В воскресенье Ульяна надела платье и собралась в гости к Кристиану. Расчесав непослушную копну смоляных волос, она собрала их в косу и придирчиво осмотрела себя в зеркале. Думала она о чем угодно, кроме того, зачем так тщательно прихорашивается.
Надев серебряное колечко на средний палец, она выпорхнула из дома и резко остановилась на пороге: к открытым воротам подъехала красная Феррари, из которой быстро вышел взволнованный доктор.
Он призывно махнул рукой:
— Садись, по дороге все объясню.
Ульяна скользнула в теплый салон, зная, что Майкл просто так бы не приехал, а его эмоции явно свидетельствовали, что есть весомая причина для паники. Машина плавно тронулась и, мгновенно набирая скорость, выехала на трассу. Девушка заглянула в напряженное лицо мужчины:
— Что произошло?
— Авария: микроавтобус столкнулся с легковушкой и обе машины зацепили мотоциклиста. Здесь недалеко. Все произошло на моих глазах. Мы должны успеть хоть кого-нибудь спасти.
Девушка побледнела, вспоминая единственного мотоциклиста, с которым ей пока посчастливилось столкнуться, и послушно кивнула, заранее представляя, какую жуткую картину изувеченных тел ей предстоит увидеть.
— Майкл, сахар взяли?
Он махнул головой в сторону заднего сиденья, где лежало несколько запечатанных упаковок тростникового рафинада.
— Еще я взял чистую глюкозу. — Он пристально посмотрел в горящие глаза девушки, — во-первых, будьте готовы, что увидите много крови и мертвых людей, которым Вы уже не сможете помочь, во-вторых, не лечите пострадавших полностью, только смертельные раны, с остальными справятся доктора. Забудьте о неопасных переломах — главное сохранить жизнь. Иначе ваших способностей не хватит.
Ульяна снова кивнула, думая, что ей придется гораздо сложнее от жутких эмоций, витающих над местом катастрофы. Зажмурившись, она на какое-то время поверила в Бога и стала его молить, чтобы Кристиан оказался совсем не причем.
Сначала они услышали вой сирен и скрежет металла: спасатели уже доставали выживших из машин, раздирая железо механическими ножницами. Потом перед ними предстала вся ужасающая картина: втиснувшись между стволами деревьев, на боку лежал микроавтобус, левая часть его корпуса вмялась глубоко внутрь, зажав там пассажиров. Рядом, в положении перевернутого майского жука, находился легковой автомобиль — весь капот и передний мост машины отсутствовали. Еще в нескольких метрах расположился исковерканный мотоцикл, тело несчастливого водителя, все еще было частично им придавлено, а его голова откатилась в сторону. Широко открытые карие глаза удивленно выглядывали из шлема, будто старясь запомнить последний в жизни пейзаж. Крики людей, плач, громкие голоса, отдающие команды — все смешалось вместе с механическим гулом работающих машин. Спасатели вынимали пострадавших, а врачи в грязных белых халатах оказывали им первую помощь прямо на асфальте.
Выйдя из Феррари, девушка слабо вскрикнула, впитывая скорбь и ужас окружающих людей, и сразу же нашла взглядом мертвого мотоциклиста — это был не Кристиан, как ни странно, авария показалась не такой ужасной.
Майкл схватил ее за руку и быстро потянул прямо к провернутому микроавтобусу. Почти всех оставшихся в живых уже достали и пытались вернуть к жизни, не отходя от машины.
Молодая женщина слабо стонала на траве, уставившись в небо сумасшедшими глазами. Ульяна села рядом с ней и быстро сказала:
— Она умирает от ран в легких, я чувствую ее агонию. — Приложив ладонь к груди женщины, она сосредоточенно начала дозировать свои способности, надеясь остановиться, как только смертельная рана будет излечена.
Едва она закончила, Майкл задрал рукав ее платья и вколол глюкозу прямо в вену. Девушка благодарно улыбнулась:
— Спасибо, я еще могу справиться своими силами. Ищите следующего.
Они бродили среди пиршества смерти и искали умирающих людей, чтобы дать им еще один шанс. Среди неразберихи и криков никто не обращал внимания на девушку, ползающую в крови и прижимающуюся к стонущим людям. Как только она кому-то помогала, Майкл уносил человека в машину скорой помощи и быстро возвращался, кормил ее сахаром и делал уколы. После исцеления четвертого раненного, Уля с трудом стояла на ногах, ее губы побелели и дрожали, от слабости она не могла поднять руку. Майкл едва успел ее подхватить, когда она споткнулась, и ее глаза закатились, страшно белея на смуглом лице.
Положив ее на траву, он снова сделал ей укол. И огляделся: одиннадцать погибших, пятерым повезло выжить, еще четверых спасла Ульяна. Полный негодования и боли взгляд скользил по месту кровавой трагедии, а руки все еще сжимали холодную ладонь девушки. Вдруг его острый слух уловил слабый детский плач, затем всхлипывание и снова ничего. Он прислушался, пытаясь определить источник звука, и почувствовал, как рука девушки сжала его пальцы. Едва придя в себя, Уля ощутила ужас маленького ребенка, умирающего от боли.
— Он в легковой машине. Быстрее. — Она попыталась встать, но слабость сковывала тело, превращая ее в тряпичную куклу. — Да быстрее же, он умирает!
Майкл поднял ее на руки и в один миг оказался у перевернутой машины. Опустив девушку на траву, он прижался лицом к стеклу, ища взглядом ребенка. Потом дернул за ручку двери и нахмурился: искореженный металл, не поддавался, плотно засев в проеме.
Уля раздраженно крикнула:
— Господи, доктор, не время скрывать свои секреты, Вы же можете вырвать эту чертову дверь с корнем!
Не раздумывая, мужчина вонзил сильные пальцы, словно гвозди в массу металла и вырвал кусок машины. Достав полугодовалого ребенка, перемотанного кровавыми пеленками, он протянул его девушке, молясь, чтобы не было слишком поздно. Она прижала его к груди, крепко обхватила двумя руками, стараясь коснуться его кожи как можно большей поверхностью своего тела. Слабое свечение озарило девушку с головы до ног и медленно перетекло на малыша. Последнее, что она услышала перед тем, как потерять сознание — равномерное биение его сердца.
Сначала Ульяна почувствовала, что ужасно хочет в туалет, потом ее разозлило яркое солнце, настойчиво раздирающее закрытые веки и только после этого полностью пришла в сознание. Открыв глаза, девушка обреченно вздохнула: она снова лежала в палате и на ней красовалась нелепая больничная рубашка. Уля сползла с кровати и сразу же посетила ванную. На обратном пути она машинально глянула в зеркало и резко остановилась. Несмотря на то, что к своей внешности она так и не привыкла, сейчас отражение вообще сильно отличалось от того, что она видела раньше. Самая яркая и заметная черта ее лица — прозрачно-серые глаза — изменилась: радужка все еще оставалась светлой, но ее тонкий ободок был практически незаметен из-за необычно расширенного зрачка, словно ей закапали в глаза белладонну. Она постучала пальцем по стеклу и сказала самой себе: "Я похожа на наркоманку".
