На следующее утро после того, как Ник вернул мою сбежавшую мать и ее мертвую кошку, телефоны неожиданно ожили. Я взяла список, составленный Рейвен, и договорилась о визитах в несколько домов для престарелых, а также позвонила Мэг Хаммерштейн — специалисту по проблемам памяти, — которая предложила встретиться во второй половине дня. Я позвонила в большой амбар, и Гэбриэл согласился посидеть с моей матерью, пока меня не будет дома. Как я ни опасалась определить мать в дом для престарелых, было приятно звонить людям и ставить галочки в составленном списке. Гэбриэл был очень рад, что я наконец-то взялась за дело.
Я записывала вопросы, которые собиралась задать Мэг, когда в дверь постучались полицейские, — те же самые, которые пришли ко мне с расспросами после убийства Тори, а потом вернулись и стали задавать вопросы о Дел. Они были одеты в штатское, в их карманах лежали фирменные значки, а оружие лежало в заплечных кобурах. Они снова представились: детективы Стоун и Вейнгартен. Чтобы поговорить с ними, я вышла на крыльцо, оставив мать дома, за кухонным столом перед тарелкой овсянки.
— Насколько нам известно, вы гуляли в лесу, — начал Стоун. Он всегда вел беседу, а другой делал пометки.
— Да. А что?
— Вы ходили в лес в тот вечер, когда была убита Тори Миллер?
— Нет, я уже говорила. Я весь вечер была дома со своей матерью.
Он кивнул и слегка приподнял брови.
— У вашей матери сомнительная память.
— У нее болезнь Альцгеймера. — Мой голос немного дрожал, но я старалась держаться.
— Расскажите о кошке вашей матери.
— О Мэгпай? — Неуместный вопрос выбил меня из колеи.
— Та молодая женщина… Рейвен, она показала нам кошку. Она сказала, что вы были в лесу за несколько часов до того, как обнаружили труп кошки.
Вот тогда я вышла из себя.
— Тогда давайте начистоту: Рейвен думает, будто я убила Мэгпай. Очень хорошо. А она говорила о мотиве? Я что, зарезала Мэгпай из-за завещания?
Оба детектива безучастно смотрели на меня.
— Послушайте, я любила эту кошку, — неуклюже закончила я.
— Нам сообщили, что позавчера вечером ваша мать звонила в службу 911 и сообщила, что вы хотите причинить вред ее кошке. Она также заявила, что вы знали убитую девочку. Вы знали Тори Миллер?
— Нет! Я впервые услышала о ней несколько дней назад. Сколько раз я должна это повторять? Господи, вы же встречались с моей матерью! Разве вам не ясно, что она страдает слабоумием? Она имела в виду Дел Гризуолд. Речь шла о девочке, которую я знала тридцать лет назад.
— Будьте добры, еще раз напомните о ваших отношениях с Дел Гризуолд.
Ну вот, приехали. Все снова и снова возвращалось к Дел.
Я глубоко вдохнула и собралась с силами.
— Здесь нечего рассказывать. Она жила у подножия холма. Мы вместе ездили на автобусе в школу, вот и все.
— Еще одно, мисс Сайфер, — сказал Стоун. — У вас есть швейцарский армейский нож?
Я подумала, что могла бы солгать, но это было бы глупо.
— Да, есть. Он хранится в моей сумочке.
— Можно принести его? — поинтересовался полицейский.
— Разумеется.
Моя сумочка лежала на столе у двери; я открыла ее и стала шарить внутри. Пудреница. Ключи от арендованной машины. Кольцо с ключами от дома. Мобильный телефон, совершенно бесполезный в холмах Вермонта. Упаковка мятной жвачки. Россыпь ручек.
— Уверена, он где-то здесь, — пробормотала я. — Похоже, здесь есть все, кроме кухонной раковины.
Реакции не последовало. Так или иначе, это была паршивая шутка.
Я расстегнула молнию на боковом кармашке и нащупала внутри что-то твердое. Должно быть, это нож. Но то, что я увидела, едва не заставило меня вскрикнуть.
— Нашли, мисс Сайфер? — спросил Стоун.
— Нет. Кажется, его здесь нет.
Мои руки слегка дрожали. Правая рука, засунутая в кармашек, прикасалась к остроугольному предмету, и я молилась о том, чтобы полицейские не успели увидеть его. В противном случае это означало, что я отправлюсь за решетку.
