— Nos — Infernos, — мелькнули расправленные крылья. — Nos vade, tolleretur peccatums.
Окровавленный подбородок Ярослава еле заметно дрогнул. Хрип сделался громче. Потом захлебнулся вязкой слюной. Запузырился фиолетовой слизью. Закапал с подбородка тяжёлыми каплями.
Яська в ужасе скользнул взглядом чуть ниже… И обмер. Суставчатая рука незнакомца протянулась метра на два вперёд, за дверь — на их сторону! — пронзила трепещущую грудь Ярослава и усердно рылась во внутренностях бьющегося в конвульсиях мальчишки, словно чего-то ища! Странно, но снаружи крови не было — только та, что сочилась через перекошенные губы. Да и пореза не было. Кисть словно прошла сквозь материю, не затронув живых тканей. Это походило на фантастику, но Яська давно уже привык к странностям. Точнее к лютому ужасу, что царил тут повсюду.
— Nos vigilate.
— Бежать нельзя. Можно лишь «плыть». К Ним! — На последнем издыхании Ярослав взмахнул свободной рукой за спину Яське.
Яська обернулся, как по команде. «Дышащая» стена из металлических связей дрогнула, у основания пола разверзся широкий проход, подсвеченный тусклыми светильниками — они вспыхивали всё дальше и дальше, унося взор за собой. Яська пошатнулся. Вскинул руки, опёрся о стену.
Рядом взвизгнула Тимка.
Яська резко обернулся. Ярослава и след простыл! Как и таинственного незнакомца. Зато Звезда надвигалась. Она увеличилась в размерах, заполнила собой горизонт и медленно продвигалась вперёд, словно желая протиснуться в узкий проход. Яська услышал раздосадованный хрип — звук то нарастал, то становился тише. Походило на шум от взмахов исполинских крыльев. Хлопнула, закрываясь, дверь — видимо от сквозняка. На месте чистилища воцарился лишь еле различимый контур бордового света.
Колька опустил Тимку на пол и сверкнул белками глаз. Его одежда походила на обугленные отрепья. Одна галоша пропала. На открытой коже чернела сажа. Волосы слиплись от пота и свешивались на лоб засаленными сосульками.
— Кто этот пацан? — спросил Колька.
— Ярослав, — монотонно ответил Яська, пытаясь проглотить ком лезущего наружу безумия.
— Какой ещё Ярослав?
— Обычный. Из водонапорной башни. Росинка — моя не рождённая сестра — укрыла их там, чтобы Тьма не достала. А я… Я их предал!
— Думай, чего несёшь! — рубанул Колька. — Помоги-ка лучше!
Только сейчас Яська понял, что Тимка не может передвигаться самостоятельно — девочка вжалась спиной в тёмный металл, сложила руки колыбелькой на груди и просто смотрела перед собой. Ещё, правда, что-то шептала, но Яське не мог разобрать, что именно.
Тогда он спросил:
— Что случилось? Как вы туда попали?!
— Может сначала уберёмся отсюда? — Колька оглянулся на дверь. — Если эти твари проберутся внутрь, тогда нам точно кранты!
Словно подтверждая его слова, в дверь настойчиво заскребли. Колька тут же подскочил к Тимке.
— Тимка, давай, поднимайся! Нужно идти!
Тимка безвольно мотнула поникшей головой.
— Я… Я не могу. Сил нет.
— Есть! Ты просто не думай о плохом. Это всё из-за страха, — и Колька как-то странно покосился на ноги девочки.
Яська с трудом сдержал рвотный позыв. Потом всё же понял, что не выдержит, отвернулся к противоположной стене.
Тимкины ноги были обгрызены. Причём так основательно, что в некоторых местах из-под разодранной кожи выглядывала белая кость. Крови было мало, но кто знает, сколько её уже вытекло там, на другой стороне. Пёстрая юбочка покрылась тёмными пятнами. Маячка порвана в нескольких местах, причём так, словно девочку рвало когтями голодное животное. На голове — сплошной беспорядок. О взоре лучше и вовсе не говорить… как и о том, что шепчут потрескавшиеся от обезвоживания губы.
Тимка оперлась на подставленное Колькой плечо. Случайно глянула на ноги. Вновь сползла по стене на корточки и заплакала не то от боли, не то от сковавшего сознание ужаса.
Колька, кряхтя, поднялся. Глянул на трясущегося Яську.
— На себе понесём. По очереди.
Яська кивнул, хотя и не совсем представлял, как это у них выйдет — Тимка хоть и была девочкой, но по комплекции не многим отличалась от мальчишек. А какого это, когда веса прибавится вдвое? Бежать тут не получится. Ну никак!
— Можно только «плыть».
— Опять ты за своё! — выругался Колька, пытаясь заново поднять Тимку на ноги.
Дверная ручка дрогнула. Просачивающийся сквозь щели свет заслонила тень. Замерла, будто прислушиваясь. Потом принялась бубнить на каком-то непонятном языке.
— Чёрт, так уже было! — воскликнул Колька и потащил Тимку вглубь коридора.
— Было — что? — Яська уставился на дверь, не понимая, как быть ему самому.
— Беги! — проорал на ходу Колька. — И не слушай его! Ну же!..
Яська, как заворожённый, стоял на месте. Сознание окутала пелена забвения. Не хотелось никуда спешить. Не хотелось ничего делать, о чём-то думать… Тело размякло, как распаренный кабачок. Ноги сделались ватными, а мысли — сытыми. Сознанию хотелось на покой. Просто отключиться ото всего происходящего и плыть по бескрайней Реке навстречу судьбе.
Яська вздрогнул. Понял, что какая-то неведомая сила тянет его прочь от закрытой двери.
Стоп!
«А, собственно, как я очутился у этой самой двери?..»
— Ну же, очнись! — заорал над самым ухом задыхающийся Колька. — Чего мне, вас двоих весь путь на себе тащить?!
Яська принялся работать безвольными ногами. Те больше не были ватными. Напротив, сделались напряжёнными и гудящими, словно Яська оттопал километров десять, а то и больше!
— Что это было? — спросил он полушёпотом, но Колька ничего не ответил.
Постепенно сознание окончательно очистилось от ваты, и Яська пошёл сам. Потом понёс всхлипывающую Тимку на руках. Наперекор ожиданиям, девочка оказалась лёгкой, точно невесомый мотылёк. Она прижалась к Яськиной груди, обвила шею тонкими руками и изредка шмыгала носом, смотря куда-то в пустоту.
Ход вывел в огромный туннель. На кирпичных стенах коптили масляные фонари. В обе стороны убегала двухпутная колея. Сводчатый потолок мерцал блеклыми созвездиями. Поначалу Яське даже показалось, будто над головой раскинулось ночное небо, подёрнутое дымкой от аэрозолей промышленного города. Однако вскоре он увидел, тёмные проплешины — отвалившаяся шпатлёвка или цемент. «Как чёрные дыры!» Неба не было. По крайней мере, если и было, то далеко-далеко, за многочисленными слоями кирпичной кладки.
— Всё, перекур, — выдохнул Колька и уткнулся лбом в стену.
Яська аккуратно спустил Тимку с рук. Усадил на кафельную платформу рядом с Колькой. Рухнул без сил, силясь отдышаться.
