— “Вы сами видели, как она двигалась?” — “Да”. — “И долго это продолжалось?” — “Не знаю. С того момента, как я вошла, секунд пятнадцать-двадцать. Потом она дернулась, напряглась всем телом и помочилась под себя. Хотя, опять-таки, может быть, там уже было мокро. После этого она мгновенно отключилась и проспала мертвым сном до следующего вечера…”
Доктор Кляйн с задумчивым видом вошел в кабинет.
— Ну что? — подскочила Крис.
Основная гипотеза терапевта, которую изложил он еще при первой встрече, состояла в том, что причиной странных движений кровати являются клонические судороги — заболевание, основным симптомом которого служит резкое и частое сокращение мышц. Хроническое состояние такого рода, именуемое клонусом, бывает, как правило, обусловлено физическим повреждением ткани мозга.
— Результат отрицательный, — сообщил ей Кляйн. Затем пояснил: попеременное сжимание стопы — своего рода физический тест на клонус: оно обязательно вызвало бы серию судорог. Доктор сел за стол. На лице его застыло выражение крайней обеспокоенности.
— Она в детстве не падала?
— В смысле… на голову? — уточнила Крис.
— Ну… да.
— Нет. Во всяком случае, не припомню такого.
— Чем болела?
— Да чем и все: свинка, ветрянка, корь.
— Лунатизмом не страдала?
— До недавних пор — нет.
— То есть? Вы полагаете, в комнату к гостям она явилась во сне?
— По-моему, да. Во всяком случае, сама она до сих пор об этом даже не подозревает. Кроме того, в эти дни с ней произошло еще одно маленькое событие, и оно начисто вылетело у нее из головы.
— Это случилось недавно?..
…В воскресенье. Риган еще спала, когда прерывисто зазвонил телефон. Крис подняла трубку: это был Ховард.
— Слушай, как там Рэгс?
— Тепло благодарит тебя за своевременные поздравления.
— Отстань ты от меня Бога ради! Ну, застрял на яхте. Вернулся — сразу же и позвонил из отеля.
— Ну да, рассказывай.
— Она что же, тебе ничего не говорила?
— Ты, никак, пытаешься меня убедить в том, что беседовал с ней лично?
— Именно: потому-то и звоню тебе сейчас. Что там с ней творится, черт побери?
— А что такое?
— Да как что: она мне сказала одно слово: — “cocksucker!”[11] и положила трубку!..
Обо всем этом Крис сейчас рассказывала Кляйну, повторив в заключение: девочка по-прежнему не помнит ни о звонке отца, ни о происшествии на вечеринке.
— Что ж, приходится предположить, что она не врала вам, когда жаловалась на перемещения мебели.
— То есть?
— То есть двигала-то она ее сама, конечно, но находилась при этом в таком же бессознательном состоянии. Это нечто вроде транса — называется автоматизмом. Пациент при этом не отдает себе отчета в поступках, а позже ни о чем не может вспомнить.
— Кстати, док… странно, что только сейчас мне пришло это в голову. Этот письменный стол в ее комнате — он ведь весит добрых полтонны. Как бы она смогла его сдвинуть?
— В патологической медицине проявления сверхъестественной физической силы встречаются нередко.
— Вот как? Это почему же?
Доктор пожал плечами.
— Никто не знает. Других странностей, кроме тех, о которых вы мне уже рассказали, у девочки не наблюдалось?
— Она стала вдруг ужасной грязнулей.
— Странностей, — повторил он.
— Но для нее это куда как странно. Впрочем, погодите… вот еще что. Помните, я рассказывала вам о капитане Гауди — с ним она общается через планшетку?
— Ну да, этот самый ее вымышленный приятель, — терапевт кивнул.
— Так вот, теперь она уже и слышит его голос.
Кляйн подался всем телом, скрестил на столе руки и прищурился. По мере того, как Крис говорила, глазки его суживались, пока не превратились в две задумчиво-тревожные щелочки.
— Вчера вечером иду я к ней, останавливаюсь у двери и слышу голос: это она с ним беседует. Скажет что-то — и ждет ответа, как при игре с планшеткой. Я заглянула, док: Рэгс сидит одна, без всякой планшетки, и — скажет что-то — кивнет, будто слушает кого-то и соглашается.
— Может быть, она его еще и видит?
— Не думаю. Голова при этом склонена была слегка набок: так обычно она сидит, когда слушает пластинки.
— Так-так, понятно, — доктор кивнул. — Ну, а что-нибудь еще в том же роде? Галлюцинации — зрительные, обонятельные?
— Вот-вот, обонятельные, — вспомнила Крис. — Ей постоянно кажется, будто в спальне у нее дурно пахнет.
— Чем-то горелым?
— Точно! — воскликнула Крис. — Как вы догадались?
— Иногда мозг именно таким образом сигнализирует о нарушении химико-электрической функции. В случае с вашей дочерью изъян, видимо, следует искать где-то в височной доле. — Он положил себе ладонь на лоб. — Вот тут, в верхней части мозга. Нарушение редкое, но оно действительно вызывает странные галлюцинации, причем, как правило, перед началом судорог. Нередко его принимают за шизофренический симптом, но это ошибка: тут мы имеем дело всего лишь с незначительным повреждением ткани мозга. Что ж, поскольку тест на клонус не дал результата, думаю, следует снять ЭЭГ.
— Это еще что такое?
— Электроэнцефалограмма. Кривая работы мозга. Отражает обычно любые функциональные нарушения.
— Значит, вы думаете, тут вот изъян — в височной доле?
— Все симптомы сходятся, миссис Мак-Нил: неряшливость, драчливость, склонность к антиобщественным поступкам, да, кстати, и автоматизм тоже. Не говоря уже о судорогах, из-за которых, по-видимому, кровать и тряслась. Приступ обычно заканчивается рвотой или мочеиспусканием — часто и тем, и другим, — после чего больной немедленно погружается в глубокий сон.
— Вы хотите снять показания прямо сейчас?
— Да, чем быстрее мы это сделаем, тем будет лучше, хотя, боюсь, без успокоительного укола не обойтись. Стоит ей только дернуться или даже пошевелиться, и все наши усилия пойдут насмарку. Я введу ей двадцать пять миллиграммов либриума, вы не станете возражать?
— Боже, делайте все, что считаете нужным, — прошептала Крис; сказанное доктором совершенно ее ошеломило.
Вслед за Кляйном она отправилась в смотровую. Увидев шприц в его руке, Риган взвизгнула и огласила кабинет потоком ругательств.
— Ну потерпи же, крошка! — взмолилась Крис. — Тебе же от этого будет лучше.
Она ухватила дочь и крепко держала ее в руках, пока доктор делал укол.
— Сейчас вернусь. — Кляйн кивнул медсестре, которая ввозила уже тележку с аппаратурой, и вышел к следующему своему пациенту. Вернувшись, он обнаружил, к изумлению своему, что либриум не подействовал.
