Он был высокий и сексуальный. Не было смысла это отрицать. И эти глаза…
Она вечность могла смотреть в эти пронзительные золотые глаза, опушенные густыми темными ресницами. Более того, ее неожиданно заворожила его кожа. Было что-то притягательное в линии его челюсти. Нечто манящее. И это вызывало в ней желание дотронуться до него.
Син стоял совершенно неподвижно, его взгляд задержался на её приоткрытых губах. У Кэт был красивый рот, дополняющий тонкие черты лица, и Сина пронзила внезапная вспышка желания. Девушка действительно была прекрасна. Её кожа была такой гладкой и бледной. Глаза — яркими и умными.
Чем больше Син её узнавал, тем меньше она казалась похожей на мать.
Слишком много времени прошло с тех пор, как он был рядом с женщиной, которая осмеливалась противостоять ему, не говоря уже про ее насмешки. Слишком давно он в последний раз ощущал жар в чреслах.
Прежде чем он осознал, что делает, он наклонил голову, чтобы поцеловать её.
Кэт задрожала от ощущения его губ на своих. Она еще никогда не целовалась по-настоящему. Мать и бабушка охраняли ее и следили за ней так пристально, что еще ни один мужчина не оставался с ней наедине.
По крайней мере, надолго.
Она всегда мечтала узнать, на что похож нежный поцелуй. И должна была признать, что Син ее не разочаровал. Губы его были мягкими и настойчивыми, тело — твердым. Она обвила руками его шею, прижимая его еще ближе. О, это был рай. Чудесный и теплый. Гипнотический. О да, она могла бы задержаться здесь ненадолго.
Пока его внезапно не вырвало из её рук и не отбросило к стене. Син выругался. Он находился на высоте шести футов от пола.
— Держи свои губы и другие части тела подальше от нее, или останешься без головы.
Кэт засмеялась над рокочущим голосом бабушки, а спустя мгновение Сина бросило на пол с такой силой, что Кэт услышала хруст костей.
Он раздраженно вздохнул:
— Клянусь, я верну свои силы обратно хотя бы для того, чтобы…
— Ш-ш-ш, — перебила Кэт. — Будь осторожен, она тебя слышит.
Он перевернулся, приподняв голову, чтобы взглянуть на Кэт снизу вверх. Она не понимала, как он может быть сексуальным в такой позе, но он как-то умудрялся.
— Как же твоя личная жизнь?
— У меня её нет.
— Да, — сказал он, поднимаясь на ноги. — Думаю, Эш следит за тобой даже строже, чем они.
Кэт охватила печаль при мысли об отце. Она отдала бы все, чтобы узнать его. Но правда была в том, что её мать держала их подальше друг от друга, и хотя это причиняло Кэт боль, она понимала причину и слушалась мать, пусть дочь в ней и протестовала. Если честно, об их с отцом разлуке она сожалела больше всего в жизни.
— На самом деле, нет. Мой отец не знает обо мне.
Син был потрясен этой новостью. Если он достаточно хорошо знал Ашерона, то тот придет в неистовство, узнав о взрослой дочери, которую от него скрывали.
— Как, черт возьми, вы скрыли это от него? Он знает все!
Кэт пожала плечами.
— Почти все. Он не может видеть тех, кто ему дорог, и, поскольку мы с ним связаны родственными узами, для него я призрак. Сначала моя мать спрятала меня от него, а затем к ней присоединилась бабушка, как только поняла, что если он узнает обо мне, это может ранить его еще больше… и может послужить оружием в руках моей матери. Поверь, для всех будет лучше, если он никогда не узнает о моем существовании.
В ее словах был смысл, но это неправильно. Лично он убил бы любого, кто скрыл бы от него подобное.
— И никто из вас не думал, что вы неправы?
— Что ты имеешь в виду?
— Эш умрет, если узнает, что у него ребенок, которого прятали, особенно уже взрослый.
— Вот почему он ничего не должен узнать, а ты должен перестать называть Артемиду моей матерью. Для всех я, как и остальные служанки, просто найденыш, которого Артемида подобрала и вырастила.
Син покачал головой. Черт, за исключением потери ребенка, самое плохое — это иметь ребенка и не знать о нем.
Ашерон такого не заслуживал.
— Да, вы действительно его обхитрили. Еще кто-нибудь знает?
— Только ты, Сими и мы. И я надеюсь, что ты ему не скажешь.
— Обо мне не волнуйся. Я не хочу быть вестником, которого он в ярости убьет. — Син дьявольски ухмыльнулся, представив, как Эш отправляет Артемиду в небытие. — Знаешь, а здесь есть и хорошая сторона. Рано или поздно он узнает о тебе и тогда убьет Артемиду вместо меня. Я только надеюсь, что буду там и все увижу.
Кэт бросила на него раздраженный взгляд, который каким-то образом вызвал дрожь у него в паху.
— Очень смешно. Он никогда не причинит ей вреда.
— Да, знаю. Черт побери, — тихо сказал он. — Сукин сын все еще влюблен в нее. У него серьезно не в порядке с головой.
— Нет, — сказала она мягко, — он больше не любит ее. Я бы знала, если бы это было так. Не уверена, испытывал ли он к ней когда-нибудь нечто большее, чем страсть. Но он понимает её, и не в его правилах причинять кому-то боль, если без этого можно обойтись.
Син саркастически фыркнул. Он видел, как Эш срывался на некоторых и за менее серьезные проступки. Именно поэтому Син старался не выводить атланта из себя. Он просто не мог представить, в какую ярость придет Эш, если произойдет что-то посущественнее.
— Ты не знаешь его так хорошо, как думаешь.
— А что делает тебя экспертом?
— Скажем так, я понимаю предательство. И побывав в его шкуре, я знаю, какая буря тут разразится. Поверь мне. «Кошмар» — это не то слово.
Она напряглась от его предупреждения:
— Артемида не предавала тебя.
— Кто сказал, что я о ней?
Кэт замерла, стараясь прочесть его, но Син не был для нее открытой книгой. Даже его эмоции были скрыты от нее. Обычно она могла сказать, что чувствует любой. И хотя ей передавалась пульсация боли Сина, это было необычное ощущение. Странно и тяжело было чувствовать себя такой беспомощной.
— Тогда кто тебя предал?
Он сложил руки на груди:
— В предательстве есть одна штука: о нем не принято говорить, особенно с незнакомками, которые являются родственницами твоего злейшего врага. — Он осмотрел комнату, потом снова заговорил. — Итак, когда мы все это прекратим? Ты планируешь держать меня здесь, пока галлу не выпустят Даймов или как?
Это, похоже, был вопрос дня. Кэт на самом деле не знала, что должна делать с ним.
— Ты ведь не лжешь насчет Даймов, правда?
Син снял футболку через голову, чтобы показать, что его тело полностью состояло из мускулов и шрамов. Некоторые шрамы казались следами когтей, а остальные явно были от укусов и ожогов.
— Я похож на шутника?
Нет. Он выглядел даже более закаленным в боях, чем древний воин. Она почувствовала к нему симпатию. Было очевидно, что он долго сражался, чтобы человечество было в безопасности.
