— Мне казалось неправильным преследовать других несчастных, — согласился он. — Людей, которые еще менее меня были виновны в том, что стали ликантропами. Я по крайней мере охотился за вервольфом, который меня чуть не убил. Я пытался ему причинить вред. А почти все люди, выжившие после нападения, были ни в чем не виновны.
— Я это знаю, — согласилась я тихо, потому что факт, что Химера на самом деле Орландо Кинг, не объяснял для меня загадку, а только запутывал. Я сейчас понимала еще меньше, чем когда входила в это чертово здание.
— Но перемена настроения, как вы се называете, пришла не сразу. Волчья ликантропия обнаружилась у меня в крови через сорок восемь часов после нападения. Я решил до первого полнолуния успеть выбить побольше монстров. — Он смотрел мимо меня, глаза его стали далекими, ушли в воспоминания. — Я брался за самые опасные задания, которые мне удавалось найти, и кончил тем, что поехал истреблять целое племя оборотней змей в бассейне Амазонки. — Он обернулся к стоящему рядом смуглому человечку. — Я решил, что десятки экземпляров любого зверя меня убьют наверняка, а если нет, то первое свое полнолуние я встречу там, где не смогу убить ни одного человека.
— Логично, — сказала я, потому что надо было что-то сказать.
Он глянул на меня.
— Я собрался погибнуть, миз Блейк, но каждое животное, которое я пытался убить, просто не хотело убивать меня. Когда настало первое полнолуние, я был заражен самыми разными формами хищной ликантропии. В первую луну я перекинулся тем, чем являются Абута и его соплеменники, потом волком, потом медведем, потом леопардом, потом львом, и так далее, и так далее. — Он смотрел на Абуту, и в его лице было что-то от той религиозной горячки, которую излучал коротышка. — Они решили, что я бог, потому что могу принимать столько обличий. Они поклонялись мне, и они послали половину своего племени сопровождать меня обратно в цивилизацию.
Он засмеялся — резко, неприятно. От этого смеха у меня почему-то волосы зашевелились на затылке.
— Ты убила их всех, кроме троих, Анита. Можно мне называть тебя Анитой?
Я кивнула. Мне было почти страшно что-нибудь сказать, потому что на лице Кинга сменяли друг друга эмоции, совершенно неподходящие к его спокойным словам, будто он ощущал что-то, чего сам не осознавал. Так бывает, когда смотришь плохо дублированный фильм, но тут не только слова были не те, но и движения тела.
Колючий прилив энергии полыхнул от него жаром, и глаза его изменились. Один стал светло-зеленым, леопардовым, другой янтарным, волчьим. Не только цвета радужек не совпадали, но и форма зрачков, и форма орбит каждого глаза. Движения костей я не успела заметить — все было слишком быстро.
На губах зазмеилась улыбка. Изменилось все — выражение лица, поза тела, и это не была перемена оборотня, это просто другая личность заняла место в коже Кинга. Голос Химеры зазвучал с южным акцентом — тот голос, который раздавался из громкоговорителей, когда нам устроили засаду.
— Бедняга Орландо, он уже просто не может вынести. Он ненавидит себя такого, каким он стал.
Кажется, я перестала дышать на пару секунд, и потому следующий вдох получился слишком резким. Мне приходилось иметь дело с социопатами, психопатами, серийными убийцами, психами всех мастей, но впервые — с раздвоенной личностью.
Химера дернул себя за галстук, сорвал его, расстегнул воротник, повертел шеей и улыбнулся.
— Так-то лучше, согласна?
Мой голос звучал чуть с придыханием:
— Всегда хорошо, когда удобно.
Он шагнул ближе, и я отступила, стукнувшись спиной о Зика. Химера шагнул почти вплотную и стал нюхать воздух над кожей моего лица. На таком расстоянии его сила жалила меня тысячей муравьев.
— Ты пахнешь страхом, Анита. Я не думал, что тебя может так напугать небольшая перемена глаз.
Я облизала губы, глядя в упор в эти разные глаза.
— Глаза меня не напугали.
— А что напугало? — спросил он, продолжая нависать надо мной.
Я снова облизала губы, не зная, что сказать. То есть что такое сказать, что будет безопасно. Некоторые слишком остроумные замечания приходили на ум, но психу, во власти которого находишься, лучше потакать — есть такое правило. Конечно, у меня было и правило никогда не отдавать себя во власть серийного садиста-убийцы с раздвоением личности. По-настоящему безумные люди часто непредсказуемы, и с ними трудно договориться.
— Я жду ответа, — произнес он певучим голосом.
Хорошая ложь на ум не шла, так что я попробовала смягчить правду.
— Тот факт, что я говорила с Орландо Кингом, а сейчас не с ним, но продолжаю говорить с тем же телом.
