Мужчина, затолкнувший её в гараж, направил её к Майку и заставил встать перед ним. В руке мужчины был большой нож, вроде тех, которыми в дикой природе потрошат трупы животных. Заставив женщину остановиться, он сунул лезвие за полоску её трусиков и одним движением запястья отрезал тонкий клочок ткани. Дрожащая женщина захныкала при этом, но не сделала попытки восстать против того, что с ней происходило. Тёмные синяки на её лице были убедительным доказательством того, почему. Она уже поняла, как глупо сопротивляться этим людям.
Затем мужчина применил большой нож к Майку, быстро освободив его от отрезков верёвки, привязывавших его к стулу. Затем он вложил охотничий нож в руку Майка и отошёл от него.
— Встань, Майк.
Надя снова в этом зычном, командном тоне.
Майк встал.
Надя улыбнулась.
— Ты должен снова проявить себя, Майк. За исключением того, что теперь тебе придётся пойти дальше, чем когда-либо, чтобы продемонстрировать всю глубину твоей преданности. Это первая фаза твоего искупления. Убей эту суку. Не стесняйся.
Майк шагнул вперёд и глубоко вонзил лезвие в живот женщины, затем быстро выдернул его и снова вонзил. Она упала на пол, когда он стоял, задыхаясь над ней с окровавленным лезвием. Она всё ещё цеплялась за жизнь, её щёки надувались из-за кляпа во рту. Майк почувствовал, как что-то болезненно сжалось внутри него, когда он посмотрел в её жалобно умоляющие глаза.
Ему казалось, что его душа вылетает на свободу.
Надя дважды медленно хлопнула в ладоши. Это было то, что его отец называл «хлопком в гольфе». Она всё ещё издевалась над ним.
— Браво. Хорошая работа. Но ты ещё не закончил первый этап. Быстро, пока она не умерла, оскверни её. Опять же, я бы посоветовала не колебаться.
Он не колебался и на этот раз. И сделал всё по инструкции. Теперь было намного легче, без души. К тому времени, как он закончил, женщина была мертва. Он слез с неё и осмотрел лица, выстроившиеся позади Марни и Нади.
— Вот. Это достаточно сумасшедше для вас? Достаточно ли я зол?
Надя улыбнулась.
— Почти. Кстати, Майк, я когда-нибудь упоминала, что Кэролайн живёт по соседству со мной?
Майк крепче сжал рукоять охотничьего ножа.
Нет. Нет. Она не имеет в виду то, что я думаю. Ни за что…
Надя всё ещё улыбалась, повышая голос.
— Кэролайн, теперь ты можешь войти.
Сердце Майка снова колотилось, когда он смотрел на дверь дома, отчаянная часть его умоляла не видеть то, что он боялся увидеть больше всего.
Но, как это часто бывает, его молитвы остались без ответа.
Кэролайн вошла в гараж.
Она была не одна.
Майк вскрикнул и упал на колени.
Бриттани выглядела шокированной, когда она нерешительно спотыкалась по цементному полу. Они снова накачали её наркотиками, что, по крайней мере, было небольшой милостью. Это было не так уж много, но хоть что-то. По крайней мере, она не узнает, что нужно снова бояться, пока не станет слишком поздно.
Возможно.
Он посмотрел на Марни.
И посмотрел на Надю.
В конце концов, они оказались правы. Сегодня дьявол был среди них. На самом деле несколько дьяволов, все в человеческих масках.
Надя искоса посмотрела на него.
— Ты готов к финальной части, Майк? Ты можешь сделать то, что нужно?
Он мог.
И он сделает.
Он не сможет спасти этого ребёнка. Прагматик внутри него осознал невозможность этого. Но, возможно, он поторопился с объявлением своей души мёртвой. Потому что это будет одно осквернение, которое произойдёт без него. Он действовал быстро, прежде чем кто-либо успел его остановить, приставив острие охотничьего ножа к своему горлу и разорвав ярёмную вену. У него были последние несколько мгновений в сознании, когда он смотрел, как его кровь дугой пересекает гараж и брызгает на испачканное лицо Бриттани.
Остальные участники Заговора аплодировали.
И одобряли.
