– Как ты нашел меня? Откуда узнал, что я пойду этой тропинкой? – спросила Жас, внезапно испытав острое желание нарушить молчание какой-нибудь немудрящей репликой.
– Я заехал за тобой в гостиницу. Миссис О’Нил сказала, что ты пошла пешком. Она беспокоится, что ты заплутаешь в темноте. Почему ты ее не послушалась?
– Еще не темно.
– Скоро будет. Сейчас темнеет рано и очень резко. Я хорошо знаю эти места, но после заката здесь действительно рискованно ходить. В этих зарослях всякое может случиться.
– Всякое? Призраки?
Задавая вопрос, Жас чувствовала себя страшно глупо.
Но Тео молчал, отвернувшись. Что же она такое ляпнула?
– Ну… волки, например. Хотя, да, про призраков тоже болтают. Ты их боишься?
– Кого именно, волков или призраков?
– Тех и других.
– Ну, призраков я не боюсь, – заявила она. – Я в них не верю.
– Вот и хорошо.
– Но волки… волки – это серьезно.
– Тоже верно. Не следует недооценивать силу диких тварей. Они редко нападают на людей, только если бешеные, но они очень опасны и могут нанести вред, даже убить. Есть жуткая местная легенда. В этих лесах волк однажды похитил маленькую девочку…
Тео понизил голос. Он снова хмурился.
– Осторожнее. Под листвой попадаются толстые корни. Не споткнись.
Упали сумерки, и лес вокруг приобрел зловещие очертания. Через несколько минут они подошли к развилке. «Похоже, в одиночку я бы заблудилась, – подумала Жас. – На карте миссис О’Нил такого поворота не было».
– Сюда. Я припарковался вон за теми деревьями.
На дороге Тео распахнул заднюю дверцу «Рейнджровера» для собаки, а потом пассажирскую – для Жас.
В салоне автомобиля она снова почувствовала запах одеколона Тео: эвкалипт, мед, корица и дубовый мох. Запах, памятный по Бликсер Рат. Она когда-то спрашивала его, и он даже назвал марку – Жас никогда не слышала о такой.
Память снова пробудилась. Жас вспомнила, как пахла кожа Тео, когда они лежали в траве, исследуя друг друга. Она перевела взгляд на руки, держащие руль. Эти длинные чуткие пальцы когда-то к ней прикасались…
Пейзаж за окном автомобиля быстро менялся. Резко стемнело. Проехав по узкой петляющей дороге четверть мили, Тео свернул к дому. Теперь машина двигалась среди серебряных берез. Черные крапины на белой коре – будто глаза. Тысячи глаз смотрели на нее со всех сторон.
Наконец они подъехали к высоким каменным колоннам. Бронзовая табличка на одной из них гласила:
«Лесные ручьи»Частная собственность
Дорога вилась вдоль леса. Ни следа человеческого жилья.
– Сколько времени твоя семья тут обитает? – поинтересовалась Жас.
– Дед обычно говорил, что Гаспары возникли на острове вместе с камнями. Но если ты о доме, то с середины девятнадцатого века. Здесь сначала был монастырь, его поставили в двенадцатом столетии и перестроили в пятнадцатом. А за последние полтора века семья отремонтировала дом, кое-что обновила… Но основа здания осталась неизменной.
На следующем повороте с последним лучом заходящего солнца перед ней открылся новый вид. Дорогу обрамлял орешник. Казалось, деревья стоят здесь вечность. Дующий с моря ветер искривил стволы, и они согнулись, как спины стариков.
На расстоянии казалось, что среди деревьев высятся каменные валуны; но когда машина миновала первый, а затем и второй, Жас поняла, что это не камни, а скульптурные изображения, почти в натуральную величину. Люди, просто одетые; лица скрыты под капюшонами. Некоторые развернуты в сторону дороги, другие – к дому. Паладины, защищающие свою твердыню.
– Откуда они? Многие античные работы выполнены настолько просто, что кажутся современными. А эти?
– Старинные. Мы исследовали некоторые – они древнее, чем монастырь. Вырезаны из доисторических валунов, поэтому точная датировка невозможна, но эксперты полагают – первое-второе столетие новой эры.
– Железный век. Эпоха кельтов.
– Точно.
– Будит воображение, – сказала Жас, не в силах оторвать взгляд от фигур.
– И довольно страшно, когда ты маленький ребенок. – В его голосе мелькнуло… нечто. – Особенно когда смотришь им в лица. Кажется, что они глядят сквозь тебя…
В клинике Бликсер Рат Тео постоянно мотало между унынием и бунтарством. Он мог часами просиживать в библиотеке за книгами – а потом бросался нарушать все правила подряд, будто надеясь что-то себе доказать.
Сейчас, разглядывая место, где он вырос, Жас начинала понимать, насколько оно сформировало его личность. Несокрушимые каменные фигуры. Изъязвленные скалы. Полные призраков чащи.
– Ты живешь здесь с детства? Мне почему-то казалось, что ты из Лондона.
– Мы жили в Лондоне, пока был жив отец. Он умер, когда мне было восемь, и мама увезла нас сюда. Здесь вся наша родня; дяди, тети, кузены – большая семья, а раньше еще и с дедушкой во главе.
– Ты сказал: «Мама увезла нас». Нас?
– Меня и брата.
Его голос снова стал звучать иначе. Сейчас в нем не осталось никаких эмоций. Не зная этого взрослого Тео, Жас чувствовала, как он напряжен, и не сомневалась, что между братьями есть проблемы.
– Какой брат? Старший или младший?
– Младший. Он последовал семейным традициям и стал банкиром.
Тео произнес слово «банкир», как будто это ругательство.
– Ну, вот мы и на месте, – сказал он так, что было ясно: разговор о брате ему неприятен.
Он даже по имени его не назвал, с удивлением подумала Жас.
В вечерней дымке проявилось тускло освещенное здание. Света хватало, только лишь чтобы обозначить его присутствие. Не путеводная звезда для усталого путника, не горячее приглашение, но позволение войти и холодноватое любопытство. Почти вызов. Словно головоломка милостиво разрешает тебе поискать решение. Получится? Попробуй.
То, что предстало перед глазами изумленной Жас, нельзя было назвать милым старым домом, уютным кровом нескольких поколений респектабельной семьи. В этом здании все казалось пугающе чрезмерным. В центральной, двухэтажной, части когда-то, вероятно, и располагался монастырь. Она, без сомнения, была самой старой. Два трехэтажных крыла, каждый этаж чуть меньше, чем предыдущий, напоминали поставленные друг на друга коробки. Оба крыла венчали круглые башенки.
Окна в более новых частях здания отличались от сводчатых окон фасада. Здесь был представлен практически полный набор рам и переплетов всех мастей и размеров: высокие арочные проемы на первом этаже, квадратные и овальные – на втором и совсем маленькие круглые – на последнем. На третьем этаже каждого крыла располагался большой балкон-терраса; вокруг башенок шла галерея.
