по карьерной лестнице. Несколько умных ходов, несколько трупов, и через пару лет он оказался один на вершине. Кейп-Код принадлежал ему, и так было всегда.
Конечно, в этом районе были и другие тяжеловесы наркобизнеса, и некоторые из них были страшными ублюдками, но когда они работали в Кейп-Коде, то делали это с его благословения. В этом бизнесе ты либо работал вместе с Жабой, либо не работал вовсе.
Сейчас Жабе было за тридцать, за его плечами было солидное десятилетие господства, и он чувствовал себя комфортно и уверенно в своей роли. Он создал нечто вроде местной империи, и в жизни было известно, что он может быть даже более жестоким и опасным, чем многие из мафиозных психопатов и маньяков-картежников, с которыми он работал. Даже с недавней легализацией марихуаны дела у него шли на редкость хорошо, потому что героиновый бум на Кейп-Коде не только восполнял пробелы, но и приносил Жабе огромные деньги. А с этими дополнительными кучами денег пришло еще больше власти и влияния. Все знали Жабу, знали, кто он такой, но он был настолько глубоко укоренен, настолько связан с другими властями, которые действительно имели значение, а именно с копами, политиками и судьями, что был практически неприкасаемым. Большинство правоохранительных органов уже даже не пытались его остановить. Пока деньги текли в нужном направлении и к нужным политикам и копам, речь шла скорее о сдерживании, чем о приговорах.
Ходили слухи, что Майк Равидович уже много лет неравнодушен к Жабе, и, несмотря на многочисленные расследования, несколько арестов и даже несколько судебных процессов, он каждый раз наблюдал, как тот уходит.
В конце концов, что-то подсказывало мне, что Жаба не тратил много времени на беспокойство о Равидовиче, потому что тот редко мог повлиять на его прибыль. Он был отвлекающим фактором, занозой в заднице, от которой можно было отмахнуться и держать на расстоянии без особых усилий.
А вот такие парни, как я и Крэш, хотя и были еще более незначительными, могли доставить неприятности. Мы были ворами, и, как профессионалы, должны были знать, что лучше не красть у Жабы. Никто не крал у Жабы, а те, кто крал, жили недолго. Пять центов или пять миллионов — в положении Жабы такие вещи не допускались. Никогда. Неважно, кто это был и почему. Если ты украл у Жабы и тебя поймали, ты умрешь. Никаких переговоров, никаких вторых шансов. С тобой покончено. А если ты украл у него, не осознавая этого, как это могли сделать мы, то даже это не спасет твою задницу.
Если деньги Джио были деньгами Жабы, мы были покойниками.
Я стоял перед «Фольксвагеном Жуком» Адель, ожидая на парковке, когда Крэш выйдет из «HEADLIGHTS» и найдет меня. Поскольку у Бога есть чувство юмора, машина была, конечно же, ярко-розовой, украшенной множеством разноцветных цветочных наклеек. На конце антенны красовался маленький подсолнух, а одинокая наклейка на бампере, на которой был изображен силуэт сексуальной женщины, согнувшейся в талии и оглядывающейся назад через плечо, гласила: ЕСЛИ ТЫ СОБИРАЕШЬСЯ ЕЗДИТЬ НА МОЕЙ ЗАДНИЦЕ, ТО ХОТЯ БЫ ДЕРГАЙ МЕНЯ ЗА ВОЛОСЫ! Если не считать того, что машине было всего несколько лет, и Адель поддерживала ее в отличной форме, то она была такой же незаметной, как дерьмовые сани Кевина-Кейта. В этой штуке нас могли увидеть из космоса.
Наконец Крэш выскочил через парадную дверь и огляделся, пока не увидел мою поднятую руку, а затем направился в мою сторону.
«Ни хрена себе», — сказал он, подойдя ближе. «Это же «Стриптиз Барби Мобайл»».
«Просто дай мне чертовы ключи».
«Это не просто так, но тебе нужно поработать над своими социальными навыками, чувак, может быть, время от времени подкидывать тебе «пожалуйста», понимаешь?».
«Пожалуйста, просто дай мне гребаные ключи».
«Лучше. Но все еще нужно работать».
«Какого черта ты так долго? Ты что, разбрасывал там слишком много денег и привлекал к себе внимание, как мудак?»
«Нет, детка, расслабься. Получил быстрый танец на коленях от Лоррейн, вот и все».
«А мне не показалось, что это слишком быстро».
«Пришлось заскочить в туалет».
«Ты серьезно?»
«Уборка в проходе, брат, что я могу тебе сказать?» Он бросил мне брелок и быстро поправил шорты. «Что-то должно было произойти».
«Ты наложил в штаны?»
«Она расстроила кардинала де Брикассара».
«Тебе что, четырнадцать?»
«Сексуальный мужчина вроде меня и такая горячая женщина, как Лоррейн, — такие вещи случаются, мой друг, остынь».
«Она уже накопила достаточно денег, чтобы сменить передние зубы?»
«Да, получилось тоже неплохо, даже не подумаешь, что они поддельные».
«Просто садись в эту чертову машину». Я открыл дверь со стороны водителя, и меня тут же встретил сильный запах духов, который волнами вырывался наружу. «Господи», — сказал я, помахав рукой в воздухе, а затем отодвинул сиденье достаточно далеко, чтобы я мог поместиться внутри.
Крэш запрыгнул на пассажирское сиденье и начал вытирать нос, как кокаинист. «Внутри этого аттракциона пахнет именно так, как ты думаешь, глядя на внешний вид. Это потрясающе, чувак. Но у меня от этого глаза слезятся».
«Эй, — сказал я, — это лучше, чем ходить пешком».
Я сел за руль, включил кондиционер и сразу же завел машину. Знаете, как и положено машинам. Чего мы не ожидали, но, вероятно, должны были, так это внезапного оглушительного взрыва музыки и грохочущих басов из стереосистемы, от которого у нас обоих заложило уши. Все еще ошеломленный, я возился с кнопками управления, пока не понял, как ее выключить. «Господи», — сказал я. «На хрена вообще нужны ручки?»
«Это чуть не напугало меня до смерти». Крэш потер живот. "У меня живот свело, мне это не нужно. Я даже не играл».
«Ты там ничего не ел, да?»
«Нет, думаю, это те буррито сделали свое дело».
Я вздохнул и покачал головой. «Тебе нужно в туалет? Хочешь забежать и сходить по-быстрому?»
«Думаю, я в порядке, просто немного мутит в животе, понимаешь, о чем я?»
«Хорошо, — сказал я, — тогда мы уходим отсюда».
«Так что сказала Адель?»
Я не был уверен, что
