— Так он называет тех из нас, кто застревает между формами, — пояснил Зик.
Пальцы Джины стиснули мне руку — чуть-чуть.
— Мика занял наше место. Он достаточно силен, достаточно альфа, чтобы сохранить человеческий облик. Он рискнул им ради нас. Мерль был нашим Нимир-Раджем, но он бы не рискнул ради нас своим человеческим обликом. Мика занял его место, наше место. Он наш Нимир-Радж, потому что он любит нас, всех нас. Мика предложил предать тебя, чтобы они перестали мучить нас, но Химера сказал, что чует от него запах лжи, что он просто сбежит и предупредит тебя. Так что он послал Зика и меня, потому что Зику он доверяет.
Я посмотрела на Зика, пытаясь прижать к себе соскальзывающую на пол Джину и не сделать ей больно, но ей все равно было больно. Она чуть постанывала, когда я помогла ей лечь на пол. Выражение глаз Зика, даже не подкрепленное мимикой, было вполне понятным.
— Химеру надо остановить, — тихо сказал Зик. — Необходимо остановить.
— Да, — сказала я, все еще держа Джину за руку. — Да, это необходимо сделать.
— Остановить? — спросил Бобби Ли. — Да убить его надо на фиг.
— И это тоже, — кивнула я.
Глава 64
Мы успели в клуб, имея еще небольшой запас времени. Крысы прибыли к моему дому внушительным отрядом, и я оставила Рафаэля командовать спасательной операцией, потому что именно таковая намечалась. Мне предстояло позволить Зику проводить меня в бандитское логово безоружной. Он будет нести мое оружие и — теоретически — отдаст его мне, когда мне будет нужно. Теоретически. Но теория и практика не всегда совпадают. Зик однажды пытался меня убить, а сейчас я должна была вверить ему свою жизнь. Идея казалась неудачной, но все равно я собиралась это сделать. Было бы времени побольше, мы бы нашли, наверное, другой план, но именно времени у нас и не было. Если мы надеялись спасти Черри и Мику.
Похоже, что последние четыре года я все время опаздывала. Опаздывала спасти, опаздывала защитить от чудовищ. Я стала уборочной командой — той, которая приезжает, когда вокруг разбросаны трупы, и прибирает грязь. Я убивала чудовищ, но уже после того, как они творили свои ужасы. Даже сейчас Химера уже многих перебил и замучил, но я могла сознаться перед собой, если не вслух, что где-то в глубине души на других мне было наплевать. То есть мне было жаль и Джину, и любовника Бахуса, и Аякса, которому отрезали конечности, но для меня это была абстракция. А Черри и Мика — реальны. Что Мика так быстро стал для меня реальным, меня пугало, но если не слишком в это вдумываться, то можно было действовать, мыслить ясно, дышать нормально. Слишком много думать — тогда мысли начинают метаться, а дыхание становится слишком частым.
Большая часть клуба была темной и пустой. Компания, как они это называли, помещалась наверху. Это была комната в конце большого белого коридора, куда мы приходили спасать Грегори и Натэниела несколько дней назад. Химера ждал возле двери в черном капюшоне, с открытыми прорезями для глаз, и тщательно завязанный галстук в сочетании с белой рубашкой странно выглядели при кожаном капюшоне. Руки он держал за спиной и прислонился к стене. Он пытался придать себе небрежный и уверенный вид, но нервничал, и это можно было заметить, даже не имея способностей ликантропа.
Джина смогла подняться по лестнице лишь с помощью двух гиен. Могли ей помочь мы с Зиком, но он притворялся, что конвоирует меня, а у Джины под шалью была записка, которую следовало передать гиенам. Записка была от Бахуса, и он просил в ней впустить его через потайной вход. Очевидно, Химера не спрашивал, нет ли в клубе потайного входа, поэтому никто ему не сказал.
Глаза Химеры обратились к ней.
— Джина... — Он покачал головой. — Уведите ее, ей нужен врач.
