— И туда и сюда, я же говорю — очень удобно.
— Ладно, пошли отсюда.
Они быстро собрали вещи, оставили на память о себе в небе связку воздушных шаров и нырнули в переход. На своей стороне их часы дружно разбежались на пять часов. Выходило, что Мирон провёл в другом мире три часа, а Лохматый восемь. Они решили оставить эту загадку для Калины и Леонида.
Матрёна вернулась из института бледная и притихшая. Антон только собрался поделиться с ней недавно достигнутым пониманием нового приложения геометрии и роли Давида, но взглянул на девушку и в первую очередь поинтересовался, что ещё случилось?
— Ты не слушал новости?
— Нет. — Он развёл руками и улыбнулся. — Не до того.
— Метро взорвали, — буднично сообщила Матрёша.
— Всё? — не поверил Чёрный.
— Две станции, «Лубянку» и «Парк культуры».
— Вот как. — Антон помрачнел. — Значит, они всё же это сделали.
— Они? Кто они? — не поняла Матрёна. — Террористы?
— Да какие террористы? Силы. Мне это показали во сне, оба взрыва. Первый ведь был на Лубянке? Да?
— Да… — Она повесила куртку на вешалку и теперь расстёгивала сапоги.
— После этого поезда ещё ходили. А после второго — перестали ходить.
— Да, всё так и было. Откуда ты знаешь?!
— Я же сказал, во сне видел.
— И никого не предупредил? А если бы я там взорвалась?
— Не взорвалась бы. Седой говорил, что нас не затронет.
— Ах, говорил?! А остальные — пусть взрываются?! Ну, вы и гады! — Она так экспрессивно размахивала только что снятым сапожком, что Антон невольно отклонился, как бы его не задело. — Animali puzzolente sporca!
— Да ты чего, Лоренца? Сама подумай, как бы я мог предупредить? Числа не знаю, ничего не знаю, приду и скажу — мне сон приснился? И куда меня сразу пошлют? Тут тебе не прежние времена!
— Извини. — Девушка одумалась. — Я просто перепсиховала. Конечно, ты не мог ничего изменить.
Антон не стал говорить ей, что мог бы, если бы не поругался с Аристой. Он не собирался сдаваться, а это был всего лишь ещё один эпизод войны.
— Больше тебе ничего такого не снилось? — уже примирительно поинтересовалась Матрёна, возвращая на пол сапог.
— Нет. Больше ничего. Точно.
— Ладно, тогда пошли перекусим, расскажу кое-что.
— Пошли. — Заинтригованный Антон послушно последовал за ней на кухню.
— Как ты думаешь, как поклонялись богам, когда ещё не было храмов и статуй? — Девушка нарезала рулет с лимоном, и Антон не видел чёртиков, пляшущих в её глазах.
— Не знаю. — Он оторопел. — Никак, наверно, ещё не умели.
— Ничего подобного! Нашу Кали тогда мог представлять просто чёрный камень, или треугольная ямка в земле, или даже кучка земли. Главное — сам принцип!
— Тогда уже знали принципы нашей Кали?
— Знали-знали. — Она подвинула тарелку с лакомством Антону, и сама взялась за него. — Её тогда все знали, весь мир. Великую Матерь почитали везде, это была первая универсальная и самая естественная религия. Отсюда потом развились все прочие культы.
— Действительно, естественная, — согласился Антон. — Самая естественная из всех.
— И есть предсказания, что она станет единственной универсальной религией в будущем! Сам Шива говорил: «Когда Кали-юга достигнет полноты своей силы, то не будет больше пашу, и все люди на Земле станут последователями Пути Кулы».
— То есть скоро уже, получается?
— Ну да. Хотя, смотря как считать. Сейчас это, видимо, назовут тантристским культом. Это у тантриков Кали — Изначальная Всепорождающая Сила, Источники конечное Прибежище всего, что только существует. Ещё они считают, что постижение природы Богини означает постижение Высшего и полную Самореализацию.
— Да, в наше время самореализация — хороший манок. За ней пойдут. — Антон задумчиво помешал ложечкой чай. — Современный язык не меняет древних понятий, меняются лишь слова.
— Сейчас всё больше желающих разбудить энергию кундалини. Тантризм обещает развитие, таким образом, многочисленных психофизических и духовных совершенств. — Матрёша так бесстрастно прихлёбывала чай, как будто уже достигла совершенства. — Раньше это называли развитием сиддх.
— Сейчас, видимо, назовут, получением левелов, — криво усмехнулся Антон. — Или скилов. На языке молодёжи.
— Неважно. Это всё равно умения и уровни силы. Свёрнутая кольцом кундалини дремлет в основании позвоночного столба, пока не будет пробуждена. Это часть великой Жизненной Силы Космоса, которая является центром и корнем всех сил человека.
— Это и станет корнем всеобщей религии?
— Да. Постигая природу своей собственной кундалини, человек начнёт переживать свою индивидуальную жизнь и жизнь общекосмическую как Единую Жизнь. Его действия и поступки станут едины с божественными играми его Божественных Родителей, его переживания станут в то же самое время и их переживаниями. Человек войдёт в Единство Мира. Мне кажется, это и будет истинный Переход.
— Почему? Как ты думаешь? Ведь физические тела останутся.
— Да, но тогда любые физические нужды тела и чувства приобретут космическое значение и потому преобразятся. Сначала это будут сверхчеловеческие, а затем и божественные действия.
— И это всё даст нам Кали?
— Почему даст? Уже даёт. Те, кто через подъём кундалини пережил единство с Шивой и Шакти, уже получили счастье здесь и сейчас и в будущем.
— Но ведь это лишь один из путей, так?
— Это один из способов говорить, — улыбнулась Матрёна. — Одно из описаний мира. Но все слова говорят об одном — о нашей Кали.
— Вот это точно! Она даст возможность человечеству осуществить Переход. Может быть, поэтому она и пришла, а?
— Не знаю. — Матрёна задумалась. — Здесь очень запутанная петля. Получается, Переход, потому что она пришла, и она пришла, потому что Переход. То есть — это одно.
— Это на самом деле одно. — Антон, как всегда, когда о чём-то глубоко задумывался, принимался наворачивать на палец свой длинный хвост. — Но это никак невозможно объяснить в словах, разложить на части. Остаётся только так и принять — Единым Целым.
Съёмка показала, что к условному северо-западу от точки выхода на расстоянии примерно «третьей гряды холмов» находится ровный участок, не занятый растительностью либо занятый совсем другим её видом. По кадрам было понятно только то, что там не было деревьев. Люминос предложил именно туда устроить механизированный поход. Если бы местность оказалась подходящей, это была бы идеальная площадка для закладки города.
Кадры «шарикосъемки» были отправлены также в Калининград и Петербург для проведения «удалённой разведки специальными методами». На стопроцентную достоверность получаемой таким образом информации не рассчитывал никто, но, возможно, так удалось бы обнаружить нечто полезное. Разведчики были едины в том, что площадка представляет собой ровный безжизненный выход скальной породы, а вот про путь до неё мнения разделились. «Лётчикам» вся территория, покрытая кустарником, казалась разбитой на разного размера ячейки с проницаемыми границами. Природу этих границ и точное расположение они определить не смогли. Сновидцы оценивали эту же местность как зону неустойчивой реальности, где иногда сам собой может меняться ландшафт и иногда встречаются монстры. Про монстров было особенно интересно, но опять же ничего конкретного выяснить не удалось. Поэтому готовились основательно.
