Он набожно перекрестился и прочитал молитву о спасении души.
«— Нужно немедленно действовать, — убежденно заключил он, — излишняя осторожность и неведение, что происходит может обернуться неприятностями и вызовет ненужное подозрение». На счет «один» он выполз из-под кровати. На «два», размашисто отряхнулся на коленях брюк. На «три», восстановил дыхание, как зомби на ватных ногах направился в зал… Шаги давались с трудом. От излишнего напряжения ткань рубашки промокла насквозь, он вспотел, как человек попавший из крайнего севера по воле судьбы в знойную пустыню, и как он не пытался, создать вид, что происшедшее его ни капли не касается это давалось ему с трудом. Он волновался и чрезмерное волнение могло отрицательно сказаться на нем — выдать его со всеми потрохами следствию и чтобы этого не произошло, нужно собраться с силами и не поддаваться панике. Ведь он все правильно сделал и подозрение не должно упасть на него.
Дверной проем медленно приближался… Рос на глазах… Увеличивался в размерах, а за ним… А за ним неизвестность… Что его ожидает в будущем радость победы или горечь поражения…
— Что же? — парень терялся в догадках.
— Ты кто такой парень? — внезапно его размышления оборвал строгий голос. Том испуганно вздрогнул и растерянно посмотрел на огромного полицейского строго взирающего на него.
— Том, — робко представился мальчик, глупо улыбнулся, съеживаясь от смущения в комок.
— Вижу, что Том, — грозно заметил сержант, упираясь ладонями в бок. — А что ты здесь делаешь, Том?
Полицейский подозрительно осмотрел хилого паренька с ног до головы, пытаясь логически объяснить внезапное появление мальчика.
— Я? — Том растерялся. Сердце в груди учащенно затрепетало. — Я? — он озабоченно повторил и неуверенно добавил: — Спал тут.
— А-а, — протянул сержант, — Значит ты ее брат!
— Чей? — недоуменно переспросил Том, состроив непонимающее выражение лица.
— Ладно! — полицейский похлопал мальчика по костлявому плечу. — Не бойся! Я тебя сейчас отведу к комиссару.
Сержант осторожно взял мальчика за руку и решительно потянул за собой. Проходя мимо комнаты сестры, Том с любопытством заглянул в широко распахнутую дверь, но сделал это незаметно для полицейского не поворачивая головы, скосив глаза. Девушка по прежнему лежала в позе, в которой он оставил ее ночью, но теперь некогда прекрасное лицо заливала смертельная бледность. Она уже не казалась такой привлекательной и сексуальной. Даже черный треугольник курчавых волос между ног не притягивал тайной, страстным желанием испытать райское наслаждение. Она больше не будет причинять ему беспокойства, издеваться над ним, противник повержен и перестал существовать, обращаясь в бесчувственный ледник, медленно уплывающий в далекую страну забвения. Ее имя останется только отголоском былой жизни на фотографии в черной рамочке на гранитном надгробии.
— Ты уже прошлое, — тихо процедил он сквозь зубы, — свою участь ты предрешила сама.
Впервые сестра не вызывала в нем никаких эмоций, кроме острого чувства отвращения. Он не хотел ее больше как женщину, она стал для него начинающим этапом восхождения на лестницу мести.
Возле трупа проворно хлопотали двое медицинских работников, они неторопливо, без лишней суеты вытащили из серой сумки большой черный полиэтиленовый мешок.
— Разворачивай, — расслышал он хриплый прокуренный бас одно из санитаров. Будем укладывать.
Девушку приподняли и бережно положили в распахнутый пакет. Но мальчика не интересовали приготовления для морга, он затаив дыхание смотрел на сжатую в кулак руку сестры. От волнения он даже потерял способность мыслить, перед глазами поплыли разноцветные круги, он вспотел.
«Они нашли листок», — выдавил Том, едва не впадая в панику. — Нашли!
«Но ты специально оставил его там, — внезапно из сознания всплыл уверенный голос, — так было заранее запланировано, в этом и состояла изюминка преступления: отвести подозрения от себя, взвалив вину на другого».
Страх отступил, но перед глазами по-прежнему крупным планом маячила женская ладонь, скрюченными пальцами крепко сжимающая пустоту!
«Они нашли листок и теперь только от представителей закона зависела, как будет истолкована находка: как неопровержимое доказательство, объясняющие состав преступления или подлог для запутывания следов».
Но он больше конечно склонялся к первому заключения, кому захочется расследовать дело, которое уже имеет логическое объяснение. Вывод напрашивался сам собой. На преступление Нобби толкнула измена девушки, не удержавшись в порыве ревности он убил свою подругу.
Размышления Тома прервал поставленный, требовательный голос офицера полиции:
— Разрешите, — сержант робко приоткрыл дверь и отдавая честь, отрапортовал, — нашли мальчика!
— Хорошо, — приветливо откликнулся мужчина в штатском. — Введите!
Том застенчиво опустив глаза предстал перед инспектором уголовного отдела Майами. Капитан Смит оценивающе осмотрел растерянного мальчика, который боязливо сжался в комок, пряча руки в карманы брюк.
После беглого осмотра «подозреваемого» вопрос непроизвольно разрешился сам собой, ребенок не причастен к преступлению, слишком он мал и хил для убийства, при котором ножевые ранения были нанесены с огромной силой. Мужчина глубоко призадумался, вспоминая листок с откровенным признанием убийцы девушки. Хоть он уже послал группу захвата, чтобы арестовать любовника, сам в глубине души сомневался в причастности того к убийству. Все было слишком просто, убийца сам оставил неопровержимую улику, а это уже настораживало. Ведь с первого взгляда было видно, что убийство совершил человек, с явно нарушенной психикой, а это толкало на определенные размышления, так как из допроса родителей девушки он сделал вывод, что парень совершенно здоровый молодой человек со стабильной психикой, больше того ребята никогда не ссорились и любили друг друга. Но от любви до ненависти один шаг и видно подросток перешагнул эту черту.
— Так многое проявляется, — Стив взял со стола пачку «Мальборо», достал сигарету и глубоко затянулся. — Убийство произошло в квартире на первом этаже, он начал выстраивать взаимную цепочку из имеющихся у него улик: — Окно приоткрыто, но следы насильственного проникновения отсутствуют, защелку открыли изнутри, значит преступника впустили по доброй воле, отсюда следует, что жертва знала его в лицо. Но почему же тогда нет отпечатков пальцев, ни на подоконнике, ни на раме, ни на стекле. Нет нигде. Даже следа обуви на песочной земле, словно в комнату проник не живой человек, а бесплотный призрак.
