"Но…"-Клэр тревожно оглянулась вокруг. Двое шутников шли к бару, чтобы получити свои алкогольные напитки. Все места были заняты студентами: они разговаривали, смеялись, играли, говорили по телофону. И конечно никто не обращал на нее внимание. Она могла бы сделать скандал, но это бы только привлекло внимание Оливера, не говоря уже о папе Шейна, и она этого не сделала. Это был обычный день.
Клэр неохотно позволила вампиру отвести ее к ізольовоного столику у окна. Он сидел далеко от четкой белой линии солнца, которые были видны на деревянному полу.
Сэм все еще держал ее за руку. Она села и попыталась придать своему голосу твердость и сказала: – Не могли бы вы отпустить? Так как я сижу?
– Что? Ах. Конечно. – Он отпустил ее и улыбнулся, что даже для ее предвзятого, подозрительного (граничащей с паранойным) ума толковалось как… сладко. – Прости. Ты просто такая теплая. Это приятно.
Его голос звучал грустно. Она не могла позволить себе жалеть его, ни за что. Не удалось. – Откуда вы знаете мое имя? – Спросила она.
Его голубые глаза сузились, когда он улыбнулся. – Ты шутишь. Всем известно твое имя. Ты, Шейн, Ева, Майкл. Основательница издала указание. Первый раз за… ну, я думаю около 30, может быть, 40 лет. Драматические вещи. Мы все зависим от поведения с окружающими, не волнуйся. – Его взгляд стрельнул в сторону, коснулся Оливера, и вернулся к ней. – Ну, за исключением тех людей, кто не отличаются хорошим поведением.
– Люди, – сказала Клэр, сложив руки. Она надеялась, что выглядит жесткой и сильной, но она действительно не чувствовала себя такой. – Вы не люди.
Сэм выглядел немного обиженным. – Это резко, Клэр. Конечно, мы люди. Мы просто… другие.
– Нет, вы убиваете людей. Вы – паразиты! – она не понимала, почему начала эту дискуссию с незнакомцем. Вампиром, при этом. По крайней мере, он не делал то, что делал Брэндон, не завораживал. Ох, и она не должна была глядеть ему в глаза. Дерьмо. Она забыла. Сэм казался добрым, ну нормальным. И у него были прекрасные глаза.
Сэм думал над тем, что она сказала, как будто это был серьезный аргумент. – Пищевая цепь – предложил он.
– Что?
– Ну, люди паразиты и массовые убийцы, с точки зрения овощей.
Это… вызвало какое-то странное чувство. Почти. – Я не морковь. Что вы хотите от меня? Кроме очевидного, я имею в виду. – Она представила клыки в шее.
Он выглядел немного смущенно. – Я должен попросить об одолжении. Можешь ли передать что-то Еве от меня?
Она не могла представить себе чего Ева хотела бы меньше, чем подарок от вампира. – Нет, – сказала она. – Это все? Могу ли я?
– Стой! Ничего плохого, я клянусь. Это просто… я всегда думал, что она очень веселая. Я буду скучать по ней здесь. Она всегда оживляла это место. – Он полез в карман и вынул небольшую черную коробочку, которую он передал. Клэр нахмурилась и ерзала секунду с ней в руках, а затем открыла крышку. Не то что это было ее делом, но…
Это было ожерелье. Хорошенькое, серебряное, с блестящим медальоном в форме гроба. Клэр подняла глаза на Сэма, напоминая себе, опять-таки не делать этого, и сфокусировалась где-то посреди груди (красивой груди, на самом деле.) – Что это?
– Открой его, – сказал он и пожал плечами. – Я не хочу ничего скрывать. Я сказал, это не опасно.
Она открыла крышку гроба. Внутри была крошечная статуя серебряной девушки, скрестившей руки на груди. Вызывает мурашки, но так же и круто. Клэр вынуждена была признать, Ева, вероятно, будет в восторге.
– Смотри, я не преследую ее, – сказал Сэм. – Мы просто друзья… Она не самый большой фанат не совсем живых, благодаря Брэндону – я это понял. Я не хочу быть ее парнем. Я просто думал, что ей понравится.
Сэм не укладывался в недавно построенные полочки Клэр, такие новые, что они еще пахли психическими опилками. ВАМПИРЫ – ПЛОХИЕ, гласила одна. Рядом с ним другая говорила, ВАМПИРЫ – ЗЛЫЕ. Были только два вида вампиров.
Она не знала, куда включить его. Сэм выглядел, как парень с грустными глазами и милой улыбкой, которую могли использовать некоторые нормальные парни, которые, вероятно, заставили бы ее сердце биться быстрее.
Но это было, вероятно, то, как он заманивал жертв, напомнила она себе. Она щелкнула крышку, закрывая медальон, закрыла коробочку и подвинула ее обратно на стол к нему. – К сожалению, – сказала она. – Я не приму ничего. Если вы хотите дать ей его, сделайте самостоятельно. Не то чтобы я думала, что она когда-нибудь придет сюда еще раз.
Сэм выглядел застигнутым врасплох, но он принял коробочку и положил ее в карман кожаной куртки. – Хорошо, – сказал он. – Благодарю за то, что выслушала. Могу ли я задать еще один вопрос? Не для выгоды, просто ради информации.
Она не была уверена, но кивнула.
– Речь идет об Эмили. – Сэм понизил голос, и глаза его вдруг стали жестокими и напряженными. Не как у нормального парня. Это было то, чего он очень хотел, а не просто подарок для Евы. Это личное. – Ты говорила с ней, я слышал. Как она? Какой она тебе показалась?
– Почему?
Он не оторвал взгляда. – Она не говорит со мной больше. Ни с кем из них. Я не забочусь о других, но… Я беспокоюсь о ней.
Клэр не могла поверить, что она слышит. Вампир хотел, чтобы она говорила о его вампирской королеве? Чудак. – Гм… она, кажется… в общем… Она не говорит с вами больше? Почему нет?
– Я не знаю, – сказал он и сел. – Она не говорила со мной 50 лет, плюс-минус несколько месяцев. И не важно, сколько раз я спрашиваю, я не могу увидеть ее. Она не принимает сообщений. – Что-то темное мелькнуло и раненых невинных глазах. – Она меня сделала, и она бросила меня. Никто не видел ее на публике в течение длительного времени. И вдруг она говорит с тобой. Почему?
Пятьдесят лет. Она разговаривала с примерно-70-летним мужчиной, с кожей тоньше, чем ее. С великолепным, без подкладки лицом и глазами, которые все видели… ну… больше, чем она когда-нибудь, наверное. Пятьдесят лет? – Сколько тебе лет? – Проговорила она, потому что он серьезно привел ее в возбуждение.
– Семьдесят два. Я самый младший, – сказал он.
– В городе?
– В мире. – Он забавлялся с сахарницей на столе. – Вампиры вымирают, ты знаешь. Именно поэтому мы в Морганвилле. Мы умирали там, в мире. Но даже здесь, Эмили сделала только два новых вампира в последние сто и пятьдесят лет. – Он поднял медленно взгляд и встретился с ней глазами, и на этот раз, она почувствовала, эхо той вещи, которую делал Брэндон, принуждение, что держало ее на месте. – Я знаю, как ты чувствуешь себя, потому что я был там. Я родился в Морганвилле, я вырос в охраняемой семье. Я знаю, как тебе это не нравится. Вы рабы. Только то что вы не носите оковы и не получили клеймо, не свидетельствует о том что вы не рабы.
