открыл подъезд и побежал в свою квартиру, но когда я в нее вошел, всё повторилось: снова очутился на улице.
Так я предпринял еще три попытки, но результат один: войти к себе домой я не мог. Словно время отматывалось назад.
Время!
Решив попробовать еще один раз, я посмотрел время на телефоне.
11:52.
На этот раз заходил в подъезд и поднимался по ступенькам я медленно. Дойдя до квартиры, снова посмотрел на время.
11:54.
Почему-то я знал, чем всё закончится.
И вот я снова стою на улице. Достав телефон, я увидел, что часы снова показывают 11:52.
— Какого хера?
Какого хера я не могу попасть к себе домой?
Ответ сам пришёл: потому что мне туда нельзя.
А почему нельзя?
Возможно, потому что я так сделаю только хуже и нужно искать другой путь.
Путь к чему?
А вот это уже непонятно.
Я вернулся из мертвых потому, что не сделал что-то до своей смерти?
Без понятия.
Так и не придя к какому-либо заключению, я решил: чтобы разобраться, надо что-то делать. Но что именно? Попробовать зайти к другим? А если опять будет выбрасывать?
Ладно, всё же лучше, чем просто стоять на месте.
6
Бесполезно.
Всё это время я дожидался, когда откроется тот или иной подъезд. В крайнем случае, набирал номер любой квартиры из подъезда и представлялся расклейщиком рекламы в лифте, чтобы мне открыли. Я пытался зайти к своей бабушке, дяде, тётё, к двум друзьям, девушке, с которой встречался до смерти, — всё бесполезно. Возникала мысль в последнюю очередь попробовать зайти к моему лучшему другу Игорю, поскольку он живет дальше всех. Но после всех попыток я обрёл уверенность в том, что и это ничем не обернется. Результат будет тот же: меня выбросит обратно, словно в какой-то игре.
Интересно, может, после смерти я попал в какую-то игру, где мной управляет, какой-то подросток и никак не может найти верный путь?
Я отбросил эту мысль, ведь, по сути, этот подросток и есть я, но только мне не тринадцать, а восемнадцать.
Люди могут меня видеть и взаимодействовать со мной. Пример этому: мужичок, что предлагал мне помочь найти телефон, и люди, у которых я спрашивал, какой сейчас год. Отбрасывает только от тех, кто меня знал. Значит, это не зря.
Почему-то я искренне верил, что можно вернуться назад, в то время, где я ещё жив.
— В принципе, логично.
Но каким путём?
— Тем же, — ответил самому себе я и устремился к изначальной точке.
Неужели всё так просто? Вряд ли. Скорее всего, после моего падения дверь на крышу могли закрыть на ключ. И почему эти идиоты раньше этого не сделали, еще до моей смерти?
Я сел возле подъезда дома, с которого когда-то давно (для меня примерно час назад) свалился, и принялся ждать, пока кто-то откроет подъезд. Домофон издал пикание и дверь открыла какая-то бабушка с сумками. Я подошел и придержал ей дверь.
— Спасибо большое.
Я кивнул и залетел в подъезд.
Поднявшись по ступенькам на пятый этаж, я устремился по лестнице на чердак.
— Ч. Т. Д. Что и требовалось доказать, — прошептал я, глядя на запертую дверь. Почему-то после этого у меня не было и тени сомнений, что это тот самый путь, который нужен. Только он закрыт. А как его открыть?
Чтобы сосредоточиться и не впадать в панику, я представил, что это обычный квест в игре.
«Та-а-ак! Думай!», — я закрыл глаза и сосредоточился.
Идти отсюда или нет? А вдруг сейчас кому-то что-то понадобится на крыше и мне откроют?
— Вряд ли. Я не такой счастливчик.
Значит, надо выйти на улицу.
Спускаясь по лестнице, я уже в который раз подумал о своей смерти. Но теперь это натолкнуло меня вот на что: если я умер, то я лежу в могиле.
Кладбище.
7
До кладбища я шел спокойно, включив музыку в наушниках. Дабы не предаваться мыслям о том, как всё трагично, я не стал включать грустные песни и выбрал плейлист с жестким роком. Это помогало сосредоточиться на деле.
Идя по своему кварталу, я внимательно смотрел на людей, чтобы убедиться, что они на меня посмотрят в ответ. Это поддерживало во мне уверенность в том, что я всё-таки живой, а не призрак.
Минув дома, я вышел на поле, тропинка через которое вела на кладбище. Придя сюда, я в который раз убедился в том, что я в другом времени. Когда я здесь проходил незадолго до падения, на дорожке была сплошная грязь после ливней. Походу, дожди давно не проходили. Да и в квартале я ни одной лужи не видел, тогда как в прошлом году (для меня пару часов назад) приходилось перепрыгивать через них, чтоб не промочить ноги.
Дойдя до кладбища, я прекрасно знал, куда идти. На участке, где похоронен мой дедушка, хватило места еще на две могилы. При этом я надеялся, что из них будет занято только одно место, и никто из семьи больше не умер.
Ориентируясь по определенным могилам, я вышел на тропинку и начал высматривать свой участок.
— Вот и ты, друг.
Я подошел к участку, скользнув взглядом по могиле деда, и застыл возле небольшого холмика земли, в который был вставлен деревянный православный крест с моей фотографией, на которой один длинный локон слегка закрыл глаз. А ниже была табличка:
БУЛАТОВ
ИВАН
СЕРГЕЕВИЧ
(23.11.2001—17.03.20)
У меня пробежали мурашки по коже, а после этого в голове образовалась пустота. Будучи живым, видеть свою же могилу.
— Долбоёб и урод, — вырвалось у меня, когда я смотрел на свою же фотографию.
Не надо было подходить к краю крыши! Не надо было вообще на неё заходить! Не надо было даже допускать мысли о своей смерти!
Задумавшись о том, какую я боль принес своим близким, я ударил ногой в затвердевший холм земли, а после этого что есть силы ударил по могильному кресту, и тот покосился.
Смотря на результат своих действий, я сел на лавочку.
«Этим ты ничего не изменишь»
Отдышавшись и постаравшись успокоиться, начал думать о том, что делать дальше.
По сути, моя теория о том, что меня тут двое оказалась верна. Но только Я из этого времени сейчас лежит в гробу и уж никак не мог помочь мне или оставить какую-то подсказку. А всё потому…
— … что ты дебил и по этой же причине взял и сдох, — продолжил я вслух.
И что же теперь делать? Зачем я сюда пришел? Посмотреть на это?!
Я задумался над тем, что меня сюда
