– Если это край, значит, твари где-то рядом, – сделала вывод Эмма.
– А эти люди точно странные? – спросил я.
Я не видел в них ничего необычного, не считая невероятного убожества. Возможно, во мне говорила гордыня, но я не верил, что группа странных людей, пусть даже и очень опустившихся, согласилась бы жить в этой средневековой грязи.
– Не знаю и знать не хочу, – отрезала Эмма. – Шагай.
Мы шли, опустив головы и глядя прямо перед собой. Всем своим видом мы давали понять, что окружающее нас не интересует, и отчаянно надеялись на то, что и мы никого не заинтересуем. По большей части нас сторонились, но несколько человек увязалось следом, пытаясь что-то выклянчить.
– Что-нибудь, хоть что-нибудь. Пипетку или флакон, – говорил один из них, показывая на свои глаза.
– Прошу вас, – умолял другой, – мы уже забыли, когда в последний раз кайфовали.
Их щеки были покрыты оспинами и рубцами. Казалось, они плакали кислотными слезами. Я и смотреть на них не мог.
– В чем бы вы ни нуждались, у нас этого нет, – ответила Эмма, отгоняя попрошаек.
Они отстали и, стоя на дороге, проводили нас мрачными взглядами.
– Эй ты! Мальчик! – воскликнул кто-то высоким срывающимся голосом.
– Не обращай внимания, – пробормотала Эмма.
Я, не поворачивая головы, покосился в сторону окликнувшего меня нищего. Оборванный старик на корточках сидел у стены хижины и показывал на меня дрожащей рукой.
– Ты это он? Мальчик! Ты это он, правда?
Один его глаз был поверх очков закрыт повязкой. Он поднял ее, чтобы внимательнее ко мне присмотреться.
– Агааааа, – прошептал он и улыбнулся черными деснами. – Они тебя ждут.
– Кто меня ждет?
Я не выдержал и остановился перед незнакомцем. Эмма раздраженно вздохнула.
Улыбка нищего стала еще шире и еще безумнее.
– Матери пыли и вязатели узлов! Проклятые библиотекари и благословенные картографы! Все, кто хоть кто-то! – Он поднял руки и насмешливо поклонился, отчего на меня пахнуло застарелым табаком. – Они тебя давнееееенько ждут.
– Зачем?
– Пойдем, – потянула меня за рукав Эмма. – Разве ты не видишь, что он просто чокнутый?
– Большое шоу, большое шоу, – произнес попрошайка, модулируя голосом, как ярмарочный зазывала. – Величайшее, уникальнейшее и самое что ни на есть распоследнее! Оно почти началооооось…
У меня по спине пополз холодок.
– Я вас не знаю, и вы уж точно не знаете меня.
Я развернулся и зашагал прочь.
– Конечно, знаю, – раздался у меня за спиной его голос. – Ты мальчик, который разговаривает с пустотами.
Я замер. Эмма и Эддисон уставились на меня с открытыми ртами.
Я бросился обратно.
– Кто вы? – крикнул я ему в лицо. – Кто вам это сказал?
Но он только смеялся и смеялся, и мне больше ничего не удалось от него добиться.
* * *
Начала собираться толпа, и мы поспешили уйти.
– Не оглядывайся, – предостерег меня Эддисон.
– Забудь о нем, – прошептала Эмма. – Он безумен.
Думаю, мы все понимали, что это не совсем так, но больше не знали ничего. Мы шли очень быстро, не произнося ни слова, и наши головы гудели от тысяч вопросов без ответов. О зловещих высказываниях нищего никто не вспоминал, за что я был благодарен своим друзьям. Я понятия не имел, что означает этот бред старика, и сил думать об этом у меня не оставалось. Я видел, что Эмма и Эддисон едва не падают от усталости, но об этом мы тоже не говорили. Усталость была нашим новым врагом, и назвать ее по имени означало сделать этого врага еще сильнее.
Дорога резко уходила вниз, скрываясь в заполненной туманом чаше, и мы тщетно напрягали зрение, пытаясь разглядеть мост тварей. Мне пришло в голову, что Лоррейн могла и солгать. Может, нет никакого моста. Может, она послала нас сюда в надежде, что местные съедят нас заживо. Если бы мы взяли ее с собой, то могли бы заставить ее…
– Вот он! – воскликнул Эддисон, и его тело образовало стрелу, указывающую прямо вперед.
