А это уже вопрос по существу.
— Надо поговорить с автором статьи, — сказала я, притянув газету поближе, — Как там его зовут?
На углу улицы стояла таксофонная будка. Людей, желающих воспользоваться ею, было столько же, сколько посетителей в кафе — кроме нас никого. Забившись в будку с газетой в руке, я набрала номер, указанный в выходных данных в конце последней страницы.
— Редакция, — пропищал в трубке стервозный дамский голос, в котором даже по телефону можно было признать секретаршу.
— Здрасьте, — как можно милее и жалостливее проворковала я, — Мне бы Артема Воробьева.
— Такой у нас больше не работает, — злорадно объявила секретарша; она была тоже не лыком шита и даже по телефону признала во мне длинноногую зеленоглазую блондинку, что не возвысило меня в ее глазах.
— А адрес его? Может, скажете? — проблеяла я, стараясь прикинуться русоволосой дурнушкой в очках и с короткой стрижкой, — Мне очень нужно с ним поговорить!
— Много вас тут таких. А у нас работа, между прочим. Ладно, записывайте, — прошипела секретарша, — Улица Отрадная, дом девять, квартира…
В улице Отрадной, конечно, не было ничего отрадного. Она же находилась в Отрадинске. Дома на ней были построены из красного кирпича с серой отделкой. А в остальном и сирень под окнами и выбоины на проезжей части были те же, что и везде. Унылый видеоряд, а тут еще Сима.
— Ужас! Ужас! — причитала она, глядя в фальшивое удостоверение работника областной прокуратуры, изъятое из щедрых маминых запасов, хранившихся в багажнике тачки вместе с огнестрельным арсеналом и набором спецсредств для борьбы с нечистью.
— Ну, ужас. Но не "Ужас! Ужас!" — я решительно пресекла ее скулеж, — Чего раскудахталась, как цыпленок? Ты ведь только стажерка, а следак я. Я и буду говорить, а ты просто сделай морду лопатой.
— Но это же подделка документов! — ужаснулась Сима, наша примерная студентка юридического института, — Если нас разоблачат?
— Красть джентльмену не позволяет воспитание. Вдруг поймают? — съязвила я, — Ну, просечет этот Воробьев, что ксивы поддельные. И что? Он просто журналюга в глубокой отставке. В милицию тебя не потащит, не боись. То же мне ужас!
Я оглядела нашу одежду. Вот где ужас. Знавала я одну следачку, которая ходила на работу в игривой короткой юбочке, тертой косухе и с рюкзачком на плече. И ничего — юстиция ихняя торжествует, и мир тоже не погиб. Но людям же этого не объяснишь. Чтобы они верили тебе, надо олицетворять собой некий образ, сложившийся в их представлении годами. Поэтому, если ты изображаешь следователя, хоть умри, но оденься кикиморой, как Маша Швецова из "Тайн следствия". Хотя Симе этот прикид, как ни странно, по-своему даже к лицу. Она вечно рядится как синий чулок. Нет бы одеть платьишко покороче, каблучки подлиннее, подкраситься как следует. Девчонка-то она у меня симпатичная. На любителя, конечно, но все же…После смерти Лешки ей, правда, не до того, вспомнила я, одернула позорный мешковатый пиджачок, надетый поверх блузки с глухим воротничком и старушечьей юбки, поправила очки на носу и устремилась через дорогу, к дому бывшего корреспондента "Новостей недели". Сима в унылом брючном костюме понуро поплелась за мной.
— Вы зря пришли, я ничего не знаю. Все, что мог бы вам рассказать, написано в статье.
Артем Воробьев нестарый еще дядя годков слегка за тридцать в джинсах и растянутом свитере, обросший и небритый, но в целом симпатичный смотрел недобро, с въедливым прищуром. Писака, блин. Нам он был не рад, но удостоверений испугался и на кухню допустил.
— Из-за статьи вас уволили? — догадалась я.
— Ну, не только. Это, скажем так, была последняя капля, — Воробьев явно гордился тем, что его карьера приказала долго жить.
Мы сели за стол, накрытый клеенкой в клеточку. Хозяин налил нам по стакану чаю, не внушавшего желания его пить. Я закинула ногу на ногу, с тоской глядя на юбку, прикрывающую колени. Сима затаилась, стараясь сделать вид, что она не виновата в подделке документов, и ее вообще здесь нет.
— Сочувствую, — коротко бросила я, опасливо покосившись на чай, — Но у нас возникло чувство, что вы знаете больше, чем написано в статье.
Из окна кухни, с четвертого этажа, виднелись дома на соседних улицах. Позади их нестройного скопления зеленел и колыхался лес. Он вклинивался в кирпично-асфальтовое тело города узкой полосой и уходил куда-то на северо-восток. На другой стороне лесного массива снова вставали дома. Их крыши щетинились на фоне неба телевизионными антеннами.
— Возможно. Только эта информация не то что не для печати, но и уж тем более не для следственных органов, — холодно заметил Воробьев и опять недоверчиво прищурил глаза, — Если только…Вы ведь не из прокуратуры, верно?
Сима дернулась, и стул под ней неприятно заскрипел, что очень испортило впечатление от выражения честного изумления, написанного на моем лице. Что бы сгладить эту неловкость, я искренне похлопала ресницами и поправила очки. Встретившись со мной взглядом, Воробьев усмехнулся.
— Майор Сумарокова и младший лейтенант Кольцова. Слишком поэтические фамилии для следователей, даже таких миловидных и привлекательных. Да и машина ваша…Работники прокуратуры не ездят на тюнингованной «Волге» с оленем. Кто вы на самом деле?
— Частные сыщики, — в отличие от Симы провал легенды меня не особо шокировал, и я быстро нашлась.
— Так и подумал, — насмешливо фыркнул Воробьев, — И кто вас нанял?
— Коммерческая тайна, — отрезала я.
— Больше вопросов не имею, — смирился Воробьев, — Тогда слушайте, частные сыщики. Дело с исчезновением Наташи Беловой выглядит несколько странно. Когда я рассказал обо всем своему главному редактору, он посоветовал мне лечиться, а не статьи для уважаемой газеты писать. Заинтересует вас нечто нереальное?
Он закатил паузу, которая вполне тянула на зловещую. Мы с Симой переглянулись.
— Мы за тем и здесь, — невольно севшим голосом ответила я.
— Если бы вы были следователями прокуратуры, то были бы в курсе, а раз нет, то сообщаю, — начал Воробьев, — Наташу Белову искали поначалу старательно. В том числе прочесывали лесной массив, прилегающий к городу. Но вдруг сбавили обороты и заговорили о том, что девочка сама сбежала из дома, когда двое сотрудников милиции, из тех, кто прочесывал лес, пропали.
— И они тоже? — поняв, что опасность миновала, Сима отважилась подать голос.
— Два здоровых крепких парня вошли в лес и просто не вышли обратно. Позавчера, — кивнул Воробьев, — Их до сих пор не нашли. Но факт исчезновения от общественности скрыли.
