Он вышел и тут же вернулся с тёмно-вишнёвым халатом в руках; пахло от халата знакомым одеколоном, и был он мне неимоверно длинен, так что на фалды я наступала пятками, а рукава подвернула три раза. Оставшийся без халата хозяин накинул рубашку. Мы перебрались в гостиную, причём майор не забыл прихватить бутылку просекко, сели в кресла возле холодного камина, и Егоров начал рассказывать.
Через три минуты я забыла и об игристом, и о только что покинутой постели…
– Ты сама понимаешь, что мир наш куда сложнее, чем мы можем даже вообразить, – я согласно кивнула. – Итак, иные существа, не люди, условно делятся на три типа, – говорил он размеренно, словно читал лекцию перед аудиторией. – Первый тип – это те, кто существует на ином плане реальности, я упоминал о них.
– Домовые и лешие, – кивнула я.
– Именно. Обычные люди не видят и не ощущают их, существа типа А не видят и не чувствуют обычных людей.
– А необычных?
– Ну, например, ты можешь увидеть домового, но в особых условиях. Он предупредит тебя при утечке газа или если дом загорится. То, что домовые станут готовить еду или заботиться об удобстве хозяина – сказки. Даже не мифы. Понятно?
– Вполне.
– Далее, тип Б – это, условно говоря, боги и ангелы. И их мы оставляем за рамками нашей беседы, потому что незачем тревожить столь могущественные сущности. Могу лишь добавить, что сатанисты льстят себе попытками вызвать того, кому поклоняются. Это примерно, как если бы блохи вызывали… даже не собаку, а льва. И желали, чтобы он им служил.
Я хрюкнула, представив себе этот процесс, и просекко немедленно попало мне в нос.
– Поняла? – строго спросил майор.
– Поняла.
– Поехали дальше. Существа типа В: обитатели так называемого нижнего мира, которые воюют с себе подобными за жизнь и пищу. Они рвутся в наш пласт реальности, потому что здесь для них – как для нас в ресторане со шведским столом. Ешь, хоть лопни.
– Они едят… плоть? Или разум? Или душу?
– А вот тут начинается разговор о развитии. Ну, вот тот самый жрун, которого ты так вовремя определила…
– Нет, не вовремя, – я покачала головой. – Слишком поздно. Даже глупую собачку Гульку мне жалко, а уж Сиринг!…
Егоров протянул ко мне руки и перетащил в своё кресло, так, что я уселась к нему на колени.
– Мне так жаль этого пса! – прошептал он мне на ухо. – Но всё, что мы можем сделать – это остановить тварь, чтобы больше никто не пострадал. Вернуть кого-то из небытия, увы, не могут даже боги.
– Знаю, – я шмыгнула носом. – Ладно, посади меня на место и рассказывай дальше, иначе ты так и не окончишь лекцию. Итак, жрун?..
– Обыкновенная тварь, которую можно вызвать с одного из нижних уровней бытия. Довольно случайно, кстати говоря, потому что редко кому-то нужен бывает слуга, так долго набирающий силу.
– Долго? – переспросила я.
– От месяца до трёх. В вашем случае ему удачно попалась щенная сука, это утроило поглощённые силы и сократило срок… ну, скажем так, созревания существа до полной формы.
– И всё же это именно слуга? Он не бродит сам по себе, и жрёт тех, на кого ему укажут?
– Тот, кто проводил ритуал вызова, держит в руках поводок, накинутый на энергетические каналы жруна. И командует – ну, в той степени, в какой подчинённая тварь способна понимать команды. Причём в начальной стадии его не определить, первые жертвы – мышки, крысы, бродячие кошки, кто заметит их исчезновение? Птиц, кстати, не ест, никаких.
– По диетическим соображениям? Боится орнитоза? – неудачно пошутила я.
Майор даже отвечать не стал, просто продолжил.
– Сейчас для нашего незваного гостя наступила третья стадия развития: он готов поглотить человека. Пока что будет выбирать кого-то слабого…
– Стариков? Детей? Больных? А мы сидим тут!..
– Не знаю, Стася. Наши записи начинаются с пятьдесят шестого года. Тысяча девятьсот пятьдесят шестого, – уточнил он. – Более ранние архивы, где могли быть такие сведения, погибли при пожаре.