Глубоко в кармане моей кожаной сумочки лежала старая шерифская звезда Дел из серебристого металла.
Я шериф этого вонючего городка.
Мой лоб и верхняя губа стали влажными от пота.
«Дыши глубже, — внушала я себе. — Веди себя естественно».
— Может быть, это ваш нож? — спросил Вейнгартен и протянул маленький пластиковый пакет с красным ножом внутри.
Я прищурилась.
— Не знаю. Похож… может быть. Но я всегда храню нож в своей сумочке.
А теперь он пропал, и на его месте оказалась звезда Дел. Значит ли это, что тот, кто забрал нож, подсунул мне звезду? Кто-то устроил мне ловушку и решил подставить меня? И как давно исчез мой нож? Как долго я носила в сумке эту звезду?
Дыши. Только не паникуй.
— Нам нужно провести кое-какие анализы с этим ножом.
— Анализы?
— Анализы крови. Нужно убедиться, что на нем только кошачья кровь. Мисс Сайфер, вы согласны дать отпечатки пальцев?
— Что? Нет! То есть это пустая трата времени. Абсурд какой-то. Я не убивала кошку, даже если выяснится, что кто-то пользовался моим ножом.
Но прямо сейчас я прикасаюсь к старой шерифской звезде Дел.
— Если мы установим связь между этим оружием и убийством Тори Миллер, боюсь, нам придется привезти вас в участок и снять отпечатки, — сказал Стоун.
Я медленно вынула руку из сумочки, убедившись в том, что звезда находится в самом дальнем и темном уголке, и плотно застегнула молнию.
Выходит, меня подставили? Если да, то как далеко зашел убийца? Неужели он срезал моим модным ножиком, который я использовала для открывания вина и нарезки сыра, кусочек кожи с груди Тори Миллер?
Я невольно поежилась.
— Это все, джентльмены? Мне нужно вернуться к матери.
— Мы будем на связи, — пообещал Стоун.
Я приехала в колледж для встречи с Мэг Хаммерштейн и теперь находилась в низком, увитом плющом кирпичном здании, где находились кабинеты преподавателей и старших специалистов. Все это время я старалась не думать о пропавшем ноже или о звезде давно умершей девочки в моей сумочке, а потом увидела надпись на одной из дверей: Захария Месье.
Найди Зака, заместитель шерифа.
Вот и Зак, но было больше похоже на то, что он сам нашел меня.
Дверь была немного приоткрыта, и когда я заглянула внутрь, то увидела мужчину с редеющими волосами и эспаньолкой, сидевшего за письменным столом. Его волосы, некогда буйного каштаново-рыжего оттенка, теперь потускнели и стали седыми, но по-прежнему были длинными — он носил «конский хвост». С годами он располнел и неплохо смотрелся в роли профессора колледжа: белая рубашка, однотонный оливковый галстук, рубчатый вельветовый пиджак светло-коричневого цвета с заплатками на локтях. Единственным предметом, не характерным для профессорского облика, была большая и круглая серебряная подвеска на кожаном шнурке, висевшая у него на шее.
— Зак? — окликнула я его, остановившись у двери.
— Привет! — откликнулся он, с улыбкой изучая мое лицо и явно вспоминая мое имя. Он прищурился над маленькими прямоугольными очками, примостившимися на кончике его носа.
— Я Кейт, дочь Джин Сайфер.
— О боже, ну конечно! Само собой, Рейвен говорила, что ты вернулась в город. Заходи, пожалуйста. — Он одарил меня теплой улыбкой и жестом пригласил внутрь.
Я вошла в маленький кабинет. Задняя стена была закрыта полками, ломившимися от книг. Те, что не поместились на полках, стопками лежали на полу и на столе; многие из них вроде бы имели отношение к Войне за независимость США. На стене висели два диплома и фотография группы людей на фоне парусной яхты. По-видимому, он прошел долгий путь после того, как жил в Нью-Хоупе. Потом я заметила сложное изображение мандалы и гитару, стоявшую в углу за столом. Возможно, никто из нас на самом деле не меняется, несмотря на дипломы, редеющие волосы и элегантные наряды.
Он встал, и громоздкая серебряная подвеска закачалась, когда он потянулся через стол и плотно сжал мою руку обеими ладонями.
