— Мне кажется, он вам поверил. — Элизабет наклонилась, посмотрела на Гаррета и обернулась ко мне.
Я тщательно проконтролировала выражение собственного лица, чтобы на нем не читалось ничего, кроме сомнения.
— Что это значит? — наконец подал голос Гаррет.
Я посмотрела на него:
— Ты обещал, что уйдешь.
— Только если ты все мне расскажешь, — парировал он.
Черт возьми.
— Ладно. Ты спрашиваешь, что это значит? Откуда мне знать? Просто ангел смерти, и все.
— Я имел в виду, что ты делаешь?
— Ах, ты об этом. Помогаю людям перейти.
— Перейти?
— Ну, в иной мир, — пояснила я, удивляясь его невежеству.
— Как?
Вот зануда.
— Извини. — Я вскочила, пододвинула ближе офисную разновидность двухместного диванчика и вернулась в кресло. Адвокаты подались вперед, чтобы не пропустить ни слова из моего рассказа. — Сядьте, пожалуйста. Когда вы так надо мной нависаете, я нервничаю.
— Да, конечно, — ответили они и втроем уселись на диванчик. Я подавила смешок.
— Как? — повторил Гаррет.
Опять допрос с пристрастием. Я глубоко вздохнула, перебирая в уме все, что успела рассказать Своупсу. Это могло быть использовано как оружие против меня. Такое случалось и раньше, причем с людьми, которым я доверяла намного больше, чем Гаррету. Но дело зашло слишком далеко.
— В общем, я пытаюсь помочь им понять, почему они не перешли, — сообщила я, добавив в голос металла. — Потом провожаю их к свету.
— Какому свету?
— К единственному известному мне свету, — уклонилась я от прямого ответа. Научилась этой тактике у одного лейтенанта, с которым встречалась в колледже.
Но Своупс не клюнул.
— Гм. Так к какому свету?
Я замялась. Мы подошли к области сокровенного знания. Часть его вообще предназначена только для умерших. Едва ли честное признание в том, что я делаю, поможет Гаррету поверить мне. Скорее он выбежит за дверь. Может, игра и стоит свеч…
— Ко мне, — призналась я самодовольно и чуть вздернула подбородок. Точно школьница, бросающая вызов хулигану.
Гаррет взял секунду на размышления.
— К тебе?
— Ко мне, — подтвердила я с тем же высокомерием. Ну давай, Фома неверующий, насмеши меня. Поставь мои слова под сомнение. Докажи, что я не права. Якобы. — Говорят, я очень яркая.
Неожиданно до меня дошло, что я сделала. Выболтала слишком много. Отпустила свою гордость на вечеринку, а кончилось все пробами на съемки в порнухе. Как приземленно.
Гаррет откинулся на спинку кресла, смерил меня взглядом с головы до пят, а потом пристально уставился мне в глаза.
— Значит, ты помогаешь им понять, почему они не перешли.
Теперь мне точно не увильнуть от этого дурацкого разговора. Не удивительно, что гордыню считают одним из смертных грехов.
— Да, — ответила я.
— И провожаешь их к свету.
— Да.
— Этот свет — ты.
— Да.
— Значит, когда мы переместимся, — уточнил Сассмэн, — то пройдем через вас?
Я оглянулась на него. Похоже, перспектива, которую на тысяче других планет сочли бы святотатством, заинтриговала его, хоть и заставила содрогнуться.
— Да, вы пройдете через меня. Ангела смерти, — пояснила я.
— Ух ты, — протянул Барбер. — Ничего круче я сегодня не слышал.
— Ты — вход, — не унимался Гаррет.
Я пожала плечами:
— Можно и так сказать.
Он впился в меня глазами, и я насторожилась. На его лице появилась озадаченная улыбка.
— Вы ему очень нравитесь, — заметила Элизабет.
Я пропустила ее реплику мимо ушей и взглянула на часы:
— Надо же, как время летит.
Где, черт возьми, дядя Боб?
— Значит, духи, которые не перемещаются в мир иной, бродят по земле, проходят сквозь нас, а мы даже не замечаем? — спросил Гаррет, не желавший прекращать дознание.
Я вздохнула. Так можно продолжать дни напролет.
— Нет. Они существуют в том же времени и пространстве, только на другом уровне. Как фотография, на которой одно изображение наложилось на другое. А я просто могу одновременно находиться на обоих уровнях.
— Тогда ты — настоящее чудо света. — Его глаза заблестели от восторга.
Это уж слишком. Образно выражаясь, я и так до сих пор подбираю челюсть с пола, потому что он поверил всему, что я сказала.
— Ну так что? Пойдем выпьем кофе? — предложил Гаррет еще раз.
— Но я же тебе все объяснила.
— Милая моя, я подозреваю, что ты только начала. — Я замялась, и он продолжал: — Мы же друзья.
Я поджала губы и напомнила ему:
— Если ты забыл, мы не друзья. Твоими стараниями за последний месяц мне это стало предельно ясно. Мы не приятели, не товарищи. Между нами нет ничего, даже отдаленно напоминающего дружбу.
— Тогда любовники? — предположил он.
Наконец-то. Я никак не могла понять, в какую игру он играет — хотя была уверена, что не в «Монополию» и не в шашки, — но отказалась в ней участвовать. Я поднялась, обошла вокруг стола и нависла над ним. Угрожающе. Как Дарт Вейдер, только с большей емкостью легких. Бросив на Своупса многозначительный взгляд, я указала ему на дверь:
— Мне нужно работать.
Он посмотрел на дверь, на которую я указывала, намекая, что пора через нее выйти.
— Тебе нужно работать? С этой дверью? — поддразнил он. Остряк выискался.
— Что?
— Ты собираешься ее покрасить?
— Нет.
— К твоим волосам подойдет глубокий темно-коричневый цвет. — Гаррет поднялся. Теперь он возвышался надо мной. Взглянув на меня, но уже иначе, без насмешки, он наклонился и нежно произнес: — Или золотой… к твоим глазам.
— С ума сойти, — прокомментировала Элизабет.
Ее коллеги, откашлявшись, деликатно вышли из комнаты. Элизабет неохотно последовала за ними в приемную, она же священные владения Куки, которая, черт возьми, никому не позволяла забыть об этом.
Гаррет ждал, что я соглашусь пойти выпить с ним кофе. Вдруг краем глаза я уловила расплывчатое пятно, пронесшееся мимо, как Супермен. Оно двигалось так быстро, что, когда я обернулась, уже никого не увидела. Пятно приблизилось, дотронулось до моей руки, коснулось губ и погрузилось в меня, наполняя все тело теплом.
Все мое нутро затрепетало; задохнувшись от изумления, я откинула голову назад. Гаррет шагнул ко мне и схватил за руки, чтобы я не упала. Только тогда я заметила замешательство, написанное на его лице. Он притянул меня к себе. Тут ощущение тепла меня отпустило, и Гаррет отшатнулся, как будто его оттолкнула неведомая сила.
Своупс споткнулся, но устоял. Мы таращились друг на друга круглыми от удивления глазами. Я отошла на шаг и оперлась о стол; у меня подкашивались ноги.
