но что практически ни одной не удается.
Лори подняла на него свои сверкающие изумрудные глазищи. Джини почудилось, что зрачки ее стремительно сузились до щелок, но уже в следующую секунду вдруг мгновенно распустились, словно великолепные темные бутоны неведомых цветов.
— Вокруг вас — потрясающий мистический ореол таинственности. Как только я вас увидел, я сразу сказал себе: «Джини, эта девушка связана с какой-то тайной». Ну вот, посудите сами — мы с вами разговариваем уже целую вечность, а я до сих пор не знаю даже вашего имени.
Она засмеялась. Гости, стоящие неподалеку, заметили, что девушка улыбается, а сенатор Хасбаум украдкой шепнул своему соседу:
— Вы только посмотрите! Опять этот Джини Кейлер попал в десятку. Эх, мне бы сейчас годков двадцать долой! Уж я бы показал этой бабенке, на что способны ребятки из штата Теннесси.
— Неужели вам так важно знать мое имя? — продолжала упираться девушка.
Джини неопределенно пожал плечами.
— Ну, а как же мне к вам обращаться? Предположим, что я захочу пригласить вас куда-нибудь на ужин после этого банкета. Каким же образом прикажете это сделать? Дорогая мисс Икс, или мисс Игрек, или как вы там себя называете, не угодно ли вам отужинать со мной после этой развеселой вечеринки?..
— Вам не следует так говорить, — внезапно посерьезнев, перебила его девушка и отрицательно покачала головой.
— А как мне надо говорить?
— Вообще никак, потому что я все равно никуда не поеду. Я не могу,
Джини взял ее руку и нежно зажал между своими ладонями.
— Почему же? Вы вполне могли бы поехать со мной. Вы ведь не замужем, правда?
— Правда.
— Я так сразу и подумал. Потому что у всех замужних женщин рано или поздно появляется эдакий взгляд… будто их постоянно кто-то преследует. Они вечно чем- то напуганы.
— Напуганы? — удивленно распахнула глаза Лори.
— Конечно, — продолжал развивать свою мысль Джини. — Им же приходится постоянно волноваться, теряться в догадках и мучиться вопросами: с кем из присутствующих дам переспал их благоверный, и сколько здесь львиц, успевших соблазнить их собственных любовников.
— Мне трудно вникнуть в столь сложные отношения.
— Ничего, постепенно привыкнете. Это называется демократией.
Девушка невольно коснулась своей серьги и медленно, глубоко задумавшись, обронила:
— По-моему… это звучит аморально.
Джини с опаской посмотрел на нее. Слова «мораль* он не слыхал с очень давних пор, пожалуй, с самого начала своей блистательной карьеры, стартовавшей четыре года тому назад. Тогда Джини разоблачил проект осушения болот. Кейлер выяснил, что его соперники просто намеревались выкачать под эту авантюру деньги из правительства. После чего разразился потрясающий скандал.
Но когда это словечко слетело с губ Лори… Она сама стояла перед ним почти обнаженная, выставив на всеобщее обозрение свои роскошные прелести, и рассуждала ни о чем другом, а непременно — о морали! Вот уж нелепость! Подумать только!
— Послушайте, — осторожно ввернул Джини. — Наша жизнь кишмя кишит стрессами и всяческими неудачами. Для многих людей, и в частности для политиков, такие ребяческие шалости являются, может быть, единственным допустимым развлечением.
— Извините, — возразила девушка, — но для меня подобные «шалости» просто неприемлемы.
Джини только развел руками, как бы извиняясь за свое откровение.
— Ну, хорошо. Давайте забудем об этом. Я ничего дурного не имел в виду. Просто я считаю, что вы весьма привлекательная женщина. Если бы я, конечно, был монахом, то вполне мог бы и не заметить, что вы потрясающе сексуальны. Но я же не монах…
Девушка растерянно моргнула и стушевалась.
— Так вы… считаете… что я сексуальна?
Джини едва сдержался, чтобы не прыснуть.
— Ну, разумеется! А интересно, о чем вы думали, когда, собираясь сюда, подбирали вечернее платье?
Девушка покраснела.
— Не знаю. Я вообще не думала, что…
Джини дотронулся до ее руки.
— Голубушка, — начал он. — Думаю, вам самое время назвать свое имя. И жизнь сразу покажется гораздо легче.
— Ну, хорошо. Меня зовут Лори Сэмпл.
Джини нахмурился.
— Сэмпл? Позвольте, так ваш отец был…
— Французским дипломатом, совершенно верно. Его звали Жан Сэмпл.
Джини нежно сжал ее пальцы.
— Примите мое соболезнование по поводу его кончины. Я, правда, не был знаком с ним лично, но некоторые мои друзья довольно тесно общались с вашим отцом и всегда превосходно отзывались о нем. Простите…
— Вам не следует так переживать. Отец всегда знал, что его жизнь состоит из опасностей. Моя мама говорит, что тецерь-то он, наконец, обрел покой.
Кейлеру удалось поймать за рукав шмыгнувшего рядом официанта и, прежде чем тот скрылся в толпе, заказать еще один коктейль с водкой. Джини снова повернулся к Лори.
— Вы уверены, что мне не удастся заманить вас на ужин? Я вот уже несколько месяцев мечтаю отведать окорочку во французском ресторане.
Девушка отрицательно замотала головой:
— К сожалению, Джини, ничего не получится.
— Но я не понимаю, почему? — растерялся тот. — Конечно, я не супермен, но все же парень хоть куда. Молод и полон энергии. Неужели вы предпочитаете общество очкастых книжных червей из министерства финансов?
— Джини, — продолжала девушка, вновь окатив его волной терпкого, умопомрачительного запаха каких-то невероятных духов. — Я вовсе не хочу показаться вам грубой или неблагодарной. И не собираюсь оскорблять ваши чувства и помыслы. Но я пришла сюда только потому, что на эту вечеринку незадолго до своей смерти был приглашен мой отец. И я сочла своим долгом присутствовать здесь как бы вместо него. Я уже пообщалась со всеми его друзьями и теперь со спокойной совестью могу уехать домой.
— А почему же вы в таком случае не в трауре? — неожиданно выпалил Кейлер.
— Понимаете, на это есть свои причины, — спокойно осадила его Лори. — В нашем роду в течение многих поколений считалось, что смерть мужчины это скорее повод для празднования, а не для траура и печали. И я радуюсь его кончине, ибо он выполнил свой земной долг и теперь пребывает в покое.
— Вы радуетесь?! — Джини, казалось, не верил своим ушам.
Лори горделиво закинула голову и посмотрела ему прямо в глаза.
— Да, — подтвердила она. — Так поступают люди моего племени. Так было всегда и так будет всегда.
Джини пытался осмыслить все сказанное этой потрясающей девушкой, когда внезапно перед ним возник официант с заказанным коктейлем. Джини сунул официанту доллар и нерешительно произнес:
— Лори, вы меня, надеюсь, извините, но только мне раньше не приходилось встречать людей, которые радовались бы смерти своих близких.
Она отвернулась и заговорила:
— Мне вообще не стоило рассказывать вам об этом. Я прекрасно понимаю, что некоторых людей подобное буквально шокирует. А вот мы считаем, что если человек закончил свою миссию на земле, выполнив