Мы попытались увидеть то, что уже увидел он. Но даже несмотря на очки, зрение Эддисона было гораздо более острым, чем наше, и пришлось сделать не меньше дюжины шагов, прежде чем мы с трудом смогли разглядеть, как дорога сужается, а затем изгибается над некоей расселиной.
– Мост! – закричала Эмма.
Мы бросились бежать, забыв об усталости, взметая клубы черной пыли. Через минуту, когда мы остановились, чтобы перевести дух, видимость улучшилась. Зеленоватая дымка как саваном окутывала расселину. За ней смутно виднелась длинная стена из белого камня, а еще дальше – высокая светлая башня, вершина которой терялась в низких облаках.
Перед нами находилась крепость тварей. В ней была какая-то пугающая пустóта, будто мы смотрели на человека, с лица которого кто-то стер черты. Да и расположена она была как-то неправильно. Огромное белое сооружение своими четкими линиями контрастировало с выгоревшей пустыней Дымящейся улицы. Примерно так же выглядел бы торговый центр, вдруг возникший посреди битвы при Аджинкорте. Глядя на сооружение, я испытывал одновременно ужас и решимость. Казалось, все нити моей бестолковой и беспорядочной жизни сошлись в каком-то связующем звене, скрытом за этими стенами. Именно тут оно и находилось – то, что я должен был сделать или умереть. Долг, который я был обязан вернуть. Все радости и страхи моей жизни были лишь прелюдией к этому делу. Если на все своя причина, то моя причина находилась за этими стенами.
Рядом со мной заливалась хохотом Эмма. Встретив мой изумленный взгляд, она взяла себя в руки.
– Это и есть то самое место, где они прячутся? – вместо объяснения произнесла она.
– Похоже на то, – отозвался Эддисон. – Тебе это кажется забавным?
– Почти всю свою жизнь я ненавидела тварей и боялась их. Ты даже не представляешь себе, сколько раз я воображала момент, когда мы наконец обнаружим их логово, их притон. Я была уверена, что, по меньшей мере, мы увидим неприступную крепость. Стены, по которым стекает кровь. Озеро кипящей нефти. Но нет.
– Значит, ты разочарована? – спросил я.
– Да, немного. – Она ткнула пальцем в сторону крепости. – Они что, на большее не способны?
– Я тоже разочарован, – вмешался Эддисон. – Я рассчитывал, что нас будет целая армия. Но судя по всему, она нам не понадобится.
– Я в этом сомневаюсь, – покачал я головой. – По ту сторону стены нас может ожидать все, что угодно.
– Значит, мы должны быть готовы ко всему, – ответила Эмма. – Что они могут предъявить такого, с чем мы еще не имели дела? Мы выжили под пулями и бомбами, отразили нападения пустот… Самое главное, что мы наконец здесь. Все эти годы они подстерегали нас, но теперь мы пришли к ним.
– Я уверен, что они дрожат от страха, – усмехнулся я.
– Я найду Каула, – продолжала Эмма. – И я заставлю его плакать и звать мамочку. Я заставлю его молить о пощаде, а потом я сдавлю обеими руками его шею и буду сжимать ее, пока она не расплавится, а его голова не отвалится от туловища…
– Давай не будем забегать вперед, – остановил ее я. – Я уверен, что от этого момента нас отделяет немало событий. Твари повсюду. И, вероятно, есть вооруженная охрана.
– Возможно, даже пустóты, – добавил Эддисон.
– Разумеется, пустóты, – кивнула Эмма, и мне показалось, что эта мысль ее воодушевила.
– Что я хочу сказать, – пояснил я, – так это что нам не следует брать ворота штурмом, не выяснив прежде хоть что-то о том, что ждет внутри. Второй попытки у нас может не быть, поэтому я не хочу потерять первую.
– Хорошо, – кивнула Эмма. – Что ты предлагаешь?
– Надо, чтобы вначале туда пробрался Эддисон. Вряд ли кто-то обратит на него особое внимание. Кроме того, у него отличный нюх, и он небольшой и спрячется где угодно. Он сможет все разведать и рассказать нам обо всем, что увидит. То есть если он, конечно, согласен.
