— Но вы же пришли не просто, чтобы обработать рану? — спросил Герри.
— Нет. Когда я вернулся на свалку, чтобы поговорить с боссом, то встретил там австрийца. Он сказал, что преследует нашего общего друга уже давно, и тот должен скоро появиться. И еще он убеждал меня, что сможет его убить.
— Австриец? Вы сказали, австриец? — переспросил Геронтий.
— Да, — ответил Мейсон. Дыхание его перехватило, так сильно жгло средство.
— Ой, простите! — воскликнула Лия.
— Как он выглядел? — поинтересовался Геронтий.
Старше меня, с седой бородой. На лице полно шрамов.
Мейсон отхлебнул кофе, посмотрел на Геронтия и добавил:
— Я не уверен, что он убьет зверя. Старик выглядел крутым, но все же не представляю, как он справится.
— По крайней мере, оттянет время. Может, зверь больше не будет за нами гоняться.
— Кто знает… Я бы не особо на это рассчитывал.
— То есть, он придет за нами?
— Австриец сказал, что если ты видел его, то тебе угрожает опасность. Чудовище не оставляет свидетелей.
Мейсон взглянул на Лию. Он не хотел пугать подростков.
— Послушайте, ребята, не стоит паниковать. С нами все будет хорошо. Есть несколько способов убить его.
Забинтовав бок, Лия сложила аптечку.
— Классно сделано! Спасибо! — поблагодарил Мейсон.
А когда девушка вышла, он наклонился к Геронтию, который сидел на подлокотнике дивана, и прошептал:
— Слушай, Герри… Мне очень жаль, что тебя втянули в это дело, но до окончания еще далеко. Не знаю, что произойдет, если чудовище все-таки найдет нас. Мы основательно подпортили его планы.
— Да, я знаю.
— И еще есть несколько причин, почему не стоит обращаться в полицию. Во-первых, я не очень-то в ладах с властями, — Мейсон погладил пистолет.
— Но, по крайней мере, вы будете в безопасности.
— Может быть. А как же ты? Тебе нужен рядом человек, который знает, что происходит.
— Это точно.
— Тогда лучшее, что мы можем сделать — перебраться в какое-нибудь безопасное место.
— Людное.
— Вот именно. Чем больше народу, тем лучше. Но вначале мне нужно заскочить домой и забрать кое-что.
— Хорошо.
— Тогда пошли.
— Мы сможем доехать на автобусе?
— Думаю, да.
— Мы уходим, — крикнул Геронтий сестре.
Лия вернулась в гостиную, вопрос застыл на ее лице.
— Прямо сейчас? — спросила она нервно.
— Да.
Геронтий снял с крючка пальто и подал сестре ее красную куртку.
— Знаете, возможно, есть еще одна причина, по которой зверь хочет найти меня.
— О чем ты? — Мейсон нахмурился.
— По-моему, я видел его раньше. И он, наверное, видел меня. Восемь лет назад.
— Хмм… Что ты имеешь в виду?
— Он убил моих родителей.
Повисла гробовая тишина. Мейсон пытался переварить все, что только что услышал. Он и не представлял, что ситуация может обернуться таким образом.
— Ты уверен, что это тот же самый зверь?
— Ну, не на сто процентов… но что, если он все это время гонялся за мной, а вы просто попались на пути?
— Черт! Беда не приходит одна! — Мейсон почесал затылок. — Ну ладно, пошли, расскажешь по дороге.
Лия открыла дверь. Мейсон вышел первым. Когда Герри проходил мимо сестры, она успела шепнуть:
— Ему можно доверять?
— Да, не сомневайся.
— Я видела пистолет, когда обрабатывала рану. Кто этот человек?
— Знаешь, — Геронтий посмотрел на Мейсона, который ждал у калитки, — строго говоря, его вряд ли можно назвать хорошим парнем, но если сравнить с тем, что охотится на нас… Давай не будем все усложнять?
* * *
Галлер услышал голоса. Он долго шел по саду, принюхиваясь и анализируя, боясь ошибиться. Нет, это точно здесь. Сюда пришел Мейсон. К тому же, Галлер снова почувствовал запах «Девойды». Может быть, сейчас он поймет, что скрывается за ним. Люди говорили на иностранном языке, а не с акцентом, как ему показалось сначала. Оборотень приблизился к задней двери. Она была заперта. Галлер осторожно разбил одну из стеклянных панелей лапой. И вдруг услышал выстрелы. Что-то не так! Оборотень пошел по линолеуму. Огромные ботинки со специально вырезанными отверстиями для когтей слегка постукивали. Повернув налево, он оказался в гостиной. Там горел свет и работал телевизор. Ну, конечно! Актеры на экране продолжали палить друг в друга. Галлер громко выругался и, развернувшись, побежал наверх, обнюхивая все по пути — Мейсон мог прятаться где угодно. Сотни запахов носились в воздухе, но Галлер обращал внимание только на запах жертвы. А живет ли здесь Мейсон вообще? Оборотень не представлял мужчину образцовым мужем или отцом, а дом казался уютным семейным гнездышком. Может быть, он остановился у родственников.
Галлер обследовал все комнаты наверху. Запах мужчины здесь был намного слабее, чем на первом этаже. Похоже, Мейсон ненадолго заскочил в дом и вышел за несколько минут до его прихода. Это начинает утомлять. Галлер схватил портативный телевизор в спальне и разбил его о стену, чтобы хоть как-то снять напряжение, даже не взглянув на фотографии мальчика и девочки на полке над кроватью.
Затем оборотень сбежал вниз, приоткрыл входную дверь и, выглянув на улицу, прислушался. Мимо проехал автобус, переполненный пассажирами, возвращавшимися с работы домой. Однако голосов во дворе Галлер не услышал. Он глубоко вздохнул и снова почуял запах Мейсона, опять смешанный с вонью дезинфицирующего средства. Они будто слились воедино. Что за чертовщина! Галлер выскользнул из дома и закрыл за собой дверь, потом дошел до сада и перелез к соседям.
Через несколько домов след обрывался. Черт! Убедившись, что рядом никого нет, Галлер выпрыгнул на тротуар. Держась поближе к забору, обнюхал дорогу и чуть не врезался головой в фонарный столб на остановке. Потом втянул воздух снова. Вот так сюрприз! Похоже, Мейсон сел в автобус. Галлер тщательно изучил маршрут по карте, закрепленной в рамке. Придется бежать по пути следования и определить, на какой остановке Мейсон вышел. Ситуация выходила из-под контроля быстрее, чем можно было ожидать.
* * *
Мейсон с подростками оплатили проезд и заняли места в хвосте автобуса. Там они могли не бояться, что разговор подслушают. Когда Геронтий закончил рассказ об оборотне, автобус уже проехал две остановки. Мальчик посмотрел себе под ноги, потом на сестру, которая сидела рядом. Мейсон молча разглядывал Герри. Он был шокирован — какое тяжелое испытание для человека, что уж говорить о восьмилетием ребенке!
— Пережить такое! — сказал Мейсон, наконец. — И теперь все по новой, бедный ты бедный.
