– Ну что ты. Это самый обычный кот, – улыбнулся Джем. – Чародейка хотела принести его в жертву во время одного из темномагических ритуалов. Шарлотта сказала, что мы должны оставить его. Очень хорошо, когда в доме есть кот. А так как он теперь должен стать ангелом-хранителем Академии, а она была построена на месте церкви, то мы и решили его назвать Черч. А если это имя убережет его от всех возможных неприятностей, то тем лучше.
– Мне кажется, он смотрит на нас очень презрительно.
– Вероятно. Коты вообще думают, что они лучше всех на свете. – Джем почесал Черча за ухом. – Что ты читаешь?
Тесс показывала ему Кодекс:
– Уилл дал мне это…
Джем потянулся и выхватил у нее книгу из рук с такой ловкостью, что Тесс не успела среагировать. Книга все еще была открыта на странице, где она прервала чтение. Джем быстро пробежал ее глазами, и лицо его изменилось.
– Разве ты этого не знала?
Тесс покачала головой.
– Нет… А я мечтала о детях, – прошептала она. – А теперь я даже не могу думать о будущем. Мой дар делает меня слишком не похожей на обычных людей. Такое чувство, что скоро нас будет разделять пропасть.
Джем долго молчал. Его длинные пальцы неспешно гладили серого кота.
– Возможно, – наконец сказал он. – Но это не так уж и плохо – быть непохожим на других. – Он наклонился вперед. – Тесс, ты обладаешь поистине уникальными способностями. Ни один чародей, с которым мы имели дело прежде, не похож на тебя. К тому же на твоем теле нет ведьминой отметки. С тобой все не так, поэтому, мне кажется, рано впадать в отчаяние.
– А я и не впадаю, – тихо ответила Тесс. – Только… Я не могу уснуть уже несколько ночей. Все думаю о своих родителях. Я очень хорошо помню их. И все же сейчас меня сильно мучает один вопрос. Мортмэйн сказал, будто моя мать не знала, что мой отец демон. Но ведь он мог и соврать? А еще он сказал, что она сама не имела представления о своей природе. И что это означает? Может, она знала, что я не человек? Почему они оставили Лондон, бежали, будто преступники, тайно, под покровом ночи? И если я появилась на свет в результате какой-то противоестественной, отвратительной связи, то как моя мать могла любить меня?
– Они спрятали тебя от Мортмэйна, – заметил Джем. – Они, должно быть, знали, что он хотел заполучить тебя. Все эти годы он искал тебя, и сначала твои родители, а потом и твоя тетя пытались тебя защитить. Они очень любили тебя. – Джем пристально вглядывался в ее лицо. – Тесс, не хочу давать тебе обещания, которые могу и не сдержать, но если ты и в самом деле хочешь узнать правду о своем прошлом, то мы можем тебе помочь. В конце концов, после того, что ты сделала для нас, мы здорово тебе задолжали. Так что если ты хочешь раскрыть тайну своего рождения, то только скажи.
– Да. Именно этого я и хочу.
– Но тебе может не понравиться то, что ты обнаружишь, – продолжил Джем.
– Всегда лучше знать правду. – Тесс была удивлена тому, как уверенно прозвучал ее голос. – Я знаю правду о Нате, и пусть мне сейчас очень больно, но это все равно лучше, чем откровенная ложь. Это лучше, чем любить кого-то, кто не сможет ответить тебе взаимностью. Лучше, чем тратить чувства понапрасну. – Голос ее задрожал.
– Думаю, Нат любил тебя по-своему, но тебе это не нужно, – задумчиво проговорил Джем. – Ведь важно не просто любить, а любить как должно. Чувство – это не то, что можно тратить впустую.
– Это тяжело. Все это. – Тесс знала, что не стоит жалеть себя, но ничего не могла с собой поделать. – Лучше быть одиноким.
Джем внимательно посмотрел на нее. Красные знаки огнем горели на его бледной коже, и он от этого становился немного похожим на безмолвных братьев.
