— НА ПОМОЩЬ! — закричал он. — ЕСТЬ ТАМ КТО-НИБУДЬ? ПРОКЛЯТЬЕ! ОТВЕТЬТЕ ЖЕ МНЕ, НАКОНЕЦ!
Нет ответа. Лишь нависшая тишина. И странное гудение, которое он слышал время от времени.
— Ну что, полегчало? — спросил Гослинг. — Отлично. А теперь заткнись, ради бога. Мы еще живы.
Джордж продолжал барахтаться в воде, словно не доверял спасательному жилету.
— Ага, ты же само спокойствие, — задыхаясь, выпалил он.
— Прекрати плескаться, — сказал ему Гослинг. — Просто ляг на спину, как я. Жилет удержит. А шум привлечет внимание.
— Акулы?
— Нет, — сказал Гослинг. — Про акул я думаю меньше всего.
Джордж не нашел в себе смелости расспрашивать дальше. Если не акулы, то что тогда?
— Не паникуй. Все будет в порядке. Нет смысла тратить энергию, барахтаясь в воде, если на то нет причины.
Джордж сглотнул и лег на воду. Оказалось, что это не так плохо. Легкое покачивание даже немного расслабляло.
— А здесь вправду есть акулы? — спросил он.
— Кто его знает? Это океан, Джордж. Тут много кто живет. Как и везде, здесь своя пищевая цепочка.
Черт.
— Они доберутся до нас?
— Нет, если я постараюсь. — Похоже, он заметил панику в глазах Джорджа. — Ладно, слушай и слушай внимательно. Привлечь акул могут две вещи. Первая — то, что ты только делал — плескался. Тем самым привлекал к себе внимание. Вел себя, как напуганная рыба. Посылал такие же сигналы. Вторая вещь, которая привлекает акул, это кровь. Они чуют ее в воде. Я слышал, они могут почуять ее за многие мили. Поэтому не плещись и не допускай кровотечения. Все просто.
Джордж стал прислушиваться к малейшей боли в своем теле, стараясь выявить порезы. Видимо, все цело.
— А ты не порезал себе ногу на корабле?
— Нет, просто подвернул. Расслабься. Подождем рассвета, и все будет хорошо.
Легко ему говорить, — мрачно подумал Джордж. Этому здоровенному, суровому моряку. Но Джордж не был моряком. После такой вечеринки он поедет к себе в гребаный Канзас, и больше ни за что не сунется в открытое море. Его даже купаться уже никто не заставит. Разве что, если в указанной воде не будет ничего крупнее головастиков.
В памяти стали всплывать картины: паника… огонь, крики и суматоха… корабль, идущий ко дну… Воспоминания ненадолго притупили другие мысли, более мрачные мысли о жутком тумане и ходивших о нем историях. Ну, знаете, все эти милые, забавные россказни о Треугольнике Дьявола и прочая чушь.
Но теперь эти мысли вернулись.
Зубастыми тварями выбрались из глубин его подсознания.
А что если все это безумное колдовское дерьмо не вымысел? Потерпеть кораблекрушение это уже плохо, но потерпеть кораблекрушение в какой-то гребаной мертвой зоне, пожирающей корабли и людей, проглатывающей их заживо…
Боже, неужели все так плохо?
Дело даже не только в странном тумане и всем остальном, но и в самом море. Слишком спокойное и слишком теплое. Неестественно теплое. И плотность воды какая-то странная. Словно и не вода это, а что-то маслянистое и густое. Будто она была полна какой-то взвеси. Больше напоминала желатин. Оставляла на коже липкий осадок.
И нехорошо пахла. Как нечто, гниющее под бревном.
Джордж резко втянул в себя воздух, пытаясь побороть страх и неуверенность. Пытаясь держать себя в руках, что было нелегко. Он чувствовал, будто его мужество и решимость слетели, словно бусины с нитки и рассыпались.
Ибо теперь это было выживание. И ничего больше. Он должен был помнить это.
— Как думаешь, скоро нас подберут? — спросил Джордж Гослинга. И по тону своего голоса — писклявому, напряженному тону — он понял, что походит сейчас на маленького ребенка, желающего удостовериться, что ни в шкафу, ни под кроватью нет никаких монстров.
— Это зависит от… — Гослинг говорил практически шепотом. И было в нем что-то очень настораживающее.
— От чего?
— От многого, — ответил он. — Если течение отнесет нас в сторону от морских путей, это может занять какое-то время. Если нет, мы можем в любое время наткнуться на корабль. Возможно, утром или днем. Я надеюсь. В противном случае, о нашей задержке будет сообщено в Кайенну завтра вечером… точнее, уже сегодня.
Но Джорджу совсем не понравились прозвучавшие в голосе Гослинга нотки. Тот словно читал с листа, сам не веря ни одному произносимому слову. Если здесь есть подводное течение, то, как говорится, нас естественно будут искать. Так же как ищут многие бесследно пропавшие суда…
— Сколько эти жилеты нас продержат?
— Достаточно долго. Может быть.
— Черт.
— Не беспокойся. С первым же лучом солнца посмотрим, сможем ли найти что-нибудь полезное. Вокруг должно плавать много разного мусора. Обычно должно плавать.
Джордж видел в тусклом свете силуэт Гослинга, и понимал, что тот его обманывает. Если не во всем, то в чем-то уж точно. Поэтому Джордж решил его подловить.
— Разве здесь не должен уже кто-то появиться? Спасательный корабль? Самолет? Вертолет?
— Почему это?
— Мы же подали сигнал бедствия.
Гослинг фыркнул.
— Думаю, им будет не просто найти нас. Особенно там, где мы находимся.
— Это где же?
Но Гослинг ничего не сказал. И его молчание, пожалуй, было хуже любого ответа.
— Знаешь, Фабрини, — сказал Сакс. — Если б проводился конкурс «Мудак года», я бы тебя номинировал.
Фабрини показал ему палец, хотя в полумраке его было не различить.
— Думаешь, кому то еще удалось спастись? — спросил Менхаус.
— Конечно, — коротко ответил Сакс.
— Ага, но не слишком рассчитывай, — кисло заметил Фабрини.
— Заткни фонтан, кретин безмозглый! Я вам сказал, сказал вам обоим, пробираться к спасательным шлюпкам. А вы? — Сакс шлепнул ладонью по воде. — Нет, вы, засранцы, сидели, вцепившись друг в друга, как гребаные педики. Сосались, как два влюбленных голубка, и теперь мы в дерьме.
— Пошел ты, — пробормотал Фабрини.
Троица держалась за большой деревянный ящик. Вдобавок на них были спасательные жилеты, так что в данный момент они были в безопасности. Двоих из них Сакс нашел, когда те барахтались в воде, словно напуганные щенки. С присущей ему любезностью он попросил их отплыть подальше от корабля. А потом Менхаус уткнулся носом в ящик. Тогда и начались неприятности. И Фабрини и Менхаус изо всех сил старались вскарабкаться на него. Не вышло. Ящик переворачивался в воде. Они кричали и дрались за право залезть наверх, забыв про обещание прикрывать друг другу задницу. Саксу пришлось вмешаться и объяснить им, с какими грязными сельскими ублюдками пришлось сношаться их матерям, чтобы родить таких трусливых неудачников, как они. После пятиминутного потока брани они, наконец, успокоились. И вцепились за разные стороны ящика. Так они могли держаться на плаву, в относительном мире и безопасности.
