— Я погладила твои бежевые шорты, милая, — сказала мать. — Или ты думаешь, что в них будет холодно?
— Нет, все отлично, — ответила Дженни.
Я устроилась на заднем сиденье, чувствуя во рту металлический привкус страха. В какую авантюру меня втягивал Джеймс? Я присоединялась к хозяйке, которая мне абсолютно не нравилась. Я никогда не выбрала бы ее для себя. А вдруг мы снова ошибались? Что, если и в этом теле обитало нечто темное и злое?
— Твой синий свитер вернули из чистки?
— Кажется, да.
Дженни смотрела в окно, но ее взгляд был сфокусирован на стекле, а не на том, что находилось за пределами машины.
— Тери и Джефф собираются спеть дуэтом.
На левой руке женщины сверкало массивное кольцо с крупным бриллиантом. Мать Дженни беспокойно постукивала им по рулевому колесу. В большой машине, похожей на катафалк, почти не было слышно уличного шума. Особая обивка заглушала посторонние звуки.
— У них милые голоса, — монотонно ответила Дженни.
— Я возьму видеокамеру, — сказала мать. — Напомни мне.
— Возьми видеокамеру, — прошептала Дженни.
— Не сейчас, глупышка, — со смехом воскликнула мать. — Напомни о ней перед тем, как мы поедем на встречу.
Гараж, в который мы въехали, выглядел очень солидно — гораздо лучше, чем в доме Билли. Он был рассчитан на две машины и катер, хотя к моменту нашего возвращения большое помещение оставалось пустым. Я быстро осмотрела чистый верстак и блестящую раковину, белый холодильник без единого пятнышка и доску с инструментами. Чья-то заботливая рука расположила молотки и пилы в идеальном порядке на белой стене. Рядом размещался плакат с красивым голубем, спускавшимся на дверь. С потолка свисала ветка плюща, украшенная херувимом и маленькими колокольчиками, которые при подъеме ворот встречали хозяев радостным звоном.
Мать Дженни нажала на кнопку под рулевым колесом. Она вышла из машины только после того, как металлические челюсти гаражных ворот закрылись за нами. Пока они еще были полуоткрыты, я оглянулась, надеясь увидеть Джеймса. Если бы он догнал нас, я, наверное, передумала бы и вернулась к нему. Но он не мог поспеть за нами.
— Живо-живо! — прикрикнула мать.
Дженни, прижимая к телу маленькую сумочку, последовала за женщиной в жилые помещения. Они вошли в огромную кухню, сиявшую невероятной чистотой. Мать направилась к столу, чтобы прочитать заголовки аккуратно сложенной газеты, а дочь, проскользнув в коридор, торопливо скрылась в своей спальне.
Дженни начала раздеваться. Я не могла войти в ее тело, пока она находилась в движении. Девушка напоминала лунатика. Она медленно и аккуратно сложила платье, прежде чем опустить его в бельевую корзину. Сняла чулки и сунула их в сетчатую сумку с «молнией», затем положила туфли в коробку, стоящую на полке шкафа. Оставшись в белых трусиках и бра, она замерла на месте, словно пребывая в трансе. «Пора, — подумала я. — Она остановилась».
Из коридора послышался голос ее матери:
— Дорогая, ты готова?
Дженни моргнула и снова начала двигаться, словно машина в ответ на поворот рычага. Отыскав на вешалках шорты и свитер, она надела их. Подумав немного, девушка достала из шкафа белые парусиновые туфли. Через несколько секунд она открыла ящик комода, наполненный носками, аккуратно свернутыми в маленькие шарики. Она выбрала белую пару.
— Мисс Копуша? — окликнула ее мать. — Ты уже одета?
— Да, почти, — ответила девушка.
Сев на край кровати, она натянула носки — сначала правый, затем левый. Ее тонкие пальцы завязали симметричные бантики на белых туфлях. Внезапно она снова замерла, как будто свет жизни в ней угас. Она неподвижно сидела на кровати, но мне было страшно прикасаться к ней. Я осмотрела ее комнату, декорированную белыми кружевами и желтыми розами. Спальня маленькой девочки. Туалетный столик, мохнатый коврик, стол — все без единого пятнышка. Совершенно голые стены, если не считать рисунка со сложенными в мольбе руками и плаката с детьми, собравшимися у коленей Иисуса.
Девушка сидела как загипнотизированная. Я стояла перед ней. Она была такой милой и юной. Наверное, нам стоило бы выбрать женщину моего возраста. К сожалению, мы отчаянно нуждались в брошенной оболочке. К тому же Джеймс тоже находился в теле юноши. Я нервничала. Что, если мне не удастся закрепиться внутри этой девушки? Не попаду ли я в ад? Она могла стать последним человеком, которого я видела перед целой вечностью боли.
Сев рядом с ней, я дотронулась до ее руки. Тонкие пальцы безвольно лежали на белом кружевном покрывале. «Похоже, она действительно пустая», — подумала я. При контакте с нею я не ощущала чувства падения или жара опасности — только абсолютную неподвижность мраморной статуи. Я хотела отступить, но она вдруг безропотно легла на спину, словно отдавала мне свое тело. Это подтолкнуло меня к действиям. Я опустилась в холодное пространство ее плоти. Она казалась пустой, однако где-то здесь могла таиться чернота. Внезапно на меня нахлынула волна ужасного содрогания. Я взлетела к потолку и посмотрела вниз на девушку. Она со вздохом села на край кровати.
— Через пять минут выезжаем, — напомнила ей мать.
Дженни встала и подошла к туалетному столику. Там не было ни духов, ни косметики. Только щетка для волос, гребень и белая Библия. Она взяла щетку и начала медленно расчесывать волосы, разглаживая локоны свободной рукой. Затем она вытащила из щетки несколько золотистых волос, скатала их и бросила в плетеную корзину для мусора. После этого Дженни направилась в ванную. Я с нетерпением наблюдала за тем, как она чистит зубы розовой щеткой.
«Она пустая, — говорила я себе. — Войди в ее тело». Но страх не позволял мне этого.
— Не забудь видеокамеру, — крикнула Дженни, ополаскивая щетку.
Она не замечала меня в зеркале.
— Спасибо! — донесся голос ее матери. — Нам уже пора выезжать.
Дженни улыбнулась, но только губами. В ее глазах не было признаков жизни.
— Ты выглядишь прелестно, дорогая, — сказала мать, когда они спустились с крыльца.
— Спасибо, — ответила девушка. — Ты тоже выглядишь очень хорошо.
Женщина переоделась в хлопчатобумажное платье и модный кардиган, но мне показалось, что Дженни даже не взглянула на ее одежду. Обругав себя за трусость, я села на заднее сиденье.
— Брэд Смит пригласил тебя на бал? — спросила мать.
— Нет, — ответила Дженни.
— Он робкий мальчик. Я уверена, он сделает это. Мы с его мамой обо всем договорились.
Она свернула на автостоянку у большого парка, где уже собралось около пятидесяти машин. Под крышей просторной беседки располагались три ряда составленных столов, накрытых тонкой пластиковой пленкой. Один из них был уставлен различными блюдами, завернутыми в серебристую фольгу. Прямо какое-то кладбище съестного.
