Ашер по-прежнему держал его за плечи. Я поглядела на Ашера и кивнула:
— Делай.
— Дамиан, не будешь ли ты так добр принести мне нож? Желательно с зазубренным лезвием, оно лучше проходит через кость.
Дамиан повернулся и вместе с Зейном стал открывать ящики.
— Что вы хотите делать? — спросил Томпсон.
— Угадай, — ответила я.
— Я не резал эту суку! Я их не трогал! Это тот жуткий тип, который с Найли приехал, Лайнус Бек! Это он палец отрезал, он! Я ничего не делал!
— Ты не волнуйся, Томпсон, мы и до Лайнуса доберемся. Но пока что у нас есть только ты.
Дамиан выбрал большой зазубренный мясницкий нож и шел к столу кошачьей походкой.
Томпсон теперь отбивался, его трудно было удержать на стуле.
— Вы его лучше положите на пол, — посоветовала я.
На помощь пришел Натэниел. Томпсона положили лицом вниз, Джейсон и Ашер держали его за руку, Натэниел прижал ноги. Томпсон был большой и сильный, но с ними драться не мог. Они были сильнее. Куда сильнее.
— Мать вашу так! — вопил Томпсон.
Дамиан протянул нож Ашеру:
— Я его подержу.
Я тронула Дамиана за руку и покачала головой:
— Я сама.
Дамиан поглядел на меня.
— Есть такое правило: не проси никого сделать то, чего не можешь сделать сама. Если я не смогу, мы вообще не будем этого делать. Найдем другой способ.
Джейсон посмотрел на меня, продолжая держать рвущегося Томпсона:
— Другого способа нет.
Никогда я не видела в его глазах такой ярости.
— А ты мог бы? — спросила я. — Мог бы его кромсать?
Джейсон медленно кивнул:
— Я бы его блядские пальцы откусил все по одному за тот, что в этой коробке.
Он говорил серьезно, и я поняла, что совсем не знаю Джейсона.
— Мы это можем сделать, Анита, — сказал Ашер, — и это нам ничего стоить не будет.
— Должно стоить, Ашер. Если мы собираемся совершить нечто столь злое, то оно должно нам чего-то стоить.
— Не злое, — возразил Ашер. — Просто практичное. И даже справедливое.
Я протянула руку за ножом.
— Злое, и мы все это знаем. А теперь дан мне нож. Либо я смогу это сделать, либо сделаем что-нибудь другое.
