— И чем же она вызвана, эта ваша напряжённость? — безразлично спросила Женя, по-прежнему смотря в сторону.
— Внешними факторами. Думаю, это нормально. Особенно, если учесть факт того, что мы столкнулись с неизведанным. Причём так скоро. Я, если честно, ничего подобного и не ожидал.
— Выходит, нам незачем лететь дальше, — Аверин скучно улыбнулся.
— Это ещё почему? — не понял Титов.
— Вы ведь нашли ту жизнь, что искали. Причём не каких-нибудь там головоногих малюсков или медуз, живущих подо льдом, а здравомыслящих существ, что уже освоили радио и дальний космос.
— Всё шутите? — Титов вновь повернулся к Жене. — Сколько разрядов в численных построениях?
— Когда как. Но в основном, четыре разряда. Насколько правильно я могу судить. Потому что произношение немного изменено, плюс помехи и разнообразие голосов в эфире.
— Как это, разнообразие?
— Ну как… — Женя пожала плечами. — Это явно разные существа. Причём из различных мест. Потому что мощность сигнала постоянно меняется.
— А женские голоса есть? — спросил Аверин.
— Есть, — охотно откликнулась Женя. — Причём заключительную фразу — «натант, — неизменно говорит женский голос. А мужчина перед этим повторяет, ранее сказанную ею комбинацию чисел. Как-то так.
Титов кивнул.
— Ясно.
— Что вам ясно? — поинтересовалась Женя.
Титов тяжело вздохнул. Собрался было ответить, но Аверин его опередил:
— Это — станция. Обычная железнодорожная станция, какие есть в любом современном городе.
— Вы сами соображаете, о чём говорите? — Титов покрутил пальцем у виска. — Какие поезда? Мы за триста миллионов километров от ближайшего железнодорожного вокзала!
Аверин качнул головой.
— И всё-таки это Путь.
— Откуда ты знаешь про Путь? — Женя еле сдержалась, чтобы не вскочить на ноги.
— Так, с меня хватит, — Титов сунул недоеденный обед в пластиковый пакет, запечатал и опустил в мусоросборник. — Евгения, плохо. Очень плохо, если не сказать больше. Вы меня разочаровываете. Я надеялся на вашу сознательность, а не на этот, простите, каламбур… Приятного аппетита.
— Спасибо, — машинально ответила Женя, даже не оглянувшись на Титова.
Аверин изобразил рукой знак «пока».
— Откуда тебе известно про Путь? — повторила свой вопрос Женя.
Аверин усмехнулся.
— Не поверишь, но у меня к тебе тот же самый вопрос.
Женя вспыхнула, словно новогодняя ёлка. Потом всё же заставила себя успокоиться, но сказала нелепость:
— Я первой спросила. Отвечай!
Аверин громко засмеялся. Но буквально тут же сделался серьёзным, прочистил горло и сказал, стараясь не попадаться под испепеляющий Женин взор:
— Так и быть, расскажу. А то затерроризируете бедную девчушку.
Титов смотрел на полосатый диск далёкого Юпитера и думал. Сознание тревожил последний инцидент с Малышом. А именно: то, как неодушевлённая система могла додуматься до подобного откровения? Да, она могла самообучаться, кроме того, как не отнекивайся от данности, но некое подобие души у Малыша тоже было.
Титов невольно вздрогнул: он сам себе противоречил уже в самом начале своих размышлений.
«Похоже, мы открыли очередной Ящик Пандоры, не совсем понимая, каким именно образом можно захлопнуть его, случись что. А ведь случилось, причём не где-то, а за сотни миллионов километров от дома! От Земли. Беспрецедентный случай. Только если некоторые дети, — а возможно и все! — и впрямь не знают способа, как открывать для себя иные миры. Но ведь это поистине немыслимо».
Титов отчётливо помнил себя в детстве. Отчим постоянно пил, просаживая последние копейки, отложенные на «чёрный день», — отца маленький Титов не знал, тот разбился в автокатастрофе, как и у всех, кто не знает отца. Мать была на группе — и на грани, — но всё равно носилась, не щадя собственных сил, по различным инстанциям и учреждениям, выбивая очередные скудные пособия, для того, чтобы хоть как-то выжить.
Игрушек маленький Титов, естественно, не видел. Разве что на витринах недоступных магазинов или в руках сверстников. Было до боли обидно, а ещё стыдно. Маленький Титов не понимал последнего. Как может быть стыдно за подобное? Стыдно, когда ты в чём-нибудь виноват или скрываешь правду. А тут, какая вина? И если эта вина не его, тогда чья? Разве виновата больная мама в том, что не может позволить себе купить сыну даже самую дешёвую игрушку, чтобы тот играл во дворе с остальными ребятами, а не мялся робко в сторонке, содрогаясь от косых взглядов сверстников, будто от наскоков злобного ветра, в душе желая поскорее сгинуть? Нет, не виновата. Ведь она и без того тратит все скопленные деньги на своего единственного сына. Тогда виноват отчим! Это он пропивает зарплату, сутки напролёт не ночуя дома! Хотя… Какое ему дело до чужого ребёнка и больной женщины, живущих в его же квартире? — их собственную захапали кредиторы, когда устали ожидать ежемесячные выплаты за арендованное жильё. Тогда все деньги шли на мамино лечение… До тех пор, пока не стало ясно, что всё впустую. Значит, виновата система! Она как скрипящий лёд, по которому ступает нога человека, — может треснуть под кем угодно, но, как правило, выбирает совершенно беспомощных жертв, словно желает понаблюдать, как те поведут себя, оказавшись на краю бездны.
Так вот, постоянно оставаясь в стороне от правды, маленький Титов открыл для себя удивительную истину. Оказывается, фантазия нужна не только для того, чтобы мечтать о будущем или размышлять после школы над домашним заданием. Вовсе нет! Она способна создавать целые миры! Просто так, по велению мысли. Миры с морями и реками, с полями и лесами, с горными массивами и бездонными каньонами. Но и это ещё не всё. В этих мирах жили маленькие персонажи: мальчики и девочки, птички и зверята, рыбки и насекомые. Они просыпались каждое утро все вместе и начинали играть. Там не было косых взоров или оплеух, чтобы поскорее отстал, раз не понимаешь по-хорошему. Друзья помогали друг другу, а случись беда, рука об руку, противостояли напасти, борясь против общего врага! И они всегда побеждали зло, даже самое коварное и непредсказуемое.
Ещё друзья разговаривали с маленьким Титовым по вечерам. Почему-то именно лёжа в постели сразу же находилось превеликое множество тем для бесед. Титов слушал истории про звёздные дали, про мощные звездолёты, что перемещаются в пространстве вовсе не за счёт реактивных двигателей, а простым усилием мысли. Он слушал, как экспедиции возвращаются домой, и их встречает ослепительное солнце. А потом необъятные дали. Кроны исполинских деревьев. Шелестящая на ветру трава. Открывается люк и всё… Первый вздох кажется бесконечным! В груди всё замирает, там под ямочкой. Сердце заходится в бешеном ритме! Поют птицы, а от вьющихся повсюду запахов кружится голова.
