ее война. И если Маша одержит верх, она должна сделать это без его помощи.
Мария прижалась лбом к вороту его рубашки и сделала несколько коротких вдохов, наполняя легкие свежим хвойным ароматом. Костя всегда пах местным лесом, и Маша не знала, виной тому природа оборотней или удачно подобранный одеколон.
– Я так скучала, – тихо сказала она, и Костя прижал ее еще сильнее к себе. Если бы он только мог, то слился бы с ней воедино – настолько была сильна эта любовь. В отличие от Маши, Косте было трудно говорить о своих чувствах. Пустым словам он предпочитал поступки, но, даже несмотря на внутренний устав, Костя бы солгал, если бы сказал, что ему неприятно слышать, о чем думала Мария.
– Да расцепитесь вы уже, – недовольно сказала Люда, нервно вглядываясь в лица других пассажиров. – Что, если кто из шабаша сел на этот же автобус?
– Надо же, кто начал беспокоиться, – с усмешкой сказала Мария, наслаждаясь теплом Костиного тела. Только рядом с ним она, пусть и ненадолго, чувствовала себя защищенной и настоящей. Он будто был не просто домом для ее израненной души, но и неприступной крепостью, за стенами которой ни одно несчастье до нее не сможет добраться.
– И пусть, – спокойно проговорил Костя и поцеловал Машу в лоб.
– Ни к чему играть с судьбой, – Маша осторожно сняла ладони Кости с талии и сделала шаг назад, увеличивая между ними дистанцию. Она отстранялась так медлительно, что было видно, как сильно ей не хочется разрывать объятия, но рассудительная часть внутри нее понимала, что Людмила права: либо сегодня на празднике ведьмы возьмутся за руки с волками и шагнут в счастливое совместное будущее, либо стая и ковен навсегда разорвут черновик будущего, которое трепетно обрисовывали Мария и Костя в совместные минуты, когда получалось укрыться от любопытных глаз в университете. Пока они не увидели воочию, чем кончился Бельтейн, все еще было поправимо. Надежда еще могла жить.
Костя недовольно поморщился, но возражать не стал, как делал всегда, стремясь оставить последнее слово за Марией, не то из страха, не то из уважения границ возлюбленной. В стае ни один мужчина считаться бы с женщиной не стал. Костя ненавидел укоренившиеся традиции не меньше, чем холодный ливень зимой, и осторожно боролся с ними, постепенно подсаживая зерно сомнения в умы других молодых волков.
Только когда ребята сошли на нужной остановке и зашли достаточно глубоко в лес, Костя поравнялся с Марией. Его пальцы переплелись с ее, и Маша чуть не упустила поворот на нужную тропу.
Уже смеркалось. Пушистые ели отливали голубизной, предвкушая ночь волшебства. Вдалеке слышался гул ритуальных барабанов. Должно быть, первые гости на шабаш уже прибыли, а это значило, что скоро в просвете между деревьями станет виден и теплый свет от костров.
– Ты не забыл приглашение? – решила уточнить Маша у Кости, и тот свободной рукой похлопал себя по карману куртки, проверяя, на месте ли ноша. Он кивнул, когда убедился, что неприятной оплошности не совершил: оборотню без зачарованной карты пройти через защитный барьер невозможно. Обернувшись, Костя окликнул своих друзей, которые шли позади и уже боролись за внимание Люды, рассказывая всевозможные байки, лишь бы предстать в более удачном свете, чем соклановец. Людмила же наслаждалась вниманием, не скрывая широкой улыбки, и Маша была довольна, что все сложилось вопреки опасениям подруги. Надежда, что и собственные тревоги растворятся в дыму от бельтейнского костра, почти окрепла, когда до Марии донеслись следующие слова:
– Пообещай, что будешь танцевать со мной сегодня как в последний раз? – Костя задержал ладонь возлюбленной в своих руках. Маша в удивлении смотрела на него, словно вопрос застал ее врасплох, и это в действительности было так. Мария упорно старалась не думать о плохом, но дурное предчувствие уже обволакивало ее сердце, погружая во тьму.
– Что? – переспросила она, и уголки губ предательски дрогнули. Улыбка чуть не спала с ее лица, будто маска.
– Просто пообещай, – Костя поднес ее ладонь к губам и мягко, едва касаясь кожи, поцеловал. Со стороны жест мог показаться старомодным и галантным, но ему было все равно. Костя окружал Марию вниманием и заботой, будто она была для него принцессой.
