"Позволь ей уйти, когда все закончится," мягко попросила я, выбирая между планом А и Б.
Макс улыбнулся. "Умная девочка." Его пальцы погладили мне запястье. "Почему ты приехала сюда одна? Где Кости?"
Ложь всегда звучит более достоверно, если в ней есть доля правды. "Он в расположении. Он обратил одного из моей команды прошлой ночью, поэтому остался с ним, пока тот не преодолеет кровожадное безумство."
Улыбка Макса стала шире. "Тейта."
Я не могла скрыть шок. Мой отец смеялся. "Как я узнал об этом? Белинда предоставила Калибосу информацию. Для начала я нашёл твою мать, а всё, что оставалось сделать - заставить её пригласить тебя. Я должен Белинде огромную благодарность."
Белинда. Сучий сын, я недооценила эту голубоглазую пустышку. Теперь я знала, что она шептала Калибосу, когда выводила его из "Сырного Чака". Что такого знала Белинда, о чём никто кроме неё из моего подразделения не знал? Дату и время, когда мы изменим Тейта. Белинда, судя по всему, должна была играть видную роль в моём умерщвлении, и никто бы не смог получить полной картины того, как это удалось Максу. Однако, она не предполагала, что сама умрёт.
Ещё одна волна озарения окатила меня. У меня, скорее всего, было внутреннее кровотечение, потому что то, что вытекало на пол, не объясняло моего самочувствия.
"Тебя следовало бы попридержать благодарности, потому что она мертва."
Он пожал плечами. "Какая досада. Милая девушка."
"Макс."
Мы оба обернулись. Моя мать по-прежнему была на том же месте. Слёзы медленно скатывались по её лицу. Прежде я никогда не видела её плачущей.
"Это же я тебе нужна," сказала она хриплым голосом. "Я вырастила Катрину, и я научила её ненавидеть всех вампиров без разбору. Отпусти её. Это касается только нас с тобой."
Это, а не то, что меня дважды подстрелили, стало тем, что довело меня до слёз. Всю свою жизнь я считала, что моя мать не любит меня, и вот она пытается предложить себя в качестве платы за моё освобождение тому вампиру, которого боится больше всего.
Макс ярко сверкнул на неё зелёным взглядом. "О, Джастина, у нас с тобой еще остались незаконченные дела. Знаешь ли ты, какая это боль в заднице, быть вампиром, породившим гибрид? Я был штатным мальчиком для битья. Но я не получу защиты, если убью тебя прямо сейчас, тогда как ее устранение поможет сохранить моих новых друзей. Они хотели смерти и для Кости тоже, но я не берусь за то, что не в силах сделать."
Я хотела спросить, кто были эти новые друзья, когда Макс взял один из ножей и проткнул им мое запястье, всадив нож достаточно глубоко, чтобы пришпилить его к полу. У меня вырвался хриплый вздох, но в это момент закричала моя мать.
"Прекрати это!"
Макс усмехнулся, держа остальные ножи вне моей досягаемости. "Спасибо, Джастина. Сейчас я собираюсь сделать небольшую нарезочку, специально для тебя."
Калибос испустил раздосадованный вздох, который я смогла услышать, даже несмотря на моё затруднённое дыхание.
"Это скучно. Соберусь ли я сделать что-нибудь весёлое сегодня?"
Макс взял другой нож, выразительно глянул на мою мать, прежде чем прикоснуться его кончиком к моей коже. "Давай же, дерись со мной. Дай мне причину заставить тебя увидеть мучения твоей матери, прежде чем она умрёт," прошептал он.
Я стиснула зубы, не сопротивляясь, пока он медленно вёл лезвием сквозь второе моё запястье. Было ещё больнее, чем с первым. Моя мать испустила стон, который звучал так, будто ей тоже причиняли боль.
"Пожалуйста." Это было едва слышно, и она протянула руку к Максу. "Пожалуйста, больше не надо. Это моя вина, оставь её в покое!"
"Когда твой любовничек-вампир ожидает тебя обратно?" спросил Макс, игнорируя её.
Кости потребуется двадцать минут, что бы добраться от аэропорта до комплекса, может быть, меньше, с его способом передвижения. Затем еще приблизительно пятнадцать минут, чтобы загрузить огромное количество сумок Аннетт и вернуться. Позвонит ли мне Кости, как только вернется? На моем телефоне был включен вибровызов, таким образом, я была не в состоянии услышать его, даже если бы он зазвонил, т.к. он был снаружи в моей сумке. Боже, через какое время он начнет задаваться вопросом, почему я еще не вернулась?
"Через три часа," сказала я, сохраняя лицо настолько пустым, насколько это вообще возможно.
Макс позволил гадкой улыбке искривить его губы. "Я склонен считать, что на самом деле это значит час. Но не переживай. Я учту это. О, и ещё я возьму вот это."
Макс сдёрнул обручальное кольцо у меня с пальца. Он поднял его на свет и усмехнулся.
"Да в нём пять карат," произнёс он восхищённо. "Это запросто принесёт мне пару миллионов."
"Это - рубин," огрызнулась я, ненавидя вид своего обручального кольца в его руках.
Макс рассмеялся. "Глупенькая маленькая девочка, это - бриллиант. Красные бриллианты - самые редкие в мире, и Кости хранил этот камень на протяжении века. Ян пытался его выкупить десятилетиями. Но вот тебе он больше не понадобится."
Макс разрезал перед моей рубашки, заметив, что это в интересах Калибоса, а не в его. Пульсирование моих запястий, в сочетании со жгучей болью в ногах и кишечнике, практически вырубило меня. Я продолжала бороться с чернотой, соблазнительно подступающей ближе.
Моя мать бросилась вперёд. Калибос поймал её, жестоко встряхнув.
"Вы - ничто иное как скоты," прошипела она им.
"Оскорбления расцениваются, как крики," ответил Макс, улыбаясь, тогда как она выглядела недоумевающей. "Моя игра, мои правила. Есть две вещи, которые я собираюсь отрезать от Кэт сейчас. Хочешь, чтобы их стало три?"
Я встретила взгляд матери поверх плеча Макса. Её глаза были расширенными и полными слёз. Я едва помотала головой. Пожалуйста, не надо. Ты не сможешь улучшить положение. Просто беги, когда появится шанс.
Конечно же, она не могла услышать мои молчаливые призывы. Макс позволил кончику ножа погрузиться в мои джинсы, и он разрезал их сбоку.
"Отсюда я начну," заметил он, затем сгрёб моё бедро в горсть и совершил жестокий удар вверх третьим ножом.
Я так сильно прикусила губу, чтобы удержать крик, что почувствовала вкус крови. Калибос усмехнулся. Макс поднял добтый им кусок моей кожи, как трофей.
"Симпатичная татуировка," сказал он, отбрасывая его в сторону. "Может, стоит послать это Кости, чтобы у него была запасная."
Моё бедро пылало в том месте, где сейчас зияла открытая рана вместо татуировки перекрещенных костей, которую я сделала под стать такой же на одной из рук Кости. Моя мать не кричала на этот раз, но её вздохи были глубокими и содрогающимися.
"Я люблю тебя, Катрина," прошептала она.
Я вынуждена была отвернуться, потому что не хотела доставить Калибосу удовольствие увидеть меня плачущей. Я не могла припомнить прошлого раза, когда она говорила это мне. Она, должно быть, считает, что обе мы обречены на гибель.
