20
Что особенно интересно, так это возраст этих легенд. Похоже, что в округах Бейфилд и Сойер существует цикл мифов, зародившийся более чем двести лет назад. Цикл, который продолжается по сей день. Абсолютная вера среди местных жителей в расу ночных существ, которые, очевидно, выходят из-под земли через грязь и воронки, чтобы совершать набеги на кладбища и поедать трупы. Это очень напоминает арабские сказки о гулях, которые якобы раскапывают одинокие могилы и пожирают трупы и неосторожных путников...
Кенни вздохнул, сунул все бумаги обратно в конверт и покачал головой. Он закурил, игнорируя знаки, запрещающие такие вещи, и просто уставился на Годфри.
- Ладно, ты прожил здесь всю свою жизнь... ты когда-нибудь действительно видел одного из этих людей? Я имею в виду во плоти?
- Да, но только мельком. Хотя я не сомневаюсь, что они существуют. Нет сомнений в том, что они здесь уже много лет, - Годфри вздохнул. - Я больше не беспокоюсь о добавлении фактов к этому файлу, и когда я сказал тебе, что смотрители кладбища в этих местах, как правило, скрывают ограбления могил и тому подобное, я имел в виду это. Но я скажу, что за последние двадцать лет или около того мы получили меньше сообщений об активности этих объектов. Может, они вымирают, а может, просто стали умнее. Я не знаю. Честно говоря, и не хочу знать.
Как полицейский может так относиться к подобному? Кенни задумался об этом, но потом он понял, он честно признался себе, что, будь он на протяжении многих лет на месте Годфри или любого другого копа, он, вероятно, занял бы ту же самую позицию. Что еще на самом деле можно было сделать? Если начнешь копать это, обязательно столкнешься с гневом местных жителей, и ты не дождешься никакой помощи от других полицейских, которые знали обо всем, потому что они жили в отрицании. Это означало, что тебе придется обратиться к властям штата за помощью... и что ты сделаешь после того, как они перестанут над тобой смеяться?
- Елена Бласден рассказала довольно дикие сказки, - сказал он шерифу. - Мне интересно, насколько это все правда.
Годфри пожал плечами.
- Об этом можно только догадываться. Большая часть того, о чем она говорила, было до меня. Но то, что одного из них сбила машина... это правда. По крайней мере, так думал мой предшественник Альберт Сасскинд. Он на самом деле ничего из этого не видел воочию до поры до времени, но у него есть отчеты о вскрытии в этом файле, если тебе интересно.
- Мне все равно, - сказал Кенни.
И Годфри решил сам ему рассказать.
- Это случилось еще в начале двадцатых годов. Какой-то парень по имени Хейнс или Хайнс направлялся из Эшленда в Беллак, и перед его машиной внезапно кто-то выскочил. Он врезался в него и убил... по крайней мере, одного из них.
- Одного из них?
- Их было двое, - сухо сказал Годфри. - Взрослая женщина и ребенок. Ребенок погиб мгновенно, мать только пострадала. Ей переломало ноги, я так понимаю. Ребенок был мужского пола, и в агонии его вырвало тем, что коронер позже идентифицировал как человеческие органы...
Хейнс или Хайнс перенес легкий сердечный приступ и был доставлен в больницу, где вскоре полностью выздоровел. Тело ребенка после вскрытия кремировали. Взрослая женщина была доставлена в Центральную государственную больницу для душевнобольных и помещена в частную охраняемую палату.
- Она прожила почти месяц, - сказал Годфри. - А потом она умерла при родах.
Кенни чуть не упал со стула.
- Ты имеешь в виду, что эта гребаная тварь была беременна?
Годфри кивнул.
- По словам Компа, тогдашнего шерифа, она родила что-то похожее на личинку... что-то белое и склизское, мяукающее, как кошка. Она умерла в течение недели. Комп никогда не видел ребенка. Но тамошний док сказал лишь то, что одни твари рождены ходить, а другие – ползать.
Кенни затянулся сигаретой, понимая, что, приехав в Хеймаркет и округ Бейфилд, он открыл самую большую и уродливую банку червей в истории полиции штата. У него было чувство, что эта вонь будет преследовать его вечно.
Много лет назад, когда ее сестра Мэй все еще топтала землю, а не кормила червей на кладбище округа, Елена Бласден собиралась вместе с ней и парой других старушек – Мами Ларош, Дороти Палекин – раз в месяц и устраивала то, что ее мать называла "чаепитием", а ее отец - "девичником". Елена всегда считала это больше девичником, чем чаепитием, потому что еще до конца мероприятия они успевали перетереть косточки всем в округе, и никакая грязь не оставалась незамеченной. Они лакомились небольшими бутербродами, пили чай и кофе и подробно обсуждали местные новости. Когда Елена была в особенно хорошем расположении духа, она иногда даже приглашала Ренни Фикс, но не часто, потому что считала Ренни дурочкой, так же как и всех ее родственников.
Во время сплетен часто поднималась тема семьи Эзрен, и часто пересказываемые сказки повторялись снова и снова, обычно шепотом, как будто дамы боялись, что их подслушают. Всякий раз, когда Ренни присутствовала на девичнике, она повторяла ту же историю, которую бабушка рассказывала ей много-много лет назад, когда на щеках Ренни все еще лежал девичий румянец. Держись подальше от поля Эзренов, если не хочешь неприятностей, маленькая мисс, - говорила Ренни, вспоминая слова своей бабушки и как можно точнее подражая ее интонации после того долгого лета и долгих зим, прошедших с ее девичества. Те, что снизу, выползают при свете луны, как черви после проливного дождя. Они ищут детей, которых смогут утащить в свои берлоги и ямы. Смотри, чтобы ты не стала одной из них, иначе станешь похожа на них... будешь ползать по черной земле и питаться мертвыми тварями. Если увидишь, что они смотрят в твое окно в ветреную ночь, не смотри им в глаза, или они заберут тебя с собой, а ты этого не хочешь, ведь так?
Она рассказывала эту историю у Елены дома, и старушки слушали, сжав губы и широко раскрыв глаза. Дети внутри них снова
