Последний эпизод турецко-валашской войны разыгрался в замке Дракулы, расположенном в верховьях реки Арджеш, последнем убежище князя от наступающих турок. Поскольку янычар из Островицы, описавший ранние этапы похода, вернулся в Константинополь с султаном и основным войском, а другие источники не сохранились, историк вновь вынужден полагаться на народные баллады и предания.
В деревнях, расположенных вокруг замка Дракулы, сохранилось много крестьянских преданий о последних днях второго правления Дракулы, закончившегося осенью 1462 г. Все предания завершаются уходом Дракулы в Трансильванию и пленением его венгерским королем; последующие двенадцать лет в преданиях пропущены, а дальше Дракула уже возвращается в Валахию, и начинается период его третьего правления.
Наиболее каноническое повествование о последних часах сопротивления Дракулы туркам таково: оставив Тырговиште, он с наиболее верными людьми направился на север и потаенными тропами пробрался в свое убежище в горах. Посланные в погоню турки расположились лагерем на крутом утесе Поэнарь, откуда открывался великолепный вид на замок Дракулы на противоположном берегу Арджеша. На утесе они установили пушки (до сих пор сохранилось поле, называемое «полем пушек»). Отряд турецких янычар спустился к реке, перешел ее вброд почти в том же месте, что и веком раньше татары, и разбил лагерь на другом берегу. Обстрел замка Дракулы особого успеха не имел из-за малого калибра турецких пушек и капитальных стен замка. Штурм был назначен на следующий день.
Ночью румынский невольник, по местному преданию дальний родственник Дракулы, находившийся в отряде янычар и, видимо, побуждаемый патриотическими чувствами, предупредил князя об опасности: под покровом безлунной ночи вскарабкался на утес Поэнарь и, прицелившись, выстрелил из лука, направив стрелу на тускло освещенное открытое место перед главной башней замка, где, как он знал, находилась штаб-квартира Дракулы. К наконечнику стрелы он прикрепил записку, в которой советовал Дракуле бежать, пока еще есть время. Стрела достигла цели: она погасила свечу, горевшую на площадке перед башней. Когда свеча загорелась вновь, невольник ясно различил силуэт жены Дракулы, как будто бы читавшей его послание.
Что было дальше, могли поведать лишь близкие Дракулы, находившиеся с ним в замке. Жена Дракулы известила его о предупреждении и сказала, что предпочтет быть съеденной рыбами Арджеша, чем попасть в турецкий плен. Дракула по собственному опыту в Эгригосе знал, что такое мусульманский плен. В отчаянии жена Дракулы, прежде чем ее успели остановить, взбежала по винтовой лестнице на вершину башни и бросилась в Арджеш. Ныне это место называют «река княгини». Других упоминаний о первой жене Дракулы в народных преданиях не сохранилось.
Дракула же немедленно обдумал план бегства; его философия жизни исключала самоубийство, как бы неблагоприятно ни складывались обстоятельства. Вызвав в замок храбрых крестьянских вожаков соседней деревни Арефу, он ночью обсудил с ними наиболее надежные маршруты бегства в Трансильванию. Он надеялся, что король Венгрии Матьяш, к которому он с февраля 1462 г. много раз обращался за помощью, встретит его как союзника и поможет вернуться на валашский трон. Было известно, что венгерский король с могучей армией стоял лагерем сразу за горами в Брашове. Чтобы попасть к нему, надо было лишь пересечь Трансильванские Альпы (Южные Карпаты), то есть взобраться на вершину фэгэрашских гор, для чего современному альпинисту требуется особое снаряжение. Верхние склоны этих гор, покрытые снегом и льдом даже летом, чрезвычайно опасны. Дракула не смог бы преодолеть их без местных проводников. Маршрут бегства был составлен крестьянами Арефу. В народном предании называются разные речки, участки леса, поляны, даже утесы, по которым проходил маршрут бегства. Мы попытались восстановить его, но это оказалось практически невозможным — названия многих мест давным-давно поменялись. Удалось выяснить, что еще до рассвета Дракула с дюжиной спутников, со своим незаконнорожденным сыном и пятью крестьянами из Арефу спустились по винтовой лестнице, ведущей из замка в недра гор, а затем в пещеру на берегу реки, откуда беглецам был слышен шум турецкого лагеря, расположенного в миле к северу. Из деревни привели самых быстроногих лошадей; подковы, набитые задом наперед, оставляли следы, рассчитанные на то, чтобы ввести турок в заблуждение.
Всю ночь из замка стреляли пушки, чтобы отвлечь внимание от беглецов. Турки с Поэнаря отвечали тем же. Пушечная пальба напугала лошадь Дракулы, она понесла, и его сын, привязанный к седлу, свалился на землю, но в суматохе это заметили не сразу, а когда обнаружили пропажу, то сочли ситуацию опасной для розысков; Дракула слишком очерствел сердцем, чтобы пожертвовать собою или своими сторонниками ради сына.
Мальчика, которому не было еще и десяти, на следующее утро, к счастью, нашел пастух из Арефу, взял к себе в дом и растил как родного сына. Двенадцать лет спустя, когда Дракула вновь стал князем Валахии, крестьянин, выяснивший подлинное происхождение своего приемыша, пришел к замок. К этому времени мальчик превратился в прекрасного юношу. Он поведал отцу все, что сделал для него пастух, и в благодарность Дракула щедро вознаградил крестьянина земельными наделами в горах. Вполне возможно, что сын остался в тех краях и поселился в замке.
На площадке, называемой Овечьей поляной, беглецы были уже в полной безопасности. Когда же Дракула спросил своих отважных проводников из Арефу, как он сможет вознаградить их, они ответили, что просто выполнили свой долг перед господарем и отечеством. Однако Дракула настаивал: «Деньги или землю?» (Часть своих сокровищ он взял с собой.) Тогда они ответили: «Дайте нам землю, ваша светлость».
На плоском камне, известном ныне как Стол князя, Дракула составил им дарственную на шкурах зайцев. Он отдал этим пяти крестьянам все земли к югу от деревни Арефу: шестнадцать холмов, с овечьими пастбищами, лесными и речными угодьями общей площадью, вероятно, 20 000 акров. Было особо оговорено, что земля эта не может быть конфискована ни князем, ни боярином, ни духовенством; право владения наследовали семьи этих крестьян из поколения в поколение.
В деревне Арефу говорят, что эти заячьи шкурки-грамоты до сих пор сберегаются потомками тех крестьян, но, несмотря на все старания историков, никто не захотел сообщить, где же эти документы. Вполне возможно, спрятанные на чердаке или зарытые в земле, они где-то еще хранятся. Ни за какое вознаграждение крестьяне не хотели открыть тайну и расстаться с этими реликвиями героического века.
