Рэймонд замолчал, ожидая реакции Рэйчел. Та помедлила несколько секунд.
– Последнее четверостишие звучит, как предупреждение, а в первом…
– Склеротик! – вдруг воскликнул Форелли. – Я сам хотел бы просмотреть эти строки, но опять забыл очки в комнате…
Он поспешно вышел из библиотеки.
– О чем это я? – нахмурилась Рэйчел.
– О первом четверостишии, – машинально напомнил Клод, глядя на дверь. – Очки… Рэйчел, он постоянно их забывает!
– Хватит молоть чепуху! – нетерпеливо воскликнул Ларуш. – Я тоже ношу очки и все время о них забываю! Хватит об офтальмологии и расстройствах памяти. Мы говорим совсем о другом!
– Я только хотел сказать, что когда приносил очки отцу Форелли в парк, то из озорства нацепил их на себя… Отец Луиджи ведь близорук?
– Продолжай, Клод! – Рэйчел привстала в кресле.
– А между тем в линзы его очков не приближают и не удаляют предметы.
– Обычные стекла, Клод! – воскликнула Мидллуайт. – Он все понял и пошел вовсе не за очками!
– Что он должен был понять, Рэйчел?! – Ларуш почти кричал. – И при чем здесь очки?
– Зачем человеку очки с простыми стеклами? – Мидллуайт покачала головой, удивляясь тому, как медленно соображают люди. – Ответ очевиден: чтобы быть похожим на того, кто действительно близорук. Он обо всем догадался! Ступни на щите и небо на гобелене! Стихи сэра Гийома прямо указывают на то, что они должны коснуться друг друга!
Из коридора донесся яростный лай Честера. Клод решил не терять времени, взобрался на стол и пытался сдвинуть щит.
– Что происходит? – растерянный взгляд Ларуша остановился на Рэйчел. – Этот человек не Форелли?
– Если бы я знала! – с сожалением воскликнула Рэйчел.
Рэймонду наконец удалось найти нужную точку приложения силы и сдвинуть щит, который, как оказалось, крепился к стене системой специальных рычагов.
Как только ступня коснулась неба, стена под гобеленом бесшумно раздвинулась, открыв узкий прямоугольник прохода.
– Ты права, Рэйчел! – восхищенно прошептал Жак. – Тайна Крессе…
На коридоре послышались торопливые шаги.
– Наконец-то раскрыта, – продолжила Мидллуайт. – И сделано это в самый неподходящий момент…
– Он не сможет помешать нам! – Жак рванулся к двери и распахнул ее толчком ноги. – Пока я здесь хозяин!
Стычка на коридоре была короткой: дети услышали шум борьбы, отрывистый возглас Жака и грохот падения.
На лице вошедшего в библиотеку Форелли играла улыбка.
– Месье Ларуша слишком рано выпустили на свободу. Он не в себе набросился на меня, духовную особу! Вот она – человеческая неблагодарность. Вспомни, Рэйчел, как я его защищал, как доказывал тупице-комиссару, что Фриду отправил в полет некто третий!
– Вы …
– А что мне оставалось делать? Согласись, что два привидения-близнеца в одном замке – перебор. Видела бы ты вдохновенную рожу мсье Жака! Он так увлекся погоней за Фридой, что дал мне время сменить хламиду рыцаря на унылый наряд попа.
Рэймонд спрыгнул со стола. Судя по сжатым кулакам, он намеревался защитить Рэйчел от того, кто маскировался под посланца Ватикана, а теперь выплевывал словосочетание «духовная особа» с нескрываемым презрением, но силы оказались неравными. Мужчина схватил подростка за шиворот и легко, как пушинку оторвал от пола.
– Щенок пробует кусаться?
– Опусти! – завопил барахтаясь Клод. – Убери руки, урод!
Рэйчел услышал смех Форелли, возмущенный крик Рэймонда и короткий металлический щелчок. Никогда в жизни девочка не чувствовала такой беспомощной. Ее схватили за руку и выдернули из кресла. Непреодолимая сила протащила ее через всю библиотеку и швырнула на пол. Рэйчел больно ударилась коленями о чугунную пластину основания камина. Секрет металлического щелчка она разгадала после того, как почувствовала на своем запястье стальной холод наручника.
– Что вы делаете, отец Луиджи?!
Голос, ответивший Рэйчел, совсем не походил на тот, которым говорил Форелли. На этот раз в нем звучали не доброта и мудрость служителя Господа, а высокомерие и непреклонность дьявола.
– Отец Луиджи, умненькая Рэйчел? – самозванец с отвращением отстегнул воротничок священника и швырнул его к ногам девочки. – Ты ошибаешься редко, но сейчас как раз тот случай, когда наша незрячая мыслительница глубоко заблуждается! Перед вами, пронырливые детки, Якоб де Шатийон, услышав имя которого содрогаются в диких конвульсиях мертвые и трепещут живые! Последний истинный тамплиер… Настоящий рыцарь, беззаконник с головы до ног, окрещенный в пламени духовного бунта и достигший примирения с сатаною, единственно боеспособным среди богов!
– Напыщенная речь! – к Клоду вернулась его обычная язвительность и он обращался к Рэйчел, делая вид, что они в комнате вдвоем. – Очень яркая и цветастая, как перья попугая.
– Точное сравнение, – Мидллуайт подыграла Клоду, хотя и понимала: оскорблять Шатийона безнаказанно нельзя. – Парню, который толкает подобную чепуху, самое время записаться на прием к психиатру.
– Это точно, – продолжал издевательским тоном Рэймонд. – Как удалось вам, о грозный рыцарь, справиться с тремя пожилыми людьми?
Рэйчел услышала сдавленный хрип ярости, приближающиеся шаги и ощутила на своем лице горячее дыхание Шатийона.
– Ты, а вовсе не толстый мальчишка, играешь в этом оркестре первую скрипку, но я затолкаю смычок тебе в глотку!
Хлесткая пощечина отбросила голову девочки назад. Рэйчел ударилась о каминную решетку, но успела прикусить губу, чтобы не закричать. Стон Клода стал доказательством того, что Шатийон не обошел вниманием и его.
– Молитесь своему Богу, детки. Когда я вернусь из подземелья, вы умрете, завидуя слишком любопытному попу, дураку-садовнику и его полоумной женушке. Что касается милейшего мсье Жака, то его арестуют за двойное убийство. Думаю, что медиум-самоучка перережет ваши тонкие шейки, – Шатийон схватил со стола хрустальный графин и швырнул его в стену. – Осколком стекла. Вот оно – тлетворное влияние американского образа жизни. Ужас, да и только!
Сатанист расхохотался. Рэйчел услышала, как он спускается по каменной лестнице и дернула рукой, чтобы расшевелить Клода.
– Он сделает все как обещает!
– Не сомневаюсь, – ответил подросток. – Влипли так, уж влипли…
– Ты вроде собирался стать суперполицейским. Так реши, как нам выкарабкаться.
– Почему собирался? Я им стану, если ты найдешь в себе немного терпения и не будешь отвлекать меня.
– У тебя есть план?
– В кино наручники обычно открывают скрепкой или, как Ганнибал Лектер в «Молчании ягнят» – пишущей головкой шариковой ручки. У нас есть что-нибудь подобное? Выкладываем все из карманов!
