— Нет. О — хо — хо. — Она смотрела только вперед.
— Сука.
«Да, сегодня мой день».
Она глаз не сводила с пустого стола мистера Крамера. По спине прошла волна жара. Сердце учащенно забилось, и ее бросило в краску.
«Приходи же, учитель. Ну где же ты?»
— Грязная тварь.
Она повернула к Рейли голову.
— Засохни, кретин Бенсон.
Прозвенел звонок, и Лейн вздрогнула.
Рейли ухмыльнулся:
— Увидимся после урока. Имей это в виду.
— О, я вся в ужасе. Вся дрожу.
— Лучше бы дрожала.
Ее действительно била дрожь.
«Ну вот я и влипла, — подумала она. — И чего я не смолчала?»
Появление мистера Крамера теперь ей мало чем могло помочь.
Если бы только он пришел минуты на две пораньше…
С журналом в руке он присел на край стола и пристально посмотрел на Рейли.
— Мне кажется, ты не на своем месте, Бенсон.
— А вам это мешает?
— Я полагаю, что да, мешает.
Лейн почувствовала, как на ее лице расползается улыбка.
«Задай ему, Крамер».
— Пожалуйста, вернись на свое место. Сейчас.
Сзади раздался голос Джессики.
— Это я попросила Рейли поменяться со мной местами.
— Это не име… — на мгновение он удивленно смолк. Потом сдвинул брови.
— Боже милостивый, что с тобой случилось?
— Я упала и разбилась. Можно мне остаться на этом месте?
— Тебя что, кто-нибудь толкнул?
— Нет. Я упала с лестницы.
Должно быть, она всем говорила разное.
— Мне очень жаль, Джессика, что так вышло. Но боюсь, мне придется настоять, чтобы вы вернулись на обычные места.
Рейли пробормотал что-то, собрал свои книги и поплелся назад.
«Есть Бог на небе!» Так подумала Лейн.
Без сомнения, Крамер был самым любимым учителем в Бафордской школе. Он был не только молод, красив и умен, но и имел достаточно сильный характер, чтобы поддерживать дисциплину. Большинство других учителей отступились и позволили бы Рейли остаться.
Неожиданно Лейн вспомнила угрозу Рейли, и ее снова бросило в жар.
Джессика скользнула на свое место. Она сидела прямо и в упор смотрела на Крамера.
— Огромное спасибо, учитель, — проворчала она.
— Ты сейчас не на улице, Джессика. Сними темные очки.
«Ну, это уж чересчур», — подумала Лейн.
Джессика бросила темные очки на парту. Лейн могла видеть лишь ее правый глаз. Он почти заплыл. Верхнее веко горело фиолетовым пламенем и было таким вздутым, будто туда засунули половинку теннисного мяча.
Крамер сжал губы. Он покачал головой.
— Можешь надеть очки.
— Большое спасибо.
— Ладно. Мы и так уже потеряли достаточно времени. Возьмите учебники и откройте их на странице 58.
Лейн посмотрела на часы. Это был последний урок. До конца его осталось 45 минут.
«Он ничего не сделает, — говорила она себе. — Он не посмеет.
Все будет в порядке, если я доберусь до машины».
Осталось тридцать минут.
Десять.
Несмотря на кондиционер, Лейн обливалась потом. Ее тенниска под мышками совсем намокла. Между грудей текли холодные ручейки. Трусики прилипли к телу.
За одну минуту до конца урока она сложила книги в стопку, готовая рвануться к двери.
Прозвенел звонок.
Она схватила книги в охапку и выскочила из — за парты.
Крамер посмотрел на нее.
— Мисс Данбер. Я хотел бы поговорить с вами.
Нет!
— Да, сэр, — сказала она.
Она упала на место и плюхнула книги на стол.
Зачем он так ее подводит? Неужели его задело то, что она так спешит?
«Я обречена», — подумала она.
Мистер Крамер встал из — за стола и сложил вещи в дипломат. Ребята выходили из класса. В классной комнате было две двери. Через переднюю Рейли не выходил. Наверное, вышел через другую, но Лейн заставила себя не смотреть.
«Может, он забыл про меня. Дохлый номер».
Мистер Крамер обошел вокруг стола и присел на край, глядя на Лейн. В руке он держал несколько отпечатанных листков.
«Он хочет обсудить со мной одно из моих сочинений?»
Но Лейн видела, что это не ее текст. Похоже, это была меловая бумага. Листы всегда остаются твердыми, а чернила расплываются, если потереть их. Она писала на такой бумаге, пока отец не велел ей «выбросить это барахло и пользоваться чем — нибудь более стоящим». Он продолжал твердить, что лишь дилетанты развлекаются с меловой бумагой, редакторы же ее терпеть не могут.
— Это не мое, — сказала она.
Мистер Крамер улыбнулся.
— В этом я не сомневаюсь. У меня в руках доклад по книге, который я нахожу очень интересным. Он написан Генри Пьедмонтом. Он что, твой приятель?
— Да.
Она знала, что Генри учится у Крамера во второй группе.
— Он — хороший ученик, но у него странные литературные пристрастия. Он, кажется, любит смаковать ужасы.
— Да, я это заметила.
Крамер расправил страницы.
— Кажется, этот доклад написан по книге «Ночной наблюдатель» Лоуренса Данбера. — Он покачал головой и улыбнулся.
«Так вот в чем дело, — подумала она. — По крайней мере — это не моя проблема. Моя проблема — Рейли».
— Это — мой отец, — призналась она, чувствуя одновременно гордость и смущение.
— Генри упоминает об этом в докладе.
«Спасибо, Генри».
— В нашем Мюлехед-Бенде живет не слишком много настоящих писателей. Практически, я знаком лишь с твоим отцом. Как ты полагаешь, он мог бы прийти сюда как-нибудь и поговорить с классом?
— Мог бы. Вроде, он занят, но…
— Я знаю, он очень занят, конечно. Мы не хотели бы давить на него, но я думаю, классу было бы очень полезно послушать его рассказ. Правда, я не читал ни одной из его книг. Они не совсем в моем вкусе.
— Так многие считают, — сказала Лейн.
— Тем не менее, я встречал его книги в продаже. И я видел их также у многих учеников.
— Родители плохо следят за ними.
Крамер мягко рассмеялся.
«Он, может быть, и учитель, — подумала Лейн, — но он, безусловно, славный парень».
— Я понимаю, что эти романы жутковатые.
— Вас неверно информировали. Они — страшно жуткие. Мне строжайше запретили читать их до тридцати пяти лет.
— И тем не менее, ручаюсь, ты не послушалась, не так ли?
Лейн улыбнулась.
— Я прочитала их все.
— Полагаю, под одеялом.
— Случалось и такое.
— Ну, я был бы тебе очень признателен, если бы ты поговорила с ним. Я думаю, ребятам будет полезно послушать его. Может, он захочет рассказать им, как стал писателем, почему начал писать «страшно ужасные» вещи, и тому подобное.
— Я поговорю с ним.