– Эй, – окликнула Людмила, и Маша тут же обернулась. – Куда вас понесло? Нам же по правой тропе.
Люда указала в противоположную сторону, и было видно, как Мария растерянно осмотрелась по сторонам, точно сбилась с ориентира.
– Сусанин из тебя, конечно, тот еще, – шутливо подметила Люда и указала в сторону лесной чащи, подсвеченной пламенем костров: – Ты хоть по огням бы ориентировалась. Смотри, как все уже полыхает!
Среди стволов высоких сосен, казалось, разгорелся золотыми красками летний закат, но Мария знала, что солнце давно скрылось за горизонтом. Чем ближе гости подходили, тем легче различались силуэты ведьмаков и ведьм, что уже пришли на праздник. У импровизированного прохода к поляне уже скопились люди, к которым быстро примкнула Мария с компанией. Когда настала их очередь, ведьмы водрузили на головы Марии и Людмилы по праздничному венку из весенних цветов: здесь встречались и подоспевшая к маю ромашка, и нежная примула, а для контраста использовались лесные фиалки насыщенного цвета индиго.
В центре поляны возвышался главный костер, освещая окружающее пространство ярче остальных. Языки пламени ласкали поленья, разгораясь все сильнее и сильнее, устремляясь выше, будто поспорили, кто первым прогонит ночь. Помимо центрального костра, на поляне соорудили пять костров поменьше – по одному у каждого изголовья защитной пентаграммы. Через северный уже активно перепрыгивали гости, и, насколько Мария могла судить, никто не применял заклинания левитации. Для прыжка без магии нужна храбрость, а Маше всегда ее недоставало. Особенно сегодня.
Проследив за взглядом возлюбленной, Костя сильнее сжал ладонь Марии и попробовал увлечь за собой, но она принялась упираться:
– Ты чего? Я ни за что не перепрыгну.
– Даже вместе со мной?
– Даже вместе с тобой! – На мгновение Костя склонился так, чтобы его глаза и Машины стали на одном уровне. Она не могла смотреть на Костю непрерывно: все косилась на костер. Пламя манило ее, искушало. Казалось, стоит ей только решиться перепрыгнуть, заключить сделку с самой судьбой, и беда обойдет сегодняшний праздник стороной.
Маша хотела сделать хоть что-то, лишь бы перестать чувствовать себя бессильной.
Она так и не успела решиться – Людмила подхватила свободную руку Марии и потянула подругу в сторону хоровода, который в этот момент как раз проходил мимо. Момент был упущен. Люди в линии весело улюлюкали, зазывая других присоединиться, и продолжали двигаться змейкой по поляне. Одни покачивались в такт музыке, другие подключали к танцу ноги.
В воздухе витал праздничный дух, сдобренный нотами бадьяна, гвоздики и аниса. Запах тянулся от приятного варева из небольшого с виду котелка. Мария с детства прекрасно знала, что порой маленькие и непримечательные снаружи вещи на деле много вмещают внутри. Особенно, если речь шла о котелке для шабаша. Особенно, если над ними предварительно поколдовала охочая до кутежа тройка ведьм.
Людей вокруг было столько, что Маша мало чьи лица узнавала, и от этого Бельтейн ощущался для нее еще более волнующим: неспроста столько ведьм и ведьмаков проделали длинный путь, лишь бы отпраздновать в Ксертони. Праздник был довольно древним и сохранился в традициях многих ковенов по всему миру, видоизменяясь лишь немного и выходя в массы под новыми названиями, тем самым скрывая от простых смертных истинные корни волшебства. Первородная магия витала в воздухе искрами, и Маша сперва подумала, что виной всему изобилие ведьм вокруг, но быстро поняла, что дело скорее в оборотнях: приглядевшись, она стала замечать световое безумие именно рядом со зваными гостями. Мария не знала наверняка, почему заметила буйство магии лишь сейчас, но подозревала, что это из-за скопления множества источников в одном месте. Когда она увидела вживую, как по воздуху разливается энергия, то почувствовала, как пересохло в горле: переживания матери были не напрасны. Мирный договор стоило заключить если не сегодня, то в ближайшее время, пока еще было что спасать. От осознания, насколько проблемы настоящего глобальны, Марии на секунду стало стыдно. Как она могла быть так эгоистична? Все ее мысли крутились вокруг Кости и сладкого обещания, что скоро им не придется скрывать свою любовь. Она желала этого так сильно, всем сердцем, что едва задумывалась о благе большинства. В конце концов, не ей быть следующей Верховной.