Глаза Майка закатились, когда он перевернулся и уставился в потолок. Остальные двинулись в поле зрения, сгрудившись над ним, когда его глаза закрылись. Он слышал, как они говорили о нём, когда мир угасал.
— Я не думал, что в нём это есть.
— Чёрт, я знал, что он это сделает!
— Я горжусь им…
— Скатертью дорога.
— Думаю, я действительно любила тебя, Майк. До свидания.
Глаза Майка затрепетали, когда его последние мысли пронеслись по его угасающему сознанию:
Что-то не так. Что происходит? Почему…
ЭПИЛОГ
Восемь лет спустя…
Измученная Марни въехала на подъездную дорожку к дому Нади. Этот дом тоже теперь её, в сущности, был давно, но она всё ещё думала о нём как о принадлежащем Наде. Глубоко укоренившаяся общепринятая привычка. Ещё один долгий день в Генеральной Ассамблее подошёл к концу всего лишь полчаса назад. Прошло четырнадцать бесконечных часов с тех пор, как она ушла из дома этим утром, и она считала, что ей повезло вернуться так скоро. Было много дней, когда она сожалела о своём решении заняться политикой. Она всегда была чертовски уставшей. В конце концов, однако, она знала, что всё, что она делала ради Сатаны, того стоило. Было так много изощрённых способов навредить людям, когда у тебя была возможность формировать политику. Она вносила реальные изменения в ежедневное продвижение дела зла. Ей было чем гордиться, о чём Надя любила напоминать ей в конце особенно трудных дней, подобных этому.
Телевизор ревел, когда она вошла в дом через парадную дверь. Бриттани и Джейсон сидели на диване перед телевизором, но на самом деле они его не смотрели. Джейсон играл со своим iPad, а Бриттани писала кому-то сообщение со своего смартфона. Наверное, своему маленькому бойфренду, Алексу.
— Эй, дети!
— Привет, Марни, — ответила Бриттани.
Джейсон сказал:
— Привет, мама.
Ни один из них не оторвался от своих гаджетов.
Типично.
Марни закатила глаза и направилась на кухню, где сняла сумочку с плеча и бросила её на обеденный стол. Надя в фартуке стояла у стойки и деловито что-то возила в миске.
Она тепло улыбнулась.
— Привет, дорогая.
Марни подошла к ней сзади и обняла за талию.
— Что ты делаешь?
— Кое-что особенное.
Марни поцеловала её в шею.
— О… это приятно.
Марни сделала это снова, вызвав смешок.
— Давай, скажи мне, что это такое.
Надя решительно покачала головой.
— Извини, это сюрприз на потом. Но я дам тебе подсказку. Кровь невинных — ключевой ингредиент.
Марни издала звук одобрения.
— Звучит многообещающе.
Она снова поцеловала Надю и просунула руку под передник. Надя отвернулась от миски и позволила Марни поцеловать её в губы. Затем она прижалась спиной к стойке и улыбнулась.
— Чувствуешь себя резво сегодня, не так ли?
— Что я могу сказать? Мне придаёт сил то, что я защищаю права одного рогатого парня.
Марни почувствовала, как её дёрнули за руку, и обернувшись, увидела круглое лицо сына, смотрящего на неё снизу вверх. Она улыбнулась и взъерошила ему волосы.
— Привет, Джейс. Как дела?
— Хочу кусок пирога.
Она решила, что он имеет в виду остатки лимонного пирога из холодильника, который Надя приготовила накануне на десерт. Она не могла винить его. Это было действительно очень вкусно.
— Может быть, после обеда.
Он протестовал против этого, но она отправила его обратно в гостиную с ещё одним наставлением подождать десерта до обеда. Марни вздохнула и смотрела ему вслед, чувствуя привычную ноющую боль в сердце.
— Иногда он так сильно напоминает мне своего отца.
Надя фыркнула.
— Будем надеяться, что он окажется лучше.
Выражение лица Марни стало задумчивым.
— Он будет. В конце концов, мы воспитываем его в вере. Он никогда не узнает другого пути.
Словно по сигналу, Бриттани вошла на кухню следующей, забравшись на табурет по другую сторону стойки.
