По ходу движения Элизабет и Чесбро то и дело плескали на воду мазут и поджигали.
— Это для кальмара, — пояснила женщина.
Затем они взошли на борт яхты и подняли вслед за собой плоскодонку. Все прошло быстро и эффективно. Элизабет Касл хорошо знала свое дело.
Что до яхты, то это было большое и красивое судно.
Так показалось Джорджу, когда она появилась из тумана. Гладкая и горделивая, с острым, как игла носом. Он никогда не думал, что можно полюбить нечто такое абстрактное, как корабль. Но ее он полюбил сразу. Полюбил ее размеры, ее плавные очертания, и то, как она держалась на воде. Это была большая парусная яхта, и он влюбился в нее с первого взгляда. И, надо признать, он полюбил бы ее, будь это даже дырявая баржа, залитая сточными водами и кишащая мухами.
После той консервной банки, служившей всего лишь буфетом для кальмара, яхта «Мистическая» была настоящей красавицей. Конечно, она повидала и непогоду и трудные времена — паруса висели как грязные лохмотья савана, а сами мачты покосились, будто были готовы упасть в любую минуту — но в целом «Мистическая» выглядела довольно неплохо, по сравнению с другими, гниющими среди водорослей судами.
Все прошли в кают-компанию. Как и в остальной части корабля, здесь пахло сыростью и плесенью. Пол был покрыт бордового цвета ковром, таким толстым, что ноги в нем буквально тонули. Он был сухой и теплый. Приятный момент. В центре комнаты стоял дубовый стол, а вдоль каждой стены — небольшие диваны, обитые толстыми кроваво-красными подушками. Еще там присутствовала барная стойка, обшитая кожей по краю. Помещение было довольно просторным, и Джордж прикинул, что здесь вполне комфортно могли разместиться человек двадцать. Ему уже чудились смех и плеск разливаемых напитков, запах сигаретного дыма и женского парфюма. Он не знал, кому принадлежала эта яхта, но готов был поклясться, что это были богатые люди.
— Это ваша лодка? — спросил Кушинг.
Элизабет Касл пожала плечами.
— Теперь да. — Она прошла в следующую комнату, возможно, служившую камбузом. И они почувствовали запах древесного дыма. Еще один приятный момент. Вернувшись, она объявила:
— Я приготовлю кофе.
Они положили Гослинга на одну из кушеток. Кушинг поставил ему укол обезболивающего. Это все, что они могли для него сделать. Все представились, и Джордж вкратце рассказал женщине, как они оказались в Мертвом море, и что произошло на транспортном самолете.
— Я наблюдала за вами, — сказала она им. — Видела, как вы пришли из тумана, в телескоп, когда было еще светло. Я надеялась, что вы выберете лучшее судно, чем это.
У Джорджа было странное ощущение, словно его отчитали. Он сглотнул. Элизабет Касл была первой женщиной, которую он увидел с тех пор, как… Господи, он даже не помнил, сколько времени прошло. Хотя не так уж и много. С тех пор, как они плыли на «Маре Кордэй» из Норфолка. Он не был уверен, насколько давно это было. Несколько дней назад. А может, недель. Так или иначе, он не видел женщин с тех пор, как они вышли в море. Он предположил, что в тот момент он, как и все остальные, влюбился в Элизабет Касл. Ее нельзя было назвать красивой, слишком жесткий и мужественный был у нее вид, хотя и определенно яркий. Высокая и стройная, с ярко-зелеными, как у кошки глазами, и пухлогубым, вызывающе чувственным ртом.
На ней была одежда, похожая на самодельную… серые шерстяные брюки и такая же рубака с широкими рукавами, потертый кожаный жилет и черные высокие башмаки… прямо наряд моряка 19-го столетия. Эти были бесформенные одеяния, придуманные скорее ради практичности, чем ради красоты, но Элизабет вполне им соответствовала. С длинными золотисто-каштановыми волосами, переброшенными через одно плечо, и зелеными сверкающими глазами, она буквально приковывала к себе взгляд.
— Ваш друг, — сказала она, наклонившись над Гослингом. — Это кальмар его так?
Джордж кивнул.
Она не выглядела особо озабоченной, но и равнодушной тоже. Лишенная каких-либо эмоций, она была словно закалена этим антимиром. И носила маску, которую никто не осмелился бы с нее снять.
— Если б вы сразились с кальмаром, — сказала она, — вы бы лучше его познали.
С этими словами она вернулась в камбуз. Они услышали, как она гремит там чашками.
— Наверное, мне все это снится, — сказал Джордж.
— Наверное, нам тоже, — сказал Кушинг. Он подошел к Гослингу, проверил пульс и заглянул ему в глаза. Впечатление осталось не особо оптимистичное.
Женщина вернулась, неся оловянные кружки с дымящимся кофе. От одного аромата Джордж едва не разрыдался. Он взял предложенную ему кружку, она была теплой и успокаивающей. Кофе имел не лучший вкус, но в тот момент Джордж не мог вспомнить, когда ему было так хорошо.
— Кальмар охотится лишь по ночам, — объяснила она им. — Днем он уходит на дно. Не любит света.
— Я так понимаю, вы уже имели с ним дело прежде? — спросил Джордж.
Проигнорировав его вопрос, она посмотрела на Кушинга и Гослинга. Причем очень внимательно. При взгляде на Кушинга выражение ее лица слегка смягчилось, словно он напомнил ей кого-то. Возможно, так оно и было.
— Вы врач, мистер Кушинг?
Он покачал головой.
— Нет, но я прошел небольшую медицинскую подготовку. Только ради «галочки».
Она смотрела на него какое-то время, затем отвернулась.
— Кальмар всплывает лишь по ночам. Возможно, ваши фонари привлекли его. Думаю, он улавливает движение, тепло, исходящее от тела… возможно, он заинтересовался вашими фонарями. Кроме того… его когти ядовиты. Ваш друг мог умереть.
— Вы много знаете об этом монстре, верно? — спросил Кушинг.
— Он здесь столько же, сколько я. — Элизабет задумалась на мгновение. — Наверное, он обитает в корпусе одного из затонувших кораблей.
— Как давно вы здесь? — спросил Чесбро.
Она вздохнула.
— Не знаю точно. В какое-то время мы потеряли счет дням. Кажется, что я была здесь вечно. Несколько лет, насколько я знаю.
— Вы сказали «мы»… а где остальные?
Она покачала головой.
— Только я и моя тетушка Эльза… Больше никого. Когда-то нас было десять человек. Кальмар убил троих в первую же неделю. Остальные… на них напали другие твари. Мой дядя Ричард, он умер… в прошлом году? Не помню. У него было больное сердце. Он умер во сне. Теперь нас всего двое.
Джордж был поражен ее почти формальной манерой речи. Это было необычно. Такими оборотами люди пользовались одно время в письменной корреспонденции. У него стали появляться странные мысли насчет времени ее пребывания здесь.
— Где ваша тетушка? — спросил Чесбро.
