— Я заперла вторую дверь тоже, так что если он не сбежал, то сейчас находится на заднем дворе.
Эванс положила руку на пистолет под пиджаком и еще раз неодобрительно посмотрела на нового напарника.
— В следующий раз позволь мне самой говорить с пострадавшими.
— Но люди ведь и вправду наряжают собак! — настаивал Гулд, чувствуя себя, однако, полнейшим идиотом.
* * *
Галлеру казалось, что его сбила машина. Он едва мог дышать. Оборотень посмотрел в небо. Он знал: времени, чтобы отреагировать на выстрел, у него почти нет. Преодолевая боль, он поднялся на ноги. Кровь сочилась в желудок, листья прилипли к намокшей шерсти.
Бах! Слишком поздно. Он даже не увидел пулю. Снова отлетел назад. Следующий выстрел порвал пальто и рубашку на правом плече. Галлер застонал. Тело разрывало на части. Он не знал, успеют ли раны затянуться. Холодные металлические дробинки выпали из тела и покатились на землю. Ночной ветерок свистел вокруг, и Галлер чувствовал его прохладу свежими ранами. Рваные ткани мышц двигались и шипели, восстанавливаясь.
Австриец встал над оборотнем и перезарядил пистолет.
— Знаешь, о чем я думаю? — спросил Ганс.
— О чем? — закашлялся кровью Галлер.
Громко щелкнул затвор пистолета. Австриец направил оружие прямо в лоб оборотню.
— Насколько прочен твой череп.
Бах! На этот раз назад отлетел старик. В последний момент Галлер резко подтянул колени к себе и пнул мужчину как раз тогда, когда тот нажимал на курок. Быстрее молнии. Так человек никогда бы не смог. Даже не успел подумать бы. Галлер вскочил на ноги, морщась от боли в животе, и подбежал к австрийцу, лежащему ничком. Пистолет валялся в метре от него. Подняв оружие, оборотень разломал его пополам. Австриец был в полусознательном состоянии. Слезы застилали глаза, но все-таки он разглядел Галлера, стоявшего над ним.
— Ну что ж, — сказал Ганс. — По крайней мере, ты проявил все свои способности.
Правой рукой старик осторожно потянулся к револьверу, заткнутому за пояс, но тут оборотень наступил ему на руку. Раздался страшный хруст. Старик закричал от боли.
— Слишком медленно! — прокомментировал Галлер.
Потом забрал все оружие и оттащил старика за будку, подальше от глаз случайных прохожих. Ударил кулаком несколько раз и приказал сесть спиной к стене.
— Чертов трансвестит! — сплюнул Ганс.
— Куда пошел Мейсон? — Галлер не обратил внимания на оскорбление.
— Не знаю. Просто ушел.
— Просто ушел?
— Да, просто взял и ушел.
Когтистая лапа скользнула по лицу старика, оставив глубокие царапины.
— Куда?
Оборотень наклонился ближе и схватил Ганса за подбородок.
— Куда он ушел?
— Я тебе говорю, не знаю! Я ждал тебя здесь, потом появился он, спросил, что я тут делаю. Я ответил, что жду кое-кого. И он ушел.
— Он не спросил, кто ты?
— Нет, ему было не интересно. Он очень торопился.
— Хм…
Галлер осмотрелся, принюхался. Запах Мейсона не был бы таким сильным, пробудь он здесь всего минуту.
— Врешь!
— И что дальше? В любом случае ты убьешь меня. Так что я могу говорить все, что вздумается.
— Да неужели?
Галлер контролировал себя, но ему некогда было играть в игры. Неважно, скажет старик или нет. Оборотень уже решил, как поступит с ним.
— Даю тебе три секунды.
Он закружил вокруг старика. Было видно, как дыхание вырывается из ноздрей.
— Раз…
Ганс молчал.
— Два…
Старик закрыл глаза.
— Три…
Не говоря больше ни слова, Галлер схватил Ганса, поднял его над головой, а потом с силой ударил об одно колено. Позвоночник громко хрустнул.
— Я тебя предупреждал, — проскрежетал оборотень, все еще истекая кровью.
Старик даже не успел вскрикнуть. Он был мертв.
* * *
Мейсон помнил адрес Геронтия — улица Стивенсона, дом тридцать три. Он бывал в том районе. Но ему потребовалось много времени, чтобы добраться. Боль в боку становилась все сильнее, отзываясь при каждом движении. Мейсон надеялся, что скоро сможет принять обезболивающее. Ему пришлось остановиться, чтобы отдышаться и хоть немного унять боль. Он облокотился о кирпичный забор и вдруг услышал тяжелое частое дыхание крупного животного в саду за спиной. Отпрянув от забора, Мейсон выхватил пистолет. Мурашки побежали по спине. Послышался лай. Громадный мастифф остановился за забором, высунув язык, и уставился на человека, вопросительно склонив голову набок. Мейсон облегченно вздохнул, спрятал пистолет и осмотрелся, надеясь, что никто не заметил. Чисто. Собака Баскервилей, только и всего. Он продолжил путь, думая о том, что теперь ему до конца жизни придется оглядываться.
Когда он нашел улицу Стивенсона, уже совсем стемнело, стало тихо. Мейсон открыл калитку дома номер тридцать три и пошел по дорожке. Он хотел остаться незамеченным и проскользнул вдоль стены на задний двор. На рубашке темнели кровавые пятна. Вся одежда была истрепана. Вряд ли кто-нибудь обрадуется, встретив его в таком виде. Мейсон отодвинул задвижку на второй калитке и пробрался на задний двор, потом к двери на кухню. Сквозь мозаичное стекло он разглядел у раковины фигурку девушки и второго человека, обнимавшего ее, и хотел уже постучать в дверь, когда заметил, что одна из фигур приближается.
* * *
— Все в порядке, это он! — сказал Геронтий.
— Он?! Кто — «он»? — спросила Лия.
— Мейсон. Человек, о котором я тебе рассказывал, — пояснил Герри, подходя к задней двери. — Не бойся, Лия, все хорошо!
— На самом деле, не очень хорошо, — уже на кухне проговорил Мейсон.
Глава 15
БЕДА НЕ ПРИХОДИТ ОДНА
Геронтий быстро познакомил сестру с Ральфом Мейсоном и настоял на том, чтобы гость присел. Проглотив долгожданное обезболивающее, Мейсон примостился на краю кресла с чашкой черного кофе в руке. Другой он расстегнул рубашку, обнажив ужасную рану от куска дерева. Лия принесла бутылочку «Девойды» и кое-что еще из медикаментов в гостиную, пододвинула стул к Мейсону и стала промывать кожу на боку горячей водой. Потом промокнула салфетками, открыла пузырек и начала обрабатывать рану ватным шариком.
— Эта штука пахнет чем-то знакомым, — поморщился Мейсон.
— Да, так же пахло от моей руки. Сегодня днем я поранил локоть на автобусной остановке. Как будто это было в прошлой жизни! — проговорил Геронтий.
— Да уж, день сегодня длинный, это точно. А у тебя неплохо получается, — Мейсон улыбнулся Лии.
Ему казалось, что девушка не очень-то рада его присутствию в доме.
