Салон автобуса напоминал вполне себе уютную комнату. Шторки на окнах, кровать, сделанная из поролоновых сидений, на полу — ковры. Даже статуэтка в виде ангела в дальнем углу, рядом с многочисленными канистрами.
— Как стекло запачкалось, — пробормотала Александра Ивановна.
Дворники заползали по стеклу, счищая кровь, мозги и ошметки гнилой плоти.
Светлана посмотрела на спину пенсионерки. Обыкновенная старушка.
Подняла голову. Вздрогнула.
Там, где водители обыкновенно вешают какую-нибудь мягкую игрушку, или картонную елочку, покачивалась голова зомби с открытым ртом и выпученными глазами.
— Ах ты, гнида!
Светлана ойкнула от неожиданности.
Автобус ударился обо что-то. Свету бросило вперед, ударило о поручень.
— Держись, — обернулась Александра Ивановна. — Мертвяк дорогу переходил.
За окном замелькали окраины города.
— А куда мы едем?
— А ты что, выйти хочешь?
— Нет, что вы! — испугалась Светлана.
— Тогда сиди спокойно.
Автобус остановился у пустыря. Ручей, серебрясь, пересекал пустырь и скрывался в бетонной трубе.
Александра Ивановна покинула водительское кресло, оправила седые волосы, посмотрела на Светлану.
— Картошку чистить умеешь?
Света кивнула.
— Ну, тогда бери эту корзину и пошли.
Они разожгли костер и поставили на огонь огромную кастрюлю. Александра Ивановна сказала, что супа нужно сварить пол-канистры, чтобы было чем питаться, колеся по городу.
Светлана намыла в ручье картошки, почистила. Пенсионерка притащила из автобуса мясо. Света с сомнением осмотрела его. Странные тушки. Маленькие, тощие.
— Александра Ивановна, что это?
— Кролики, бросай смело.
Кролики полетели в кипящую воду.
— Ой, у меня же еще морковка есть, — вспомнила Александра Ивановна.
Поднялась с камня, да вдруг пошатнулась.
Светлана, уронив картофелину, бросилась к пенсионерке и успела поддержать ее, иначе та упала бы лицом в костер.
— В глазах потемнело, Света. Проклятое давление.
Светлана помогла старушке сесть на камень.
Девушка смотрела на седовласую женщину, и в груди ее росло мягкое, почти дочернее чувство. Пенсионерка только казалась сверхчеловеком, всесильным автобусным истребителем зомби. На самом деле она была престарелой женщиной с многочисленными, свойственными ее возрасту, болячками. Эта пенсионерка выжила чудом и теперь ей предстоит жить в новом мире, где нет больниц, лекарств, где нет грелки в постель.
Да, она выжила чудом, чтобы спасти Свету.
Да, ей предстоит жить в мире, где нет больниц, лекарств, нет грелки. Зато в этом мире есть Света.
— Сидите, Александра Ивановна. Я сделаю все сама.
— Эй!
В помещении игрового клуба «Навигатор» было непривычно тихо. Кресла около компьютеров свободны, даже на месте администратора, обыкновенно занятом красивой девушкой по имени Наташа (так написано на бейджике), — никого.
Димка надавил Esc. Встряхнул головой, выбираясь из мира последней, третьей версии «Zombie».
Только что со всех сторон его атаковали зомби, и он разносил их из модернизированного пулемета.
— Эй! Вы что тут, умерли все?
Да, игрушка та еще. Сколько он провел здесь? День? А может, два?
В животе заурчало. Мальчик вспомнил, что с тех пор, как, оплатив абонемент, уселся играть, ничего не ел.
— Надо же я засиделся.
Димка ухмыльнулся, но ухмылка получилась жалкой. Он знал о случае с китайским пацаном, заигравшемся в «Zombie 3» до смерти.
Как это — умереть, играя?
Мальчик представил: он стреляет, стреляет по зомбокам, силы кончаются, он уже не может стрелять, его голова склоняется на клавиатуру, а сквозь монитор к нему тянутся покрытые трупными пятнами и запекшейся кровью руки со скрюченными пальцами.
Брррр!
Димка взглянул на экран. Безголовый зомбак держал в руках табличку Pause. Что-то зашебуршало, мальчик вздрогнул.
Большая крыса пробежала по полу, остановилась посреди помещения, вперив в Димку ледяные глазки.
— Брысь! Пошла вот, гадость!
Крыса удрала.
Мальчик затрясся от страха и омерзения. Он скорее согласился бы столкнуться нос к носу с сотней зомби, чем с одной-единственной крысой.
Они что здесь, совсем чокнулись — крыс развели? Где та старуха-уборщица, что постоянно лазила у кресла, не давая играть занудным: «Паренек, убери ножки»? Где вообще все?
Мальчик вылез из кресла и направился к стойке администратора. Не дойдя пару шагов, остановился. На столешнице лежали деньги. Много денег. Пятитысячные и тысячные купюры.
Сначала некто тонкоголосый шепнул мальчику на левое ухо: возьми деньги, никто не узнает. На эти мани можно купить дофига часов игры. И еще много чего можно купить.
Но тут же до Димки дошло, что деньги не могут лежать просто так. Он никогда не видел, чтобы деньги лежали просто так. Если деньги лежат просто так, значит что-то стряслось! Стряслось с администратором Наташей, с уборщицей, с охранником. Что-то страшное. Пока он сидел и тупо играл.
Мальчик попятился. Огляделся, ожидая увидеть на полу кровь или что-то в этом роде. Чисто.
Но надо сматываться!
Он бросился к ступенькам, над которыми горела зеленая надпись «Выход».
На улице шел дождь. Серое небо словно бы придавило к земле неровный строй многоэтажек.
Мрачно. Мокро.
И — никого.
Ни единого прохожего.
Только вороны с криком вьются над старыми тополями.
Димка набросил капюшон и пошел по тротуару, озираясь.
Почему во многих окнах горит свет? Ведь светло.
Почему лоток с цветами перевернут? Где цветочница?
Димка вышел из переулка на центральную улицу и замер в изумлении. Улица была заставлена остановившимися машинами. Почти у всех — настежь раскрыты двери.
И снова — нигде не души.
Димка шмыгнул носом.
Да что случилось-то? Где все?
Домой, скорее домой! Отец ждет.
Димка побежал, хотя знал, что отец вовсе его не ждет, а скорее всего, лежит пьяный у телека, либо и вовсе свалил к своей Алке с третьего микрорайона.
«Видишь эту тетю, — Мальчик вспомнил, как отец впервые привел неопрятную, пьяненькую блондинку к ним в дом. — Называй ее мамой».
Димка сжал кулаки и перешел на шаг.
Мама. Мама умерла 12 месяцев назад.
Просто пошла за хлебом и умерла. Ее сбила машина. Пьяный.
Когда Димка вырастет… Нет, он уже вырос, он уже взрослый, но когда он совсем-совсем вырастет, то найдет пьяного, сбившего маму, и убьет его.
