и лёгкие соответственно.
Его внутренности кричали в агонии, когда то, что было сейчас внутри него, извивалось и корчилось. А затем оно вырвалось из его тела, вскрыло его внутренние органы и разорвало плоть.
Аарон почувствовал, как его грудь взорвалась, мясо лёгких протиснулось между рёбрами, прежде чем кости раскололись и разорвали его кожу.
А потом...
Ничего.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Нет места лучше дома
Мартин изо всех сил старался забыть о прошедшем дне, как делал всегда. Он никогда не любил думать о работе больше, чем это было необходимо. Это означало, что, как только его смена заканчивалась, он изо всех сил старался полностью отключиться.
Конечно, не всегда это было возможно. Иногда выключить было совершенно невозможно.
Как сегодня вечером. Что-то всё ещё вертелось у него в голове, когда он вошёл в свой дом - небольшой таунхаус с двумя спальнями, который он делил с Эмили. Было что-то тревожное в событиях дня, что-то, что казалось... Как бы лучше это выразить? Конечно, за эти годы он имел дело со многими засорившимися туалетами. Но три в один день? Такого просто никогда не было. Не так, как это произошло, не так близко друг к другу. Происходило что-то серьёзное, Мартин был в этом уверен.
Однако, как только он вошёл в парадную дверь, все воспоминания о событиях дня испарились.
Эмили стояла перед ним в коридоре и одним своим видом скрашивала неприятное чувство, которое засело у него в желудке. Волосы распущенными локонами ниспадали на плечи. На ней было красное платье с цветочным принтом, чуть ниже колен.
- Привет! - сказала она, весело улыбаясь.
Она подошла и, встав на цыпочки, положив руки ему на плечи, поцеловала его в щёку.
- Привет и тебе тоже, - сказал Мартин.
Он чувствовал, что улыбается, его щёки уже начали болеть. Эмили была красивой. Он любил её больше всего на свете. Каким бы трудным ни был его день, её вид всегда утешал его, заставляя почувствовать себя лучше.
- Пошли, - сказала Эмили, взяв его за руку и поведя по коридору на кухню. - Ужин почти готов.
Мартин чувствовал запах готовящегося ужина, аппетитный аромат, исходящий из кухни.
- Мне действительно не помешало бы сначала принять душ, - сказал он. - Я был по локоть в дерьме весь день. Я, наверное, воняю.
Эмили улыбнулась ему в ответ.
- Совсем немного. После ужина можно принять душ - ты же не хочешь испортить стейк. Ты же знаешь, сколько сейчас стоит хороший кусок мяса, верно?
Мартин рассмеялся.
- Хорошо. Хорошо. Дай мне просто помыть руки.
- Ладно. Но поторопись.
- Я скоро.
Мартин наклонился и поцеловал Эмили в губы, задержав нежное прикосновение всего на секунду.
- Я на мгновение.
Эмили пошла на кухню, а Мартин поднялся наверх в ванную. Это была скромная комната с хорошей мебелью и сантехникой, которую Мартин смог приобрести по сниженной цене благодаря своим многочисленным знакомым в этой отрасли. Ему нравилась его ванная комната. Вероятно, он проводил там слишком много времени. Но он находил это место спокойным. Он находил его удобным. Это было единственное место, куда он мог пойти просто побыть одному, всего на пять минут.
Стоя перед раковиной, он смотрел на себя в зеркальную дверцу аптечки перед собой. Он задавался вопросом, выглядит ли он таким же старым, как себя чувствует? Он посмотрел на унитаз справа от себя, радуясь, что и он не засорился; он не думал, что сможет справиться с ещё одним сегодня. Но факт оставался фактом: в этих засорах было что-то необычное. Конечно, его дом был на другом конце города, где были те другие. Но затем Дэвид сказал ему, что на самом деле засоры произошли по всему городу - это могло произойти в его собственном доме с такой же вероятностью, как и в любом другом месте.
«Великолепно. Просто замечательно».
Тем не менее, сейчас туалет не был забит, а стоки не засорены, и Мартин молил Бога, чтобы так и осталось.
Оставалось надеяться, что ребята из переработки сточных вод разберутся, в чём проблема, и решат её за одну ночь. Мартин был не в настроении для ещё одного дня, как сегодня.
Что он делал, всё ещё думая о работе? Это был его день рождения, и его девушка была внизу, готовя ему ужин. Ему нужно было отключиться.
Но у него болела голова, в затылке начинались приступы мигрени. Он открыл перед собой аптечку и стал перебирать лекарства - антигистаминные, антисептические, слабительные, поливитамины, различные кремы для местного применения - пока не нашёл обезболивающие. Он вытащил из пачки две таблетки, бросил их на язык, запрокинул голову и проглотил.
Мартин открыл кран, пока вода не стала тёплой. Затем он вымыл руки, надеясь, что вместе с дневной грязью, которая, несомненно, там скопилась, он сможет просто смыть эти мысли о работе, канализации, забитых туалетах, моче и дерьме. К счастью, похоже, это сработало.
Через несколько мгновений он снова был внизу. Он вошёл на кухню и обнаружил, что Эмили поставила на маленьком круглом столе для завтрака, стоявшем с одной стороны кухни, две тарелки, два бокала для вина и высокую тонкую свечу, ярко-красный воск уже расплавлялся на стебле и стекал густыми ручейками, как кровь в старых фильмах ужасов. В ведёрке со льдом находилась бутылка розового вина.
- О, ничего себе, - сказал он, искренне ошеломлённый усилиями, которые приложила Эмили. - Выглядит великолепно!
Эмили стояла у плиты, жаря стейк. Она оглянулась через плечо, сияя.
- Только лучшее для тебя, - хихикнула она.
Мартин подошёл к ней сзади. Он положил руки ей на бёдра и прижался грудью к её спине. Эмили склонила голову набок, позволив ему уткнуться носом в её шею, нежно целуя её тёплую кожу. Эмили рассмеялась.
- Осторожно, - сказала она. - Я знаю, что ты любишь стейк средней прожарки. Если ты меня отвлечёшь, может быть, он подгорит!
- Главное, что ты не сожжёшь его до углей...
- Я сделаю всё, что в моих силах!
Смеясь, Мартин направился к столу. Там он сел и налил себе бокал вина. Он сделал глоток, прежде чем налить второй бокал для Эмили.
Всего несколько минут спустя Эмили присоединилась к нему, поставив перед ним тарелку с картофелем фри, луковыми кольцами и идеально приготовленной вырезкой.
- С днём рождения, - сказала она, когда они чокнулись бокалами.
Они коротко болтали о своём дне во время еды. Мартин рассказал Эмили о засорах и о крысе, которая могла или не могла забраться в туалет той пары, просто чтобы поддержать разговор. Он