Гиены не стали спорить — просто повернулись и пошли по коридору обратно. Бывший с ними змей остался стоять, не сводя подведенных черно-зеленых глаз с лица Химеры. Я бы сказала, что он стоял по стойке смирно как хороший солдат, но не только. Было на его лице что-то большее, будто так стоять, ожидая приказов Химеры — самое чудесное занятие на свете. Выражение терпеливого обожания само по себе было жутким, и я поняла, почему Бахус сказал, что змеи должны умереть. Не за то, что они делали с гиенами, не из мести, но потому что те, кто почитают своего царя как бога, в дворцовых переворотах не участвуют.
— Я не был уверен, что вы приедете, миз Блейк.
Голос был знаком, но я не могла вспомнить откуда.
— Вы мне как-то не оставили выбора.
— Мне жаль, что так получилось.
— Настолько жаль, что вы готовы отдать мне моих леопардов и отпустить домой?
Он почти улыбнулся, но покачал головой:
— Мика не ваш леопард, а мой, миз Блейк.
И снова голос прозвучал знакомо, но опять я не смогла вспомнить. Я пожала плечами:
— Вы меня сюда призвали под условием, что и Черри, и Мика будут отпущены невредимыми. Звучит так, будто они оба мои.
Он снова покачал головой:
— Отдав Мику, я бы отдал всех своих леопардов, а такого желания у меня нет.
— Значит, вы солгали, чтобы заставить меня приехать.
— Нет, миз Блейк. — Он вытащил руки из-за спины. Руки были в черных кожаных перчатках. — Соедините с нами свой пард, усильте нас.
Я покачала головой:
— Я приехала освободить своих людей, а не вступить в ваш клуб.
Он поглядел на Зика:
— Ты объяснил ей, чего я хочу?
Зик рядом со мной переступил с ноги на ногу.
— Вы мне сказали, что, если она приедет без оружия, вы освободите Мику и другого леопарда. Больше ничего вы мне не говорили.
Химера нахмурил брови — это было видно даже сквозь капюшон. Почесал лицо под капюшоном, будто там что-то его беспокоило.
— Я помню, как говорил тебе, что она должна присоединиться к нам.
— Вы последние недели много говорили разных вещей, — очень осторожным голосом ответил Зик.
— Давно вы Нимир-Ра у леопардов? — спросил он голосом обычным, ординарным, хотя руки его продолжали скрести лицо.
— Около года.
— Тогда вы, как и я, должны понимать необходимость объединения всех форм животных. Единственное, что позволяет нам приезжать в каждый город и подчинять себе мелкие группы, — это то, что большие группы им не помогают. Как горожане, которые звонят в полицию, только когда грабят их квартиру. А те, кто на них не похожи, могут проваливать ко всем чертям.
— Я согласна, что общине ликантропов не помешало бы некоторое сплочение, но не думаю, что пытки и шантаж — лучшие для этого средства.
Он прижал ладони к глазам и выгнул спину, как от боли. Змей тронул его черными ручками. Химера передернулся, потом поднялся, а змей все еще касался его — успокаивал, я думаю.
Химера посмотрел на меня в упор, взялся за кожаный капюшон и сдвинул с головы. Темные волосы, промокшие от пота, перепутались и тосковали по расческе. Седина на висках больше не придавала ему достоинства. Скорее это была прическа сумасшедшего ученого, который сделал что-то страшное и поседел в одну ночь. Сбоку шеи были видны шрамы. Орландо Кинг, он же Химера, смотрел на меня сверху вниз.
Я таращилась, отвесив челюсть. Слишком я была поражена для других каких-нибудь действий.
— Я вижу, вы меня только теперь узнали, миз Блейк.
Я покачала головой и смогла заговорить лишь со второй попытки.
— Не ожидала вас здесь увидеть.
Даже для меня это прозвучало как беспомощное блеяние. Но я хотела сказать, что Орландо Кинг, первый из охотников за скальпами, не должен был оказаться вожаком банды одичавших оборотней. Как-то это не подобало.
— Так вот почему вы знали все обо всех оборотнях в городе — к вам обращались за помощью!
Он кивнул:
— Обо мне стало известно, — после того несчастного случая, — что я охочусь за одичавшими ликантропами и не информирую власти. Паршивые овцы не должны портить все стадо.
Глядя на него, я пыталась сообразить.
— О вас говорят, что после того как вы пережили близость смерти, вы смягчились, но на самом деле вы подцепили ликантропию, и вот почему перестали охотиться.