– Так… – я вскочила и заметалась по комнате. – Мне надо ехать! У меня там соседи, старичьё же, ты сам видел! Их пальцем толкни, и упадут.
– Спокойно! – Егоров поймал меня за руку и усадил в кресло. – Как минимум два дня у нас есть, а может и больше. Твой любимец Сиринг дал запас времени, он был огромный и почти разумный. Тварь сейчас спит, а мы должны подготовиться. Мы же решили – завтра ты занимаешься делами, а я собираю группу и готовлю оборудование. Послезавтра утром мы едем в Кириллов. И ещё один момент: ты сама никуда не лезь.
– Я, между прочим, ведьма, – буркнула я.
– У тебя как у ведьмы опыта – что воды в снежинке. Может быть, тварь ты и отправишь обратно в её мир, но точно не сумеешь запечатать разлом. И найти, к кому ведёт поводок, тоже не сможешь, а это почти самое главное.
– Ты хочешь сказать… – мне даже нехорошо сделалось от этой мысли. – Ты имеешь в виду, что он может создать и ещё одну тварь.
– И ещё не одну, – мрачно кивнул майор. – К тому же это может оказаться кто-то пострашнее, чем медлительный и долго созревающий жрун.
В комнате повисло молчание. Я вдруг замёрзла в халате, поёжилась и сказала:
– Давай попробуем поспать, а? Если тебе на работу к восьми, то у тебя четыре часа. И у меня тоже.
Удивительное дело, уснула я сразу, и ни одна потусторонняя тварь не потревожила мои сны. Вставать, конечно, было почти невыносимо. Но я утешила себя мыслью, что я-то могу пойти в гостиницу и добрать ещё пару-тройку часов. А отвратительно бодрый Егоров сверкает улыбкой, хотя ему в ближайшее время сон не светит, а светит много беготни.
– Извини, но завтракать нечем. Могу предложить растворимый кофе, – сказал он, застёгивая рубашку.
– Мне в отеле обещали потрясающий завтрак, но пока что и его я тоже не хочу, – ответила я, и тут меня осенило. – Слушай, майор юстиции, а ты чего такой радостный? Может, ты просто участник всемирного заговора жаворонков против сов?
– В смысле?
– В смысле начинать работу с восьми утра – безнравственно! Но больницы и поликлиники, менты, строители и бетономешалки приступают именно в это время.
– Ну почему? – возразил майор. – Некоторые ещё раньше.
– Знаю. В Москве у меня под окном пять дней в неделю включался отбойный молоток. В шесть утра летом и в семь – зимой. И никто ничего не мог сделать, даже мой всесильный бывший муж. Я и говорю – заговор.
– Лучше объясни, почему ты никогда не называешь меня по имени? – он стоял передо мной с самым серьёзным лицом и явно требовал ответа.
И что я могла сказать? Извини, милый, но у тебя дурацкое имя и отчество, да и фамилия не фонтан?
– Не привыкла ещё, – ответила я и сбежала.
На удивление подача документов в университет прошла гладко и почти без вопросов. Немолодая дама в деканате фармацевтического факультета отсканировала и загрузила куда-то мои бумаги, включая выданное питерским институтом свидетельство об окончании четырёх курсов. Потом посмотрела строго и сказала:
– Пройдите к декану, вам нужно согласовать дату и время экзамена. У вас десять минут.
– Экзамена? – пробормотала я.
Но безжалостная судьба уже вносила меня в кабинет, на двери которого было написано «Профессор К.А. Соломенцев». Декан, худощавый седовласый джентльмен с потрясающей стрижкой и в отличном твидовом пиджаке, посмотрел на меня внимательно, прочёл что-то в своём компьютере и, сложив кончики пальцев домиком, сказал:
– Случай у вас не вполне обычный, знаете ли. Чаще наши студенты просят документы для устройства на работу, а вы вот, уже… устроились. И всё равно хотите диплом?
– Хочу, – созналась я. – Мало ли, как жизнь повернётся?
– У вас был большой перерыв в занятиях, за это время много изменилось.
– Догадываюсь. Но что же делать, буду повторять всё заново.
– А что ж вы тогда сразу не закончили?
Тут я могла лишь пожать плечами:
– Не у всех в двадцать два года достаточно мозгов, чтобы принимать правильные решения.
