жаркое дыхание за спиной.
«Я хочу…»
Звуки погони стихли, сзади послышался вскрик…
И сменился высоким девчачьим визгом.
Емеля нырнул за дерево и побежал.
Его ждал клад.
Ночь была тихой и прекрасной. Время для сна и любви, никак не для темных дел.
«Сегодня плохое кончится. И начнется хорошее», — подумал Емельянов, сидя на веслах.
Арендованная лодка легко шла по воде. Вдалеке мелькали огни, светил, освещая путь, фонарь; сзади, прикрытое брезентом, лежало необходимое: лопата, веревка, канистра с бензином и не только…
А впереди, опустив руку в воду, улыбался Королевич.
«Ничего. И на моей улице праздник будет».
И на моей улице.
Взгляд вернулся к родному селу.
«Я навещу могилу, бабушка. Навещу тебя».
— Ну и где остров? — спросил Королевич.
— Скоро будет, — скупо ответил Емельянов.
Нутро кольнул страх. А вдруг он ошибся? Вдруг Щука давно померла? А если нет и он прав, то сможет ли сделать все, как надо?
«Смогу. Ради бабушки и Манчихи. Ради Маши и себя. Смогу. Итак, Щука…»
Емельянов помедлил.
«Я вернулся к тебе. По щучьему веленью, по моему хотенью… Открой мне остров. Отдай клад».
Долгое время ничего не происходило. А потом появился туман. Как и тогда, годы назад.
— Ни хрена себе! — восхитился Королевич, вытаскивая смартфон.
Емельянов следил за ним, прищурясь. Красуется… Когда он впервые столкнулся с Щукой, у него не было ни фотика, ни телефона. Досмартфонные времена.
— Это что? — внезапно спросил Королевич. — Оптическая иллюзия? Что природа творит!
Туман рассеялся, образуя портал на воде. Кусок из другой, сказочной реальности — той самой, где правила Щука.
Вдали уже темнел остров, покрытый черной ракушкой. И там…
— Приплыли, — объявил Емельянов.
Что ж.
Пан или пропал.
…Голыш тюкнулся в окно Манчихи и упал в траву.
Вокруг пели сверчки; на руке, подставленные ветру, зудели уже четыре чешуйки.
Пару часов назад, когда Емеля примчался домой, бабушка встретила его свежими новостями. Что, мол, Гриню в больницу увезли: пес его чуть не до смерти покусал, еле спасли бедного.
«Пофиг», — подумал тогда Емеля. Ведь он нашел клад!
Дождавшись, когда бабушка уснет, Емеля выскользнул из дома с рюкзаком, лопатой и фонариком. И побежал к подруге.
В комнате вспыхнул свет, и за стеклом выросла тень.
— Открой!
Помедлив, Манчиха открыла. Буркнула:
— Чего тебе?
— Я нашел клад!
Манчиха моргнула. Открыла и закрыла рот.
— Собирайся! Быстро! — приказал Емеля и побежал из сада.
Не прошло и пяти минут, как подруга выросла рядом с ним. Вся холодность исчезла, глаза засияли в темноте.
— Емелька! Что за дела? Колись!
Он усмехнулся.
— Рано еще. Побежали!
Позже, сидя на веслах, Емеля посмотрел на Манчиху и тихо сказал:
— Слушай… Прости меня, а? Я тогда не в себе был, нахамил…
Манчиха улыбнулась.
— И ты меня прости. Я тоже хороша, психанула.
— Друзья?
— Друзья, — рассмеялась Манчиха.
Емеля расплылся в улыбке. Все было хорошо. Скоро они приплывут на остров и…
— Емель… — оглядевшись, вдруг сказала Манчиха. — Может, хватит секретов? Куда плывем? Что за клад?
— Щас сама увидишь, — ответил Емеля.
А потом появился туман: резко, за секунду. Емеля улыбнулся — и увидел впереди портал с островом.
— Емель… — У Манчихи отвисла челюсть.
— Доплывем, и я…
— Емель! — В голосе Манчихи прозвенел страх. — Я здесь два дня назад проплывала! Не было никакого острова! Он не мог…
— Мог, — перебил ее Емеля.
Чем бледнее становилась Манчиха, тем увереннее он чувствовал себя. Будто это он теперь был старшим.
— Не ссы. Все нормально, гарантия!
— Да пойми…
— Я тут уже был. И клад нашел!
Манчиха прикусила язык. Судя по лицу, она изо всех сил пыталась придумать какое-то объяснение всему — и ей никак это не удавалось.
Границу между мирами — а мирами ли? — они пересекли без всяких ощущений. Здесь, у острова Щуки, тоже вихрился туман, но гуще и темнее.
— Выпрыгивай, — скомандовал Емеля, когда лодка приблизилась к мелководью.
Вместе они вытащили ее на берег, усыпанный странной черной ракушкой. Раковины хрустели, выпуская белесую слизь. Заметив это, Манчиха передернулась, Емеля только рассмеялся.
— Пойдем!
Но Манчиха не сдвинулась с места. Она продолжала оглядываться, и на ее лице читалось нешуточное беспокойство.
— Не тормози! Сама ж говорила: человек мало что знает о природе. Вот доказательство!
Манчиха не ответила. Потом, встряхнувшись, все же подошла. Мол, давай. Показывай.
И Емеля показал. У берега раскинулись кусты, рядом с которыми торчало дерево с бледной, похожей на яичную скорлупу, корой. Казалось, это оно было источником тумана.
— Смотри!
Емеля утянул подругу за дерево. Там, у корней, виднелся полуоткопанный сундук. Старинный, тоже в ракушках.
Манчиха изменилась в лице. Присев, стала неверяще трогать находку.
— Отойди! Я открою!
Лопата ударила в навесной замок: раз, другой…
— Есть!
Бросив лопату, Емеля вместе с подругой подцепил крышку, открыл и… Манчиха судорожно вздохнула.
— Да! — расхохотался Емеля.
Щука не обманула. Тогда, после пожелания, его привела к острову какая-то неведомая сила. Она указала место, где, за неимением лопаты, он стал копать сперва плоским камнем, а затем ногтями. Сундук был неглубоко. И оказался полон золотых монет, самоцветов и драгоценностей.
— Это тебе! Это я для тебя загадал! Правда, круто? А все Щука!
— Кто? — дрогнув, спросила Манчиха и будто очнулась: уронила взятый было рубин, взглянула на Емелю.
— Щука! Волшебная!
Емеля стал взахлеб рассказывать.
Манчиха слушала молча. Бледная, явно в шоке, она ничего не говорила, пока друг не закончил. А потом встала.
— Уплываем. Сейчас же.
— Ты че…
Но Манчиха вцепилась в него и потащила.
— Сдурела? Пусти!
Емеля попытался вывернуться. Вроде ничего такого, но подруга вскрикнула и отскочила. Фонарик высветил на ее пальцах кровь.
— Откуда… — прошептал Емеля и понял.
— Повернись, — жестяным голосом приказала Манчиха. — Покажи руку!
Но Емеля и так знал, что увидит там. Чешуйки, что вздыбились острыми краями, защищая хозяина. Разглядев их, Манчиха выругалась. Матерно, впервые при нем.
— Что? Подумаешь, чешуя…
— Подумаешь?! Ты нормальный? Ты… ты снюхался с какой-то нечистью! Ты кота убил! И чуть не убил человека!
— Она не нечисть, — набычился Емеля.
Манчиха посмотрела на него с жалостью.
—