Он засмеялся и шагнул назад, но тут же застыл неподвижно, будто слушая что-то, чего не слышала я. Неужто спасательная команда, так скоро? Не может быть. Он посмотрел на меня, улыбаясь той же неприятной улыбкой, и огладил руками собственное тело.
— Я это тело использую получше, чем Орландо.
Ну-ну, что-то не видно улучшения ситуации. Я посмотрела на Зика, выражением глаз пытаясь ему сказать: надо было меня предупредить, что у него настолько крыша съехала.
Химера схватил меня за руку, дернул к себе. Я так была занята обменом взглядами с Зиком, что не успела заметить этого действия.
— Я всегда был у Орландо внутри. Я был той частью его личности, которая позволяла ему убивать других, не испытывая ничего, кроме ненависти. Он редко брал оборотня в виде зверя. В человеческом облике его брать безопаснее, а Орландо о безопасности очень заботился, по крайней мере для себя.
Он притянул меня к себе поплотнее, используя мое запястье как рукоять. Он еще не делал мне больно, но сила его хватки была как обещание, как угроза. Он мог раздавить мне кости, и мы оба это знали.
— У Кинга была репутация человека, который доводит работу до конца, — сказала я.
— Работа состояла в том, чтобы убивать людей, не только мужчин, но и женщин. Потом он отрезал головы, тела сжигал, чтобы они никогда не воскресли. А я был той частью его личности, которая этой работой наслаждалась, а когда он стал тем, что больше всего на свете ненавидел, я его защитил от него самого.
— Как? — тихо спросила я.
— Делая то, что у него не хватало духу сделать самому, хотя и хотелось.
— Например? — спросила я.
Подмога уже была в пути, надо было только выстоять до ее прибытия. Таков был исходный план, а факт, что Химера — это Орландо Кинг и что он безумнее мартовского зайца, плана не отменял. Все мужчины любят говорить о себе, даже законченные мерзавцы. Сумасшествие этого не отменяет — по крайней мере раньше так было. Меня только раздвоение личности сильно смущало. Если я буду обращаться с Химерой как с обыкновенным маньяком-убийцей, все будет отлично. По крайней мере это я себе твердила. Но пульс у меня частил, грудь спирало, страх не спадал. Вряд ли я сама себе верила.
— Ты хочешь знать, как я помог Орландо? — спросил он.
— Ага, — кивнула я.
— Ты действительно хочешь знать, что я для него сделал?
Я снова кивнула, хотя мне начинало не нравиться, как он построил фразу.
Он улыбнулся, и одна эта улыбка обещала вещи болезненные и неприятные.
— Ты же знаешь поговорку, Анита? Лучше один раз увидеть. Так давай я тебе покажу, что я сделал.
С этими словами он повернул у себя за спиной ручку, открыл дверь и втащил меня в комнату.
Глава 65
Комната была черной — совершенно черной, будто брошенной в слепоту, в ничто, как пещера. Химера выпустил мою руку. Будто тебя швырнули дрейфовать в черноту, в пустоту. Я споткнулась, взмахнула рукой, чтобы сохранить равновесие, и до чего-то дотронулась. Я схватилась за это, пытаясь удержаться хоть за что-нибудь. Под моей рукой подалась плоть, и я поняла, что она человеческая, но не там, где должна быть. Слишком высоко, чтобы это была икра. Я отдернулась, и что-то мазнуло меня по спине. Я пискнула, выставив руки, спотыкаясь в темноте, и вляпалась во что-то, что покачнулось от удара. Что бы это ни было, оно свисало с потолка. Я отодвинулась и лицом вперлась в следующий сюрприз. Тяжелый шлепок сообщил мне, что это тело; по крику я поняла, что живое. Я наткнулась достаточно сильно, чтобы качнувшийся человек снова налетел на меня. Я попыталась отступить и налетела на следующего — этот не издал ни звука. Держа руки перед собой, я попыталась выбраться, но все время натыкалась рукой на тела и части тел — бедра, ляжки, гениталии, зады. Я задвигалась быстрее, пытаясь выбраться из леса висящих тел, но тогда они стали раскачиваться и налетать на меня. Из темноты раздались крики, будто из-за меня они стали сталкиваться друг с другом. Мужские крики в темноте, судя по голосам, женщин среди них не было. Одно тело стукнуло меня так сильно, что я свалилась, и свисающие ноги мазнули меня сверху. Я попыталась отползти, но они были всюду, касаясь, задевая, иногда дергаясь. Я легла на пол, пытаясь выбраться, убраться, отмахиваясь руками, только чтобы меня не трогали. И поползла на спине, подлезая под них, но у них был у всех разный рост, и сделать так, чтобы они меня не касались, я не могла.