– Мои родители умерли, как и твои. И сейчас моя семья – это Уилл, Генри, Джесси и Шарлотта. Я тебе скажу даже больше: все, кто живет в Академии, сироты. Иначе нас бы здесь не было.
– Знаю, – ответила она. – Мне так жаль. Я слишком эгоистична, я не думала…
Он поднял изящную руку.
– Не стоит, я ни в чем тебя не виню, – прервал он ее. – Ты здесь потому, что тоже осталась одна. Так же, как и Уилл. Так же, как и Джессамина. И даже так же, как Шарлотта и Генри. Где еще Генри мог получить такую лабораторию? Где еще смог бы найти применение своем блестящему уму? И хотя Джессамина говорит, что ее все здесь ненавидит, и Уилл никогда не признает, что нуждается в друзьях, они оба нашли здесь новый дом. Так что мы здесь живем не только потому, что нуждаемся в крыше над головой. Здесь наша семья.
– Но не моя.
– Но мы можем ей стать, Тесс, – ласково сказал Джем. – Когда я приехал сюда, мне было всего двенадцать лет. Тогда у меня язык не поворачивался назвать это место своим домом. Лондон так не похож на Шанхай, что каждый божий день я плакал по своему настоящему дому, по своей погибшей семье. А потом мы с Уиллом как-то отправились в магазин в Ист-Энде, и он купил мне это… – Джем достал из выреза рубашки цепочку, которая висела у него на шее, и Тесс увидела вырезанный из зеленого, слабо мерцающего камня кулон, выполненный в форме сжатой в кулак руки. – Думаю, эта вещь понравилась ему в первую очередь из-за своей формы. К тому же это нефрит, а Джем знал, что этот камень привозят из Китая. Так что он вернул мне частичку родины. С тех пор я не снимаю его подарка.
При упоминании об Уилле Тесс снова погрустнела.
– Хорошо знать, что он порой способен на хорошие поступки.
Джем внимательно посмотрел на нее, его серебристые глаза таинственно блестели в колдовском свете.
– Когда я вошел сюда, то сразу обратил внимание на выражение твоего лица. Ты грустишь не только из-за того, что ты прочитала в Кодексе, не так ли? Уилл обидел тебя? Что он тебе наговорил?
Тесс не знала, рассказывать ли ему о произошедшем или нет.
– Он ясно дал мне понять, что не хочет, чтобы я оставалась в Академии, – сказала она наконец. – И теперь мне уже не кажется, что жить здесь такая уж хорошая идея.
– Господи, какой же я дурак! И после всего этого я наговорил тут тебе всякой чепухи о семье и доме, – печально усмехнулся Джем. – Неудивительно, что ты смотрела на меня с таким видом, будто я говорю ужасные вещи.
– Мне жаль, – прошептала Тесс.
– Ерунда. Это Уилл должен сожалеть, – нахмурился Джем. – Знаешь, мне кажется, что Уилл уже перешел разумную грань. Не волнуйся, мы примем меры. К утру он уйдет.
Тесс резко выпрямилась и с ужасом посмотрела на Джема.
– О… Нет, ты не сможешь так поступить…
Джем усмехнулся:
– Конечно, я так не сделаю. Но мне ведь удалось тебя хоть немного встряхнуть, не так ли? Уилл… тяжелый человек, – продолжал Джем. – Но семья вообще дело трудное. Если бы я искренне не считал, что Академия – лучшее место для тебя, Тесс, я бы не стал тебя в этом убеждать. Впрочем, если бы не эти стены, каждому из нас пришлось бы самому разбираться со своими проблемами. Я знаю, что сейчас ты чувствуешь себя изгоем, тебе кажется, что в твоей жизни уже нет места счастью, нет места любви… – Его голос стал глуше. Тесс впервые слышала, чтобы он говорил неуверенно. – Но я обещаю тебе, что все будет хорошо.
